Возьми меня в долг (СИ) - Вишневская Виктория - Страница 44

И хоть на минуту не делает меня обычной шлюхой.

— Хм, — боковым зрением замечаю, как он берёт два пригласительных в руки. И как только понял? — Ты на это смотрела?

Я застенчиво тереблю тряпку в руках.

— Нет.

— Не лги, — гремят, как гром, эти слова.

— На него… — выдыхаю, сдаваясь.

— Знакомого кого увидела? — Господи, это что, допрос?

— Да…

— Пойти хочешь? — я неожиданно поднимаю взгляд с пола на мужчину. Всё такой же отстранённый, но смотрит по-особенному.

С интересом.

— Я наверняка там буду белой вороной и вообще мешать… — сама же понимаю свои косяки. Я бы очень хотела сходить. Во-первых, чтобы взять автограф у кумира, а во-вторых… вернуть Алекса обратно. До этого, хоть он и был не сдержан, нравился мне больше, чем сейчас.

— Я задал тебе конкретный вопрос, — нет, всё же он настоящий говнюк.

— Хочу, — выдыхаю, не став увиливать. — Но…

— Какие проблемы, Виолетта? — выгибает бровь. — Видишь две бумажки? Их две. И я могу отдать тебе одну. И за это я собираюсь получить вознаграждение… За мои добрые поступки.

Он усмехается. Жадно осматривает моё тело. Хлопает по колену и манит сесть к себе.

А я… Бросаю тряпку. Подхожу к нему уже смело. Сажусь на колени. На пах, где двигаюсь бёдрами, чтобы раззадорить его ещё сильнее. Обхватываю руками лицо и припадаю к губам, горячо отвечая на поцелуй.

Это — моя работа. Я стараюсь вкладывать в неё все чувства, что у меня есть. Мне это нравится. Взаимодействовать с ним. Поэтому стараюсь. Отдаю себя.

Только бы почувствовать ту самую отдачу, как и прежде.

— Мне кажется, это плохая идея, — я нервно одёргиваю короткое чёрное платье с сильным разрезом на правом бедре. — Ты ведь всё-таки женат. А появишься там со мной. Тем более, я не настолько представительна, как Оливия, и вообще, я не знаю, как себя вести и…

— Почему-то тебя не заботило это, когда мы говорили о вечере, — Рихтер недовольно выходит из автомобиля, и я надеюсь, что он уйдёт один. Но нет. Он открывает мне дверь. А я встать не могу. — Давай. Поздно уже. Или мне твоё платье и услуги визажиста и парикмахера записать в твой долг, а? Но учти, его ты будешь отрабатывать уже после того, как пройдёт месяц.

Блин.

И сильный аргумент, но не настолько.

— Знаешь, я — трусиха, — вмиг огорчаюсь. Да, я на радостях не подумала о том, что нас могут увидеть знакомые Рихтера.

У него ведь жена есть! Что они обо мне подумают? У меня на лице написано, что он меня хорошенько обрабатывает ночью! И на груди видно, и на шее. И мне ведь старательно это замазывали.

— Виола, я представлю тебя, как свою ассистентку, — слышится спокойно над головой, и я поднимаю на него спасительный взгляд.

— Правда? — спрашиваю с какой-то надеждой. Так боюсь, что он надо мной шутит.

— Вылезай, — звучит настойчивее.

А у меня уже и выбора нет.

Радует одно — Рихтер сегодня добр ко мне. Заказал платье, которое привезла мне одна из его подчинённых. И парикмахера с визажистом пригласил… Ну, действительно, с такой замарашкой, как я, здесь появляться… Так себе. Портить его репутацию.

Дурочка ты, Виола, дурочка.

Теперь я всё же понимаю: моё призвание — драить полы.

Но я вылезаю из его спорткара и хватаюсь цепко в сумочку.

— Веди себя уверенней, — опять недовольно кидает в мою сторону глубоким тембром. — Помимо прямой спины, нужно ещё поработать над тем, как себя подавать. Хоть держишься ты отлично.

Похвалил! Вот же радость!

— И что мне делать надо? — обеспокоенно спрашиваю. Останавливаюсь и, пока никого рядом нет, уточняю. — Ты мне скажи, чтобы я не опозорила тебя.

Он оборачивается. Осматривает критичным взглядом. Оценивает.

Ух. Мурашки по коже.

— Во-первых, — кидает строго и бьёт меня по пальцам. — Перестань дёргать сумку. Выдаёшь свои неуверенность и страх. Во-вторых…

Вторую ладонь опускает мне на подбородок, поднимает его чуть вверх.

— Смотри на всех, как на равных. Забудь о том, что ты — регистраторша, или кто ты там из клиники, моя горничная и личный антидепрессант. Забудь.

Я смущаюсь от одного его только обращения ко мне. Вот так? Не шлюха, не подстилка, а антидепрессант? Отчего? От Оливии? Будней?

— Сейчас ты — моя ассистентка. С походкой и спиной у тебя всё отлично. Только во взгляде проблема. Ты боишься, и все это видят. Расслабься. Если надо, я помогу. За руку меня не бери только. А то вы, девушки, порой со страху и такое можете сделать.

А я вот помню… Леони его за руку держала, когда мы в доме Лины столкнулись…

— Далеко от меня не отходи, — опять даёт наставления и продолжает путь. — Здесь Вернер будет и твоя подруга.

Я тут же начинаю сиять, как лампочка. Вмиг зажигаюсь.

— Но помимо них будет и Кёлер с его помощником.

Всё хорошее настроение падает вниз. В пучину.

Сжимаю крепко ладони в кулаки.

— Хорошо, я поняла, — соглашаюсь с ним и иду следом. Собираюсь с мыслями, понимая, что лучше бы Алекс не говорил последнюю фразу.

Я опять начинаю нервничать и чувствовать себя плохо.

И теперь я иду не веселиться, а в бой…

Но, может, это шанс узнать правду, что мучила меня столько недель? Почему я подошла к Рихтеру, а не Каспару?

Ох, не знаю, но предчувствия у меня плохие…

Глава 29

Вечер проходит тяжело. Заинтересованные взгляды заставляют нервничать и постоянно ластиться к Рихтеру, который разговаривает чуть ли не со всеми.

Как он и просил, я не отхожу от него. Стараюсь не трогать. Хотя порой хочется.

Ищу в нём защиту. Поддержку.

И иногда он дает мне её. Касается пальцами, подает стакан шампанского, когда я нервничаю.

А один раз… Не знаю, произошло это случайно или нет, закрывает собой. Прислонив к колонне. На каких-то пару минут.

И этого мне хватает.

Возможно, я себя накручиваю, но если бы не Алекс… Не знаю. Наверное, не справилась.

И даже Каролина, моя подруга, с которой мы пересеклись, не так успокаивает меня. Наоборот, тут же начинает допрашивать.

Пришлось просить её дать мне немного времени, и что я ей всё расскажу. Поэтому весь оставшийся вечер я чувствую на себе ехидную улыбку подруги.

Блин! Ей рожать скоро, а она нет, чтобы к родам готовиться, по вечерам этим шастает.

Но она меня не напрягает.

Я всё время слежу за Кёлером и тем стариком, имя которого я не знаю. Именно он тогда сказал мне про Рихтера в бильярдном клубе, с которого всё и началось. Скорее всего, старик меня подставил.

И мне хочется поговорить с ним. Спросить, зачем он это сделал.

И когда у меня появляется возможность, несмотря на указ Алекса… Я направляюсь за ним.

Он идёт в туалет. На цыпочках бегу следом. Наплевав, что он мужской.

Мне везёт, и я перехватываю его до того, как он в него заходит.

Цепляюсь за рукав его пиджака и тяну на себя.

И он оборачивается. Смотрит на меня с вопросом, вздёрнув бровь. И глядит на меня так, будто…

Не узнаёт. Видит, словно впервые.

— Мэм?

Я непроизвольно начинаю злиться.

Он мне жизнь разрушил! Одним своим косяком! И не помнит меня!

Я толкаю этого хлипкого, высокомерного мужика на себя.

— Не помнишь меня, да? — начинаю злиться, даже не осматриваясь по сторонам. В коридоре темно, не так много света, поэтому не боюсь быть пойманной. — Я тебе напомню. Бильярдный клуб месяц назад. Я стояла с тобой рядом, и ты дал мне задание: отвлечь мужчину справа. Помнишь?

Едва заметное узнавание мелькает в его зелёных, блеклых глазах.

Что-то припоминает, и меня это радует. Так сильно, что я готова ударить его по лицу. Чтобы выплеснуть свои эмоции. Гнев. Ярость.

— Помню, — лукаво улыбается. — Тогда ты ещё вместо Каспара Рихтера на себя взяла, да… Припоминаю.

Я сжимаю кулаки и просто выпаливаю:

— Зачем?

Я надеюсь, что микрофон моего телефона справится и через неплотную ткань сумки. Если сейчас он скажет, что предал Кёлера и решил подшутить, я пойду к нему и отомщу этому старику. Лишу его работы, репутации.