Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en" - Страница 70

— Ты залез на нее, чтобы достать планшет, хотя я запретил его брать! — взорвался Макс. — Все, ты доигрался! Неделя без компьютерных игр!

Серо-голубые глаза наполнились слезами, губы задрожали. Брайан, увидев это, подхватил сына на руки.

— Марк, мы с тобой обсуждали по поводу порчи вещей. К сожалению, до дня рождения новый планшет ты получить не сможешь.

Маленький рот приоткрылся, готовясь к крику, и он поспешно добавил:

— Но если ты будешь сдавать все задания вовремя и хорошо закончишь год, к каникулам купим самую новую модель.

Макс протянул руку, взлохмачивая Марку волосы:

— Но учти, хорошее поведение и учеба обязательны. Договорились?

— И никаких тараканов, — добавил Ханно.

Марк переводил взгляд с одного на другого. Убедившись, что никого разжалобить не удастся, с очень послушным видом кивнул:

— Хорошо.

Кончилось все тем, что мальчик таскал телефон у Ханно. Тот не мог отказать, остальные, конечно, не были с этим согласны. И эта маленькая война продолжалась еще долго, с переменным успехом.

Но даже у Ханно, как оказалось, был предел прочности. Когда Марк как-то вернулся из школы с синяками на лице, и гордо рассказал, как вместе со своими друзьями избил новенького — тот был каким-то странным и шепелявил из-за скобок на зубах, мягкий, добрый, всепрощающий Ханно не выдержал.

Сын испуганно вжал голову в плечи, когда отец обрушил на него обвинительную речь. Его голос и взгляд были такими непривычно холодными, словно это и не Ханно вовсе. Неподдельная боль от того, что сын повел себя, как негодяй, отражалась во всем его облике. Ханно не повысил голос, в этом не было нужды. Но каждое слово было словно острый нож в сердце. Марк глотал слезы и не знал, что делать. Сейчас ему стало ясно, что он поступил совсем не круто. И что мужчины так себя не ведут. Нельзя обижать тех, кто слабее тебя. Нельзя нападать на людей только потому, что они чем-то от тебя отличаются.

Но самым страшным было, услышать, что папа Ханно очень на него обижен и разочарован. Марк бросился к нему, обнимая и со слезами на глазах уверяя, что он никогда больше не будет. Он сдержал свое слово: ни разу в жизни Марк не поднял руку на слабого, наоборот, защищал тех, кто сам защититься не может. Даже если нападавших было несколько, он не боялся дать сдачи.

На следующий же день Марк попросил прощения у избитого мальчика. Со временем они даже стали лучшими друзьями.

Урок из этой ситуации извлек не только ребенок, но и взрослый. Ханно понял, к чему может привести его безграничная любовь и, скрепя сердце, старался держать ее под контролем. Он по-прежнему относился к Марку мягче остальных. Но уж если Ханно устраивал сыну выволочку, тот запоминал ее надолго. И боялся его выговоров намного сильнее, чем от других.

Как-то само собой сложилось так, что Макс больше занимался с Марком чем-то подвижным: играл в футбол, баскетбол, а к первому классу наконец-то внял мольбам и начал показывать основы кикбоксинга. Ханно взял под контроль домашние задания и старался привить ребенку любовь к чтению. С Брайаном Марк болтал по-английски, играючи усвоив этот язык, как второй родной, и заботился о домашних животных. Брай не мог смотреть без улыбки, как Марк с гордым видом ведет их собак на прогулку. Сам маленький, и маленькие собачки бегут впереди.

Когда Марк только появился, Брайан всякий раз впадал в состояние тяжелой паники, стоило тому расплакаться у него на руках. Он умирал от страха, если нужно было переодеть его — ну а вдруг, нечаянно сделаешь больно? Сейчас он сам посмеивался над своими страхами.

— Папа, догоняй!

Марк сорвался с места и побежал, нарочно попадая ногами в оставшиеся после дождя лужи. Пипа и Лулу с лаем помчались за ним по парку.

— Поймай меня! — его голос доносился до Брайана уже с противоположного конца аллеи. — Только один раз, ну пожалуйста!

Ну и как тут скажешь, что устал, что только и мечтаешь, после целого дня репетиций, упасть на диван и не двигаться?

— Ну держись! — и Брайан включался в игру.

Оглядываясь назад, Брайан удивлялся перемене, которая с ним произошла за эти годы. Очень многое, ранее составляющее немалую часть его жизни, стало совершенно неважно. Брай остался веселым и компанейским, но больше не искал случайных знакомств. И он без сожалений избавился от своей особой коллекции фотографий. Каждое фото было для него чем-то вроде звездочки на фюзеляже: подтверждение собственной привлекательности и значимости. Но к чему это теперь, когда он точно знает, что любим?

Он удивлялся сам себе. В самом начале романа с Максом Брай не отказывал себе в сексе на одну ночь: Римельт оказался крепким орешком, а совсем без секса было трудно. Теперь же Смит спокойно уезжал на два-три месяца в Штаты: он знал, что в Берлине его любят и ждут, да и видеозвонки оказались приемлемым выходом. И никакой одноразовый перепих не пойми с кем не стоил того, чтобы потерять Макса и Ханно. К тому же, благодаря организаторскому таланту последнего, долгие отлучки стали редкостью, так виртуозно ему удавалось скорректировать расписание всех троих.

Вот и в том году, когда Марк закончил первый класс, Брайан собрался в Нью-Йорк и решил взять сына с собой. Они уже не первый раз летали вместе за океан: не только потому, что отцу трудно было оставить сына надолго, но и чтобы повидать бабушку Брая.

Пакуя чемодан, Брайан вспоминал, как она отреагировала, когда увидела Марка в первый раз. Тому было, наверно, месяцев восемь — его первая весна в любящей семье. Брайан, как обычно, вернулся из Берлина в Нью-Йорк, только в этот раз не один.

Он мог себе представить, как удивилась миссис Смит, увидев на своем пороге любимого внука с ребенком в слинге. А когда в ее скромное жилище вошло еще двое мужчин, Брайан начал серьезно волноваться о ее здоровье.

С Максом бабуля была знакома. Но вот увидеть Ханно и узнать из сбивчивого рассказа, что он тоже партнер ее внука, а это — их общий ребенок, было удивительно и непонятно.

— Вот что, деточка, — миссис Смит решительно прервала его объяснения. — Сходи-ка на кухню, принеси водички и валокордина мне накапай, пожалуйста. А вы, молодые люди, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. И мальчонку-то оставь, — донеслось Брайану вслед, — сколько ты его уже носишь привязанным?

Зная свою бабушку, Брайан добавил успокоительное не в воду, а в бренди. Заодно налил им всем. Бабуля Смит, хоть и выглядела, как божий одуванчик, не чуралась радостей жизни: с удовольствием покуривала кубинские сигариллы и время от времени разрешала себе стаканчик бренди или же коньяка.

Вернувшись, он застал полную идиллию: Марк у бабушки на руках играл с ее очками, а Макс что-то рассказывал. Ханно с легкой улыбкой время от времени кивал, подтверждая его слова.

— Марк выглядит точно так же, как ты в его возрасте, — бабушка еле заметно кивнула, благодаря, когда внук поставил перед ней ее «успокоительное». — Твои глаза, улыбается как ты, такой же курносый…

Она улыбалась, сюсюкала с малышом, а тот радостно гулил, грыз ее очечник и пытался вцепиться в подсиненные седые волосы, уложенные аккуратными кудельками. Брайану стало даже чуть стыдно, что он усомнился в единственном члене семьи Смит, который всегда безоговорочно его поддерживал. Ведь это она подбадривала Брайана, когда он ходил на бесконечные прослушивания и пробы. И поддержала после каминг-аута.

— Знаешь, что мне не нравится в вас, молодых? — спросила она, когда донельзя сконфуженный Брайан наконец решил признаться и мямлил, боясь сказать правду прямым текстом. — Вы полагаете, что гомосексуализм и прочие «измы» изобрели вы! Уверяю тебя, все это было и раньше, задолго до твоего рождения. Так что не бубни, можешь не щадить свою старушку. Я поняла, что ты хочешь сказать. Все в порядке, главное, чтобы ты был счастлив. А уж с кем, дело десятое.

Так что, даже если сейчас, выбор Брайана и показался его бабушке странным, она никак не дала этого заметить. А может, нежданный правнук примирил ее со всем прочим. Как бы то ни было, с тех пор их всех ожидал в ее доме самый теплый прием.