Поля Крови (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 27

Я вполголоса выругался. В прошлой схватке не было никаких лучников. Чтоб их Безымянный забрал. Как тут продержаться час, а лучше два? Разве что и впрямь заманивать.

Идар слева, на пару лет старше меня, с алыми глазами, кривит губы в усмешке, заставляя изгибаться метку Предка Химедо на щеке:

— Трусы, отбросили хвост, чтобы спасти шею. Лучники, убейте их.

Тем не нужно другого приказа.

Мы, даже я и стоящий за мной Кодик встречаем их безо всяких умений меча. Голой сталью.

В другое время я бы пошутил, что такой суровой тренировки у моих парней и у меня, ставшего главной целью, давно не было. Но, получив вторую стрелу в плечо, уже шутить не хотелось. Как долго я могу обманывать реольцев, списывая всё на крепость брони?

Но реольцам и самим надоело тратить стрелы и время. Вернее одному из них. Раздался повелительный окрик и лучники опустили луки, а вперёд рванул тот самый парень.

Чуть покачался на брёвнах, проверяя их надёжность, и двинулся ко мне. Предложил:

— Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь. Идары оставили тебя на смерть. Ты не заслуживаешь подобной участи. Такой умелый мечник пригодится моему Дому, когда мы получим себе земли Скеро.

Я облизнул губы, глядя в его алые глаза, ответил:

— А я слышал, что вы всем сохраняете жизнь, лишь чтобы сделать из нас Кровавых жнецов.

Реолец пожал плечами:

— Значит, не хочешь. Твой выбор.

Едва договорив, он рванул вперёд, за удар сердца преодолев расстояние между нами. Его меч удлинился призрачным клинком, целясь мне в грудь.

В голове вспыхнуло: «Нельзя уклоняться! За спиной Кодик и остальные!»

Удар сердца, выдох. Жар души катится по жилам, словно воспламеняя кровь. Крохотная его частица вливается в поднятый меч.

Звон стали.

Призрачный клинок реольца разрушен, но я едва удержал меч в руке. Между мной и реольцем два шага. Он скалится:

— Ничтожество. Ты смеешь сопротивляться? Ты плохо понял, кто я? Твой будущий хозяин!

И обрушивает на меня десятки ударов.

Не используя умений пути меча. Глупец. Быстрый, очень быстрый глупец, который жертвует скоростью ради точности и выверенности приёмов.

Звон стали. Наши клинки сходятся в схватке, мы буквально плетём узор в воздухе, а жар души в моих жилах совершает оборот за оборотом. Три, четыре, пять...

Из реольца вдруг выплёскивается темнота, стремительно расширяясь во все стороны, проходит сквозь меня, уносясь дальше, там, позади, охает кто-то из моих.

Аура Устрашения.

Невольно я отвечаю тем же, только сжав её в узкое лезвие.

Реолец отшатывается, опускает меч, не успевает даже вскрикнуть, как я сношу ему голову. Нет даже крови, шея покрылась инеем промерзнув.

Над болотом повисает тишина.

Я наклоняюсь над телом реольца, пока они не опомнились, рву из его пальцев меч синей стали и перекидываю за спину Кодику. Дёрнуть халат, обнажая грудь. Есть подвеска с какой-то пластинкой, но это точно не слеза Амании. Я сую её в поясной карман и тут десятки реольцев перед нами взрываются воплями, заставляя меня вскинуть голову.

Воплями гнева и боли.

Кровавые жнецы, которые до этого стояли безмолвными фигурами, вдруг набросились на реольцев, рвя их на части.

Я срываю горло, ору:

— Назад, назад!

Мы пятимся по гати. Останавливаемся, лишь когда между нами и берегом оказывается не меньше двух сотен канов.

Схватка среди реольцев стихла. Пусть половина Жнецов была с мечами, не утеряв памяти о том, как сражаться ими, они не сумели победить. Но сумели изрядно потрепать тех, кто и создал из них безумных. Лучников, в которых они вцепились первыми, считай и не осталось. От солдат лишь половина.

Один из идаров скалится в нашу сторону:

— Они убили наследника. Смерть!

Срывается с места. Да не один, а с двумя товарищами, которые ринулись бежать прямо по болоту.

Что-то я не подумал, что используя технику Шагов можно некоторое время бежать и по нему.

А они как-то не подумали, что сражаться во время бега по воде может не каждый Клинок. Среди них точно нет не то что Клинка, а даже Великого паладина.

Крохотная заминка в Шагах и всё...

Левый, едва отправив жар души в клинок, ушёл по грудь в топь.

Правый всего по середину бедра.

Но о мечах позабыли оба.

Правого тут же прикончил Кодик. Плотным Дождём клинков. И, кажется, даже тот реолец, который бился со мной на гати, не понял, что это сделал не я.

На миг обернувшись на хрипящего в агонии товарища, попытался пронзить меня сначала взглядом:

— Ах ты тварь!

А затем и клинком.

Мы сплелись с ним сталью, столкнулись техниками.

И снова я победил, не воспользовавшись на этот раз даже Устрашением.

Несколько раз глубоко вдохнул, смиряя бешено бьющееся в груди сердце и жар души. Придурок, на что он рассчитывал, сходясь со мной вплотную? Что лучше в мече, чем убитый мной первый?

— Господин, — раздался голос Кодика.

Не оборачиваясь, я спросил:

— Что?

— Вы бы добили третьего, а то как-то не по-людски.

Я покосился налево. Реолец уже ушёл по грудь и в ужасе вопил, молотя по жиже руками. Странно, что я не слышал его раньше.

Добить?

Невольно я сглотнул, но не успел даже рта открыть, как Кодик добавил:

— А отступить и дать его вытащить, чтоб он снова на нас кинулся, эт прям скудоумно.

Я лишь поджал губы, принялся вращать жар души, раз за разом проводя его через сталь. Два, три, четыре оборота, пять... Стегнул мечом, отправив с его лезвия холодный проблеск.

Хрип оборвался, а реолец лишился головы. Она скатилась на плащ, распластавшийся по болоту за его спиной. Зелень и синь, залитые хлещущей из шеи кровью.

Невольно я сглотнул и отвернулся, а вот Кодик уважительно протянул:

— Ого, господин, ваш отец что, сумел передать вам родовое умение до посвящения?

Я не успел даже ответить, как остававшиеся на краю болота реольцы многоголосо завопили и рванули на гать.

Невольно я попятился.

Они мчались по узкой гати, то и дело оскальзываясь, срываясь с брёвен, уходя по колено в жижу, падая. И не все из них поднимались обратно, по их спинам буквально бежали задние, втаптывая их в топь.

Наглый выругался позади:

— Они чего, обезумели?

Ответа я не знал. Но что не сумели сделать три идара, идущих путём меча, едва не сделала сотня простых воинов, поддержанных всего лишь идущим за их спинами Паладином меча.

Впавшие в ярость, желающие только уничтожить нас и не считающиеся со своими жизнями, они навалились на нас со всех сторон. Я не успевал убивать всех, кто бросался на меня. Да и не всегда мои удары пробивали их доспехи, усиленные аурой Паладина.

Воины, одетые в зелёно-синие доспехи, давили, заставляли отступать. Их не останавливало даже болото. Они все так же рвались по краю гати, пытаясь дотянуться до нас сталью. И даже аура Устрашения не в силах была каждый раз заставлять их отшатываться. Или же аура Воодушевления их Паладина была сильней.

— За Ваурс!

— Отомстим за господина!

— Реол! Реол! Реол!

Бился уже не только Кодик, но и все остальные.

Словно этого было мало, сверху нас принялись гвоздить стрелами уцелевшие лучники, и в этот миг я понял, что ошибся в оценке силы. Это не Паладин, а Великий паладин.

Стрелы падали сверху, безвредно огибая реольцев. Молитвы, принесённые вместе на одном алтаре, одним Хранителям Реола, давали им надёжную защиту ауры их Великого паладина.

В отличие от нас.

Мы с Кодиком, который уже не скрывался, старались изо всех сил. Вода вокруг гати буквально кипела от Стены клинков.

Но лучники всё чаще били навесом. И против этого мы были бессильны. Что же там за умельцы, что садят на такое расстояние? Хорошо ещё, что пока про...

Вскрикнул Тощий. Я стиснул зубы, но спустя миг его голос принялся на все лады клясть реольцев, и я выдохнул.

Ненадолго.

— Замир!

Это вопил точно Тощий. Но о чём? Что там с Ловкачем?