Том I: Пропавшая рукопись - Джентл Мэри - Страница 38

— У нас нет настоящих огненных стрел. Не готовились к осаде, вот я и не захватил. Аш хлопнула его по плечу.

— Не важно. Сделай, что сможешь. Если повезет, они нам и не понадобятся. Эвен, как у нас со снарядами?

— У аркебузиров плоховато. Но болтов и стрел в достатке. Капитан, здесь невозможно оставаться, нас перестреляют.

Человек в цветах Лазоревого Льва с криком скатился по склону. Его сапоги захрустели по сухому руслу, в ногах торчала дюжина стрел. Он упал, перекатился в грязи, получил болт в лицо и остался лежать.

— Продолжайте стрелять. Как можно быстрее и гуще. Устройте этим мудакам чертово пекло! — Она схватила Эвена за руку. — Продержитесь пять минут. Будьте готовы: как только я дам сигнал — по коням и вперед!

Аш опустила руку на рукоять кинжала, приготовившись броситься в сухое русло к умирающему. Фигура в дырявой кольчуге и в шерстяном капюшоне проскочила вперед, оттолкнув ее. Аш, уже подбегая снова к латникам, перебегая от дерева к дереву вместе со своей свитой, вдруг удивилась: «Зачем капюшон?» — и осознала, что ей знакома эта плавная ныряющая побежка.

— Мать его, да ведь это Флориан!

Она коротко оглянулась через плечо, увидела лекаря, закинувшего руку раненого к себе на плечо. Он — она — на себе затаскивал солдата под кучу сухих веток. Стрелы визжали и тупо стучали о дерево.

— Давай же, Питер! Еще две минуты, и мне придется атаковать. Нас здесь разделывают, как овец на бойне! Горький воздух царапал горло. Линия горизонта над головой вспыхнула пламенем.

Аш закашлялась, вытерла слезящиеся глаза и взглянула на вершину обрыва. Минута — черный дым и дрожащее марево, мешающее рассмотреть что бы то ни было там, наверху. И вдруг — красные языки над ветвями, над кустарником, над кучами сухого бурелома. Рокот пламени, пожирающего смолистое дерево, раскатился над ущельем.

На мгновение мелькнул человек, поднявший изогнутый лук, сотни стрел с черным оперением просвистели в ветвях — мощный столб дыма и порыв жаркого ветра…

Издалека, сверху, донеслись вопли обезумевших лошадей.

Аш, с мокрыми глазами, молилась:

— Благодарю тебя, Христос, что мне не пришлось посылать людей на этот обрыв!

— Ладно, вперед! — Ее голос звучал твердо, громко и пронзительно. Он перекрыл визг мулов, вопли искалеченных людей и два последних выстрела аркебуз.

Она схватила за руку знаменосца, толкнула его с двенадцатифутовым флагом Лазоревого Льва на тропу, уходящую вверх по долине.

— По коням. В галоп! ПОШЛИ!

Хаос всадников, людей, бегущих к лошадям, водоворот стрел, пронзительный долгий вопль, от которого желудок подкатывает к горлу, хриплый визг мулов, знакомые голоса, выкрикивающие приказы: Роберт Ансельм во главе своих латников под знаменем Льва, Эвен Хью, проклинающий лучников на смеси валлийского и итальянского; цепочка вьючных животных, отец Годфри Максимиллиан, ведущий в поводу мула, с телом, взваленным поверх высоченных вьюков; Генри Брандт, у которого из ребер под правой мышкой торчат две стрелы…

Сквозь завесу на краю неба прорвались двое в черном. Они, спотыкаясь, бежали к ней и ее знамени. Аш выкрикнула: «Стреляй!» в тот самый миг, когда дюжина длинных стрел с узкими наконечниками пронзили кольчуги и тела. Один перевернулся колесом, второй съехал вниз на спине, в лавине оползающей земли — одна нога впереди, другая нелепо подогнута, — он был мертв еще прежде, чем достиг дна…

Аш рывком отвернулась, подхватила поводья гнедого, которые сунул ей Филиберт и взлетела в седло. Один шлепок — и мальчишка умчался вперед на своей лошадке. Она глубоко вонзила шпоры, заметила, что знаменосец уже подбегает к коню, вьючный поезд движется, конные стрелки проносятся мимо нее в грохоте подков, Эвен орет, и латники поднимаются в полный галоп, два десятка передних — с ранеными или убитыми в седлах перед собой. Мимо пробежали женщины, с ними Годфри и Флора дель Гиз, еще раненые на спинах мулов, брошенный скарб раскидан по всей долине.

— Какого хрена ты здесь? — зарычала Аш на Флориана. — Я считала, ты остался в Кельне!

Лекарь, придерживая одной рукой окровавленное тело на муле, обернул к Аш чумазое ухмыляющееся лицо.

— Должен же кто-то за тобой присматривать!

Большая часть отряда уже проскакала мимо: полторы сотни кричащих людей; Аш еще чуть помедлила, поджидая знаменосца и горстку рыцарей. Глаза у нее слезились. Она вытерла лицо кожаной перчаткой. Вершины утесов тонули в дыму. Огонь спускался ниже по склону, приближался, облизывая сосны, которые разрослись у выхода из ущелья в своей тяге к свету.

На краю обрыва показалась горящая человеческая фигура, покатилась вниз, разбрасывая искры. Обгорелый труп застыл в трех ярдах от нее, почерневшая кожа еще пузырилась. За спиной тянулся хвост разбросанных припасов, искалеченных лошадей и мертвых тел. От жара на лице у Аш выступил пот. Она вытерла губы. На перчатке остался черный след.

— ВПЕРЕД! — выкрикнула она.

Гнедой затанцевал по кругу, и Аш не сразу сумела выправить его и послать вслед уходящей по пересохшему руслу колонне.

Из чащи впереди вырвался олень, промчался напрямик через линию скачущих стрелков. Над головами пронзительно кричали ястребы, совы, канюки.

Аш закашлялась. В глазах просветлело.

Сто ярдов, четверть мили, тропа поднимается…

Слабый ветерок с севера коснулся лица.

В лесу над головой — уже позади — ревело пламя.

Дно ущелья круто поднималось. Аш поравнялась с Ансельмом и Эвеном Хью, ехавшими каждый под своим вымпелом, поторапливая колонну вперед и вверх по земляному склону.

— Держитесь русла, — крикнула она, перекрывая стук копыт. — Не останавливаться, что бы ни случилось! Если ветер переменится, мы в жопе!

Ансельм ткнул пальцем в мертвое тело на склоне впереди.

— Мы не первые здесь проезжаем. Похоже, твоему муженьку пришла в голову та же мысль.

Что-то заставило ее придержать коня и пристальнее рассмотреть труп, лежавший навзничь в низкой развилке соснового ствола. Позвоночник сломан. Лицо размозжено, не разберешь, какого цвета кожа и волосы под черно-багровыми струпьями. Одежда когда-то была белой. Туника и штаны под кольчугой. Она узнала девиз.

— Это Астурио Лебрия, — Аш, с удивлением почувствовала, как в душе что-то шевельнулось, сдержала пляшущего жеребца. Конь закинул голову, уронил пену с губ.

— Может быть, это и не молодого дель Гиза работа, — в голосе Ансельма явственно сквозило злорадство. — Может, нарвались на визиготский патруль. Им ни к чему, чтобы новости о вторжении расходились по свету.

Жеребец Аш вскинулся, услыхав треск огня. Аш натянула поводья, пропуская вперед последние два копья ван Мандера. Кони оскальзывались на ковре сосновых иголок, покрывающих лесистый склон. Воняло смолой и варом.

— У меня получилось! Я их вытащила! Теперь только бы не сорвалось!

«Нас еще могут перехватить по дороге к горам. Могут оказаться закрыты перевалы, такое бывает даже летом. Или этот долбаный ветер переменится, и мы зажаримся, как миленькие».

— Держи фронт, не позволяй им расслабиться. Веди дальше в холмы. Я хочу выбраться за лесную полосу, и поскорее!

Роберт Ансельм ускакал раньше, чем она закончила говорить.

Аш смотрела вниз. Отсюда, сквозь редкие вершины сосен, зрелище казалось на удивление мирным: струйки черного дыма, поднимающиеся к потускневшему небу, да редкие язычки огня. Холмы выгорят дочерна. Аш знала, такой пожар не остановишь. Крестьяне, живущие урожаем с нескольких олив, виноградники, больные и слабые — будет, кому проклинать ее имя. Охотники, углежоги, пастухи…

Каждый мускул ныл. От бригандина и сапог несло запахом крови убитого коня. Аш напрягала зрение, пытаясь разглядеть на побережье новые фигуры големов, с их ровной неумолимой поступью.

В дальней дали поблескивали на солнце металлические орлы. Остальное скрывалось в дыму горящей Генуи.

Ее обогнал всадник-стрелок, из-под манжета обшитой пластинами куртки стекала кровь. Позади никого. Последний.