Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en" - Страница 58

Ханно распластался по кровати, окончательно потеряв волю. У него не было сил смотреть, что эти двое вытворяют с его членом. Сразу два языка дразнили его, вознося все выше и выше на небеса. Он мог только поглаживать одной рукой светлые, второй темные волосы, и со стонами двигаться навстречу пальцам — не важно, чьим.

— Брай… — позвал Ханно, и тут же почувсвовал поцелуй на губах.

Брайан наклонился над ним, целуя лицо и шею, Ханно обнял его, притягивая ближе. Растягивающих тело пальцев явно стало больше, Макс интенсивнее ласкал член Ханно ртом, но вдруг все прикосновения пропали. Четыре руки мягко толкнули его на живот, поставили на четвереньки. Краем уха Ханно услышал восхищенные вздохи.

— Милый, ты не должен ничего нам доказывать, — Брайан прижался к Ханно всем телом, обняв поперёк груди. Горячее дыхание опалило мочку уха.

— Я не доказываю. Я правда хочу, — Ханно подался назад, ощущая прижатый к заднице твёрдый член.

Макс устроился рядом на кровати и жадно смотрел на них. Он откровенно любовался открывшейся картиной; серые глаза казались черными из-за расширившихся зрачков. Наклонившись к Ханно, он втянул его в долгий поцелуй. Одновременно тот почувствовал, как член Брая медленно проникает в него.

— Иди ко мне, — Ханно позвал Макса скорее глазами, чем словами. Увидев сомнение на его лице, даже разозлился:

— Не спрашивай! Хватит вопросов, действуй!

Взять глубоко не получилось. Тело Ханно сотрясали толчки Брая, он схватился за бедра Макса, и пока что легонько посасывал головку его члена, или облизывал, как до этого Макс — его. Дыхание перехватывало, он дрожал, зажатый между ними. Ханно чувствовал их руки, на спине, заднице, плечах и лице, уже не понимая, кто именно к нему прикасается. Слышал два голоса, не разбирая, на каком языке. Макс что-то шептал, нежно гладил его лицо и волосы, когда у Ханно наконец получилось взять глубже. Брайан, явно щадя его, двигался медленно и осторожно. Ханно поймал их общий ритм, он захватил его до кончиков пальцев, каждое движение подхлёстывало ставшее нестерпимым возбуждение.

Брай старался быть максимально осторожным. Он то и дело кидал предупреждающие взгляды на Макса, но тот согласно кивал головой и двигался также неторопливо, как сам Брайан. А Смит не мог оторвать глаз от них. Они были так красивы сейчас: Макс, с откинутой от наслаждения головой и Ханно, изгибающийся ему навстречу. Брай гладил спину и плечи Медочка («прекрати его так называть, прекрати даже про себя»), целовал лопатки и смотрел, как член Макса погружается все глубже в горло мелкого.

Вокруг сжалась тесное, горячее горло, и Макс мог только кусать губы и стонать. Из головы выветрились абсолютно все, единственное, что он мог воспринимать — Ханно и Брайан с ним. Самые красивые, сексуальные, невероятные — и его, только его. От одной мысли темнело перед глазами и поджимались пальцы на ногах. Он чувствовал, как каждое движение Брайана отдается в теле Ханно, и тот рефлекторно сжимает пальцы, крепче удерживаясь за бедра Макса.

Затуманенный взгляд серо-голубых глаз прошелся по торсу Римельта. Брай, не отводя глаз, с улыбкой наклонился к Ханно, целуя его шею и нежно проводя ладонями по груди. Тот глухо застонал, когда почувствовал, что его соски легонько щиплют и потягивают; по его телу будто пробежал электрический разряд, пронизавший всех троих.

Когда Макс с громким стоном кончил, Брайан начал двигаться сильнее и резче. Он слегка раздвинул крепкие белые половинки и наблюдал, как его член все глубже входит в желанное тело и как оно словно нехотя выпускает его наружу. От такого зрелища он кончил в два толчка, доводя Ханно до разрядки рукой.

А тот даже не смог осознать, чьи пальцы обхватили его пенис. Понял только, что кончил одновременно с Брайаном, а тот прижимается к нему горячим вспотевшим телом, целуя плечи и затылок. Едва отдышавшись, Ханно увидел лицо Макса напротив, и почувствовал ласковый поцелуй.

Секс был просто потрясающий, до звезд перед глазами и замершего на мгновение пульса. Брайан тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Хорошо… как же хорошо. Но нельзя залеживаться, пора уходить.

Едва он вытащил опавший пенис и отстранился, как Ханно обвился вокруг Брая, не давая возможности ускользнуть. Макс обнял их обоих.

— Раз у нас большие планы на сегодня, давайте все вместе немного отдохнём, — улыбнулся он с закрытыми глазами.

«Отдохнуть? Вместе? Нет-нет, это просто секс, не больше». Брайан осторожно расцепил ладони Макса на своей талии, а Ханно — на шее:

— Мне нужно в душ.

— Не нужно, потом, — мелкий, не глядя, вытащил из-под подушки пачку влажных салфеток и кинул ими в Брайана.

— Да я и не устал, скорее взбодрился. Вы отдыхайте, а я в зал — тренировка сама себя не сделает.

Остаться хотелось до безумия, но он слишком боялся, что с ним снова поиграют и бросят. Брай все еще не мог поверить, что его любят, а не просто трахают. Лучше держаться на расстоянии — так спокойнее и безопаснее. Он прошлепал в ванную комнату, сдерживая непонятно откуда взявшееся желание разрыдаться.

Ханно со стоном разочарования упал на подушки. Яркое блаженство сменилось таким же сильным отчаянием. Он прислушался — в душе зашумела вода, поманил к себе Макса и быстро зашептал ему на ухо все свои идеи, сомнения, подозрения и страхи. Заодно объяснил, почему решился именно сейчас соблазнить их обоих.

— Так ты тоже все это заметил?!

— Тише, — Ханно умоляюще посмотрел на Макса. — А то услышит немецкий, опять вообразит не пойми что и хлопнет дверью, как вчера.

— Но он же должен понимать, как для нас это трудно, постоянно говорить на чужом языке! — яростно зашептал тот в ответ. — Если мы говорим между собой на немецком, это не значит, что мы хотим отгородиться от него, или иметь какие-то секреты! Мог бы и сам, между прочим, подучить! Мы же любим его, так сильно, что я и слов не подберу!

— Объясняй это ему, а не мне.

— Я пытаюсь! Раз за разом говорю, как много он для меня значит, а результат? Похоже, мы обидели его серьезнее, чем думали. Доверять нам снова он явно не спешит. Теперь мне кажется, что Брайан всегда держал дистанцию. По крайней мере, я не припомню ни одного раза за два года, чтобы он сказал, что любит меня.

Ханно поднял голову, удивленно смотря на Макса:

— И мне не говорил. Значит, он просто экспериментирует? Но для эксперимента все это длится слишком долго, нет?

— Я так думаю, что экспериментов в его жизни было достаточно, чтобы счесть наши отношения таковыми. Он ведь вернулся, хотя мог бы и послать.

— Ну тогда не знаю. Если бы не любил нас, зачем остался? Надо его как-то растормошить. Есть идеи? Может, комплименты? Признания? Подарки? Заниматься вместе чем-то, кроме секса?

— Как? Он же не разговаривает с нами по душам. И не идёт никуда, кроме койки.

— Подпоить и попытаться разговорить?

Макс грустно улыбнулся, прижав Ханно к себе крепко-крепко, уткнулся в лохматую макушку:

— Может, это и не такая уж провальная идея. Алкоголь он переносит плохо, так что язык развяжется быстро…

***

Брай не мог поверить своим глазам, когда, вернувшись вечером после спектакля, обнаружил, что все члены этой необычайно большой семьи собрались вместе праздновать Рождество, и ждут только его. По иронии судьбы, это было именно то, о чем Брайан мечтал: стать для любимых людей чем-то большим, чем яркое, но ни к чему не обязывающее приключение. Но также он не мог не заметить, как напрягаются родные Ханно и Макса, завидя его. К нему относились доброжелательно, но явно чувствовали себя некомфортно рядом с ним. И кто их осудит? Поэтому он не смог остаться. Эти люди — одна семья, а он чужой. Не желая портить им праздник, Брай развернулся и сбежал.

Он не запомнил, как именно вернулся обратно в театр. Просто шел, куда глаза глядят, пока не уперся взглядом в знакомый фасад. Один из коллег, куривший у выхода, завидя его, радостно замахал рукой и потащил Брая внутрь: тут тоже праздновали Рождество. Но сколько бы он не пил, боль прогнать не получалось. Брайан вспоминал радостные лица своих любимых и шумную толпу родственников и грыз себя: