Джип, ноутбук, будущее (СИ) - Костин Константин Константинович - Страница 28

В итоге лейб-гренадер накрутил себя так, что не выдержал и отправился просить прощения.

Каковое, впрочем, тут же получил с многократными уверениями, что его поведение заслуживает только благодарностей и уж никоим образом не является тем, за что стоит просить прощения.

Ушел подпоручик, ушла на рынок Танюша. Юля устало вздохнула, прислонилась к стене и прикрыла глаза.

Время… Время утекало, как песок сквозь пальцы…

Надо звать дочку…

В дверь позвонили.

«Да что ж это такое?!» — примерно так сказала Юля, если перевести ее слова в приличную форму. То днями никого нет, а когда никто не нужен — один за другим.

Горничной не было, и Юля пошла открывать сама.

За дверью стоял офицер.

В этот раз не Петр Сергеевич, а хмуро выглядящий гусарский поручик Торопецкий. С которым у Юли была обратная ситуация: фамилию помнила, а вот имя — увы.

— Добрый день… — произнесла она, надеясь, что поручик напомнит, как его зовут.

Черта с два. Торопецкий молча шагнул вперед и Юля машинально впустила его в квартиру. Тут же об этом пожалев — ей не понравился взгляд поручика. Людей с таким взглядом к себе домой лучше не впускать.

— Он был у вас, — обвиняюще произнес Торопецкий.

— Он, это, простите, кто?

— Петр! Он отговорил меня от того, чтобы сорвать ваш плод любви, а сам! Тайком от меня, от всех, он прыгнул в вашу постель! Обманув меня, своего лучшего друга! Да, я следил за ним и нисколько этого не стыжусь!

— Поручик, вы пьяны, — холодно скакала Юля, примеряясь, как поудобнее вытолкать из квартиры этого ловеласа.

— Я пьян, но пьян я не вином!

— Водкой? — если честно, алкоголем от поручика не пахло, хотя вел он себя все равно не вполне адекватно.

— Обидой и страстью! Страстью, которой я пылаю с тех пор, как увидел вас! Разделите ее со мной и утолите ее!

С этими, черт знает из какого водевиля почерпнутыми словами, поручик Торопецкий шагнул вперед, явно собираясь поделиться своей страстью с Юлей прямо здесь, в коридоре. На полу, или на кухонном столе, потому что путь в гостиную он ей ухитрился отрезать. В гостиную, в которой лежала муфточка, которая очень даже помогла бы сейчас.

Юля, как, наверное, и любая женщина, в своей жизни сталкивалась с тем, когда мужчина хочет «разделить страсть», не очень интересуясь мнением женщины по поводу этой арифметической операции. Один раз ей помогли ноги — с помощью которых она просто убежала — в другой раз — общая хилость героя-любовника. А вот что делать сейчас?

Юля кашлянула.

— Сольемся в порыве страсти! Клянусь, я буду нежен! — ненатурально взвыл поручик и протянул вперед руки, став несколько похожим на зомби.

Юля кашлянула еще раз.

— Юля…! — начал очередной спич Торопецкий — и застыл соляным столпом.

— ЧТО ТЕБЕ НАДО ЗДЕСЬ, СМЕРТНЫЙ? — произнес рычащий, низкий голос, от которого веяло потусторонней жутью. И особенно жутко было то, что этот голос исходил от светловолосой молодой женщины.

Пальцы поручика сами собой сложились в щепоть и потянулись ко лбу.

— ЧТО ТЫ ЗАБЫЛ ЗДЕСЬ?! — прорычала Юля, — ВОН!

Ее глаза медленно закатились ко лбу, оставив в глазницах только пустые белки.

Это стало последней каплей — поручик шарахнулся спиной вперед, споткнулся, упал в коридоре, торопливо развернулся на четвереньках и рванулся к выходу с низкого старта, на зависть любому легкоатлету.

— ВОН!!! — донесся до него жуткий рык. Поручик, стуча зубами, прибавил ходу

Дверь в квартиру Лазаревичей захлопнулась, залязгали замки.

Глава 29

— Почему вы решили, что именно мы? — со спокойной улыбкой спросил Андронов-млаший. Улыбкой, которая яснее ясного говорила о том, что Распутин — именно его рук дело.

— Вы ничего не забыли? Я из будущего. Я знаю, кто и когда должен умереть. И Распутина, конечно, убили, но только через пять лет и не так.

— Ну вот видите: он все равно был обречен. Так почему бы не заработать немного денег на его смерти?

Руслан озадаченно посмотрел на собеседника:

— Вы что, ставки делали?

— Господь с вами, — Андронов весело рассмеялся, — Хотя мысль, конечно, интересная. Нет, — с обезоруживающим цинизмом произнес он, — мы просто нашли людей, готовых заплатить за то, что господин Распутин исчезнет со сцены. Могу признаться — одной этой небольшой операцией мы перекрыли все положенные вам платежи. Не считая того, что смогли получить и того, что еще получим от знания конъюнктуры.

— Вам не приходило в голову, что нельзя просто так убивать людей? — с трудом сдерживался Руслан.

— Почему просто так? За деньги.

— Вы теперь собираетесь валить за деньги всех встречных и поперечных?!

— Нет, конечно. За обычного человека никто не заплатит большой суммы. А смерть человека, за которого такую сумму заплатят — влечет за собой повышенное внимание и очень серьезное расследование. Распутин был чуть ли не единственной возможностью получить большие деньги за простого мужика.

— Вы не подумали, что слишком сильно вмешались в ход истории?

— Подумали, — кивнул Андронов, — На общем ходе смерть какого-то старца влияния оказать не сможет, а мелкие частности уже неинтересны. Вы все равно их не помните.

— Ничего, что по мнению некоторых историков Распутин был человеком, способным остановить будущую войну?

Андронов спокойно посмотрел на разгорячившегося Руслана, откусил небольшой кусочек расстегая, прожевал, сделал глоток чаю…

— А зачем нам ее останавливать? — спросил он.

Руслан растерялся. Такого ответа он не ожидал. Зачем останавливать войну? Как зачем — да чтобы не было ее! Чтобы не было смертей, разрушений, крушения династий и государств — вот зачем!

Нет, бытовало мнение — и Руслан читал об этом, в прошлом будущем — что каждая война, помимо негативных последствий, несет и потенциал положительных изменений. Например, если отменить Крымскую войну 1855 года, то не всплывут проблемы армии и логистики, не будут проведены перевооружение и отмена двадцатипятилетней рекрутчины, не будут развиваться железные дороги, Пирогов не сможет создать полевую медицину, что приведет к потенциально большей смертности в будущих войнах, и так далее и тому подобное.

Но, по его мнению, смерти и разрушения были слишком большой платой за развитие прогресса. Да и непохоже, что Андронов и Ко беспокоятся о прогрессе…

— Чтобы ее не было, — произнес Руслан, наконец.

— А зачем нам чтобы ее не было? — посмотрел в глаза Руслана Андронов.

Вот на это Лазаревич не нашелся, что сказать.

— За что мы вам платим, Руслан Аркадьевич? За сведения о будущем. Самым крупным событием этого самого будущего, из ближайших, будет война. Зная это, можно провернуть несколько торговых операций, которые, после начала войны, принесут огромную прибыль. А в случае, если войны НЕ будет — не менее огромные убытки. Так зачем нам отменять войну?

Однако. Вот так, простенько и цинично ждать наступления войны, чтобы набить себе карман? Зная, что погибнут миллионы, погибнет государство, которому ты, сукин сын, вообще-то служишь, не сделать НИЧЕГО для того, чтобы это остановить, потому что даже не лишишься денег — не сможешь заработать еще.

— Я надеюсь, вы меня поняли, Руслан Аркадьевич? — с некоторым нажимом переспросил Андронов.

— Понял — что? — если бы Руслан подумал, то смог бы понять, на что ему намекает сотрудник охранки, но сейчас он был несколько выбит из колеи и на некоторое время утратил способность к размышлению.

— Поняли, что война нам — необходима. И если КТО-ТО попытается ее остановить — мы будем считать это нарушением нашего договора.

— Это угроза?

— Это предупреждение. Вы можете играться со своими изобретениями, вроде того автоматического ружья, которое вы отправили полковнику Федорову…

Знает, подумал Руслан. Похоже, за нами все-таки следили…

— …или то, о чем вы там разговаривали с Менделеевым-младшим, это пожалуйста. Но если вы вдруг начнете рассылать предупреждения о будущей войне — нам придется прибегнуть к наказанию.