Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en" - Страница 65

— Лучше? — заботливый взгляд Ханно согрел, как и всегда.

— Немного. Как думаешь, Брайан захочет его оставить?

— А ты захочешь?

Макс пожал плечами:

— Жаль пацана, но что с ним делать? И не буду ли всякий раз вспоминать, как он появился на свет, смотря на него?

Ханно поморщился, сделав глоток слишком горячего чая:

— Брайан, должно быть, в ужасе. Всю свою жизнь точно знал, кто он, и вдруг такой сюрприз. А он ни сном, ни духом. Ему эта «измена» вряд ли доставила удовольствие, если тебя это беспокоит.

— Да, беспокоит! — Макс смутился, когда его одарили колким взглядом, но замолчать уже не мог. — У меня словно красная пелена перед глазами, когда я думаю о том, что он трахнул какую-то постороннюю бабу! Да кого бы то ни было! Когда я думаю, что кто-то еще дотрагивался до него, то прихожу в такую ярость, что самому страшно!

— Сбавь обороты. Брай явно был в невменяемом состоянии, а воздыхательница ему попалась решительная и беспринципная. Вот и все.

— Как ты можешь так рассуждать, будто ничего не чувствуешь?!

— Еще как чувствую. Обиду, боль, опустошение, — Ханно погладил мальчика на руках Макса по светловолосой голове. — Сначала мне тоже показалось, Брайан меня предал. Но на деле он даже не помнит, что произошло. И весь прошедший год ведь был очень счастливым, разве нет?

Макс тяжело вздохнул, вспоминая. Они договорились, быть честными друг с другом, чтобы больше никогда не возникло никаких недопониманий. Это не всегда было приятно, но действительно помогало.

Прошедший год и правда был невероятным. Даже если им приходилось разлучаться надолго, это только разжигало их общую страсть, стоило им вновь сойтись. Помнится, весной Брайан на три месяца улетал в Штаты, его ждали спектакли в бродвейских театрах. Макс сначала отнесся к этому с подозрением. Он хорошо помнил, с каким удовольствием Брайан флиртует, и мучился ревностью. Но нет, ничего не произошло. Они созванивались каждый день, а когда наконец встретились, дня два не выходили из спальни. Или, Максу вспомнился еще один растрогавший его жест: Брайан стер с компьютера все фотографии из своего бурного прошлого, оставив только Ханно и Макса. А папку переименовал в «Семья».

Брай пытался, пусть и неумело, найти общий язык с детьми своих партнеров. Максу казалось, что с Шарлоттой и Лили он даже подружился. Ему было явно проще общаться со старшими, как Брай шутил, «почти уже людьми». Айно он побаивался, но все равно, уже не шарахался испуганно, стоило девочке обратиться к нему. Макс прекрасно понимал, каких усилий Браю это стоит, и ценил их.

Поэтому сейчас он мог только вздохнуть и кивнуть в знак согласия. Ханно привалился к Максу, коротко чмокнул в щеку. И ребенок на руках уже почти не раздражал.

***

В магазине Брай чуть не сошел с ума от обилия информации, три молоденьких девочки окружили его и давали миллион советов. Нагруженный пакетами, словно мул, он наконец с опаской вернулся домой.

Он очень боялся того, что его ждет. К его удивлению, Ханно и Макс вместе сидели на диване. У Макса на руках сопел ребенок, а Ханно читал какую-то книжку успокаивающим голосом.

— Я наконец все купил… Надеюсь, что все, большая половина я даже не понял, зачем нужна. Особенно молокоотсос, — Брай неловко улыбнулся, но не получил улыбок в ответ.

Ханно с серьезной миной осмотрел покупки, а Макс так и сидел, нахмурив брови, и смотрел то на Брая, то на младенца у себя на руках.

Несмотря на праздники, переписка с различными учреждениями происходила достаточно быстро. Тест на отцовство Браю так же удалось сделать в тот же день, и он с трепетом ждал результатов.

Макс злился на него, не разговаривал и то и дело уходил в их домашний зал один. Только и было слышно звуки ударов о грушу. Ханно выглядел грустным, но как-то так оказалось, что именно он больше остальных заботился об их «рождественском подарке». И при любой возможности втягивал в эту заботу Брая: совал Марка ему на руки, отправлял гулять с коляской, оставлял с ним одного, присматривать.

Свою первую в жизни смену подгузников Брайан, наверное, запомнил на всю жизнь. Кто бы мог подумать, что такое маленькое существо может быть таким вонючим? Ханно расстелил на их кровати большое банное полотенце, положил хныкающего ребенка посередине и принялся за дело, комментируя каждое свое действие. Брай только успевал то подавать влажные салфетки, то трясти перед Марком погремушкой, успокаивая. Он чувствовал себя студентом-первокурсником, ассистирующим опытному хирургу.

— Из этой кровати хреновый пеленальный столик, — заявил в конце Ханно и передал ребенка Браю, не слушая робких возражений. — Моя спина против и ей нужен массаж.

— Я сделаю тебе и массаж, и все, что захочешь, — поспешил заверить его Брайан, — только, пожалуйста, возьми его сам! Такой маленький… я не знаю, как его держать, вдруг я случайно что-то ему сломаю?

— Нет уж, папаша. Сделал — заботься, — сказал Ханно, как отрезал.

— Да может, он и не мой вовсе, — слабо возразил Брайан.

— Твой. Теперь мы точно знаем, — в спальне появился Макс, держа в руке какое-то письмо с печатью. — Результаты пришли, мои поздравления, — он не смог удержаться от саркастичного тона в конце. — Нужно что-то решать с ним. Если ты не хочешь заботиться о сыне, напиши отказ и отдай в детский дом.

Брайан побледнел.

— Хорошо, милые. Пусть будет детский дом…

— То есть, ты не хочешь заниматься Марком? — Ханно подошел и обнял, положив руку Браю на талию.

— Я… не знаю. Я ничего не понимаю в этом, — прошептал Брай. — Никогда не думал, что у меня могут быть дети, я рано все про себя понял и смирился. Мне и не хотелось никогда. Жалко мальчика, но смогу ли я?

— Но наших девочек ты тоже чурался поначалу, — Макс обнял его с другой стороны. — А теперь водишь их в кино и зоопарк. Уверен, ты будешь хорошим отцом. Пусть и не таким ответственным, как Ханно.

Макс коротко улыбнулся и потянулся потрепать того по волосам. Но тут же посерьезнел:

— У наших детей есть матери, а у Марка что? Трое папаш? И как мы, трое мужиков, да еще все время в разъездах, будем воспитывать сына? Как объясним все это ему?

— Трое папаш лучше, чем ни одного, — заявил Ханно. — Может, Мия тоже захочет помочь. А как объяснить это ребёнку… у нас есть несколько лет, чтобы подумать. Мы не можем заставить тебя принять решение, которое понравилось бы нам, — обратился он к Браю. — И наверное, не должны. Это же человек, а не котёнок — на всю жизнь.

Брайан от шока лишь кивнул. Он много думал в эти дни и пришел в выводу, что отказаться от Марка будет бесчеловечно. Пусть Браю было неловко брать его на руки или давать бутылочку, пусть он приходил в ужас от детского плача. Но все же, за эти дни он привязался к нему. И что за жизнь ожидает мальчика в приюте? Будут ли его там любить? И так не повезло, родной матери не нужен, неужели Брайан сможет бросить его совсем одного?

Он начал задумываться о том, чтобы оставить Марка себе, но просить об этом даже не смел. А оказывается, они оба тоже привязались к подкидышу?

— Вы меня простили? — спросил он, не в силах смотреть ни одному из них в глаза. — И примете его? Зная, как Марк появился на свет?

— Если ты думаешь, что это легко, то сильно ошибаешься, — фыркнул Макс. — Но у пацана нет мамы, как я могу отобрать у него еще и отца? Мы поговорили и решили — если ты хочешь, пусть живет с тобой. А мы поможем.

Браю стало очень тепло на душе. Его снова приняли, его любят. Даже простили такой серьезный проступок. Вот что значит настоящая семья! Он счастливо улыбнулся, осторожно прижимая к себе сопящий комок, и тихо произнес:

— Как же я люблю вас обоих… Спасибо…

***

— Ханно!

Из прихожей послышался шелест снимаемой одежды и смущенный шепот Брайана, заглушенный громким стуком каблуков. Мия ворвалась на кухню с сияющим лицом, раскрывая обьятия:

— Ханно, у меня получилось! У нас есть деньги на фильм! Весной можно начать съемки! Ну что ты молчишь, мы же так мечтали об этом! Может, его даже на «Берлинале» покажут! *