Как обмануть босса (СИ) - Оболенская Ася - Страница 37

Почти до вечера я просидела, тупо глядя в мерцающий монитор компьютера, даже Вита не забежала, пригласить на обед, как будто все старались держаться от меня подальше. Ну, это и к лучшему.

Первый посетитель появился в кабинете буквально за час до конца рабочего дня. Девушка из отдела кадров заглянула сказать, что мое заявление подписано. Вот и все. Забрать документы, наведаться в бухгалтерию.

В глазах вновь появились слезы, которые разозлили. Да что же такое, честное слово?! Сколько можно?!

Взяв себя в руки, побросала немногочисленные вещи в сумку, осмотрелась, проверяя, ничего ли я не забыла, после чего пошла к двери, где чуть не столкнулась с налетевшей на меня Кариной.

— Ка-а-а-а-апец! — протянула девушка. — День — дурдом, так еще и окончание такое, ох, что сейчас будет…

Не имея возможности выйти, посмотрела на девушку, которая расценила мой взгляд, как знак внимания, и тут же затараторила:

— Сперва журналисты эти. Сами накосячили, а я разгребай! Ты представляешь?! Половину дня убить из-за одного единственного предложения! Половину дня! Ладно, разобрались кое-как. Заехала потом еще в типографию по пути, хоть там все нормально прошло. — бывшая соседка по кабинету сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а потом продолжила. — А теперь, что ты думаешь, беды кончились?! Как бы ни так! Надо же было на парковке с родителями Влада столкнуться!

Мой мозг споткнулся лишь о последнее предложение. Как в замедленном воспроизведении я еще раз эхом услышала «родители Влада».

— Ник, сейчас такое начнется… Он терпеть не может, когда они приезжают. Они и не общаются практически. Я как-то попыталась их помирить, повелась на слова Александра Юрьевича. Устроила им пару случайных встреч, проигнорировав мнение Влада… — девушка коротко и немного истерично хохотнула. — В общем-то, с тех пор мы не встречаемся.

Будь я просто обычной сотрудницей фирмы, каковой меня считала Карина, я бы не нашла в ее словах ничего особенного. Ну, не общаются, мало ли, у кого что в семьях произошло. Ну, расстались, с кем не бывает. Только вот я не была обычной сотрудницей, и теперь я отлично понимала, почему Карина и Влад расстались.

Сразу же вспомнились слова, услышанные на кладбище, про то, что родители отлично могли влиять на Вику. Видимо, не только на Вику.

От воспоминаний вновь разболелась голова, поэтому я поспешила закончить диалог.

— Ясно… — вышло глухо. — Давай завтра поговорим.

Ну вот, я опять вру…

— Не поговорим, Карин. — поправила себя на выдохе. — Я уволилась. Только не задавай вопросов, я, правда, не хочу говорить на эту тему.

Я очень сомневалась, что последняя просьба произведет на девушку какое-либо впечатление, однако, на удивление, она кивнула, затем сжала в ладони амулетик, висевший на шее, и проговорила:

— Так и знала, что ты тут долго не проработаешь. Ну ничего, я у тебя тут немного будущее посмотрела, все там отлично будет.

Отчего-то захотелось улыбнуться. А еще поверить в существование этой природно-погодной магии, как жаль, что все это лишь выдумки.

— Пока, Карина.

— Пока. — девушка растянула губы в улыбке, а потом и вовсе обняла меня, лишь после этого позволив выйти в коридор.

В отделе кадров и в бухгалтерии все прошло гладко, и уже через полчаса я была совершенно свободна. Вот теперь точно все.

Смотря себе под ноги, я дошла до ресепшена и остановилась лишь в самых дверях. Остановилась непроизвольно, услышав голос, который казался смутно знакомым.

Влад был похож на отца, только вот глаза совсем разные. Если у Влада они теплые и добрые, то от взгляда Александра Юрьевича веяло холодом, да и в голосе его слышались металлические нотки. Он стоял возле стойки ресепшена, держа под руку высокую стройную женщину, которая выглядела явно моложе своих лет, и на повышенных тонах разговаривал с кем-то по телефону.

Не удивлюсь, если с сыном.

Я простояла в дверях, изучая родителей своего бывшего начальника буквально несколько секунд, после чего развернулась и вышла из офиса.

До того момента, пока я не села в автобус, я ни разу не оглянулась.

Странное ощущение.

Да, я была практически уверена в том, что Влад меня уволит, что не будет никакой отработки, не будет никаких двух недель, но все-таки в тот момент, когда я сжала врученную мне девушкой из отдела кадров Никину трудовую, что-то внутри екнуло. Наверное, это надежда умерла.

Дурацкая привычка — знат, что все будет так, как будет, но до последнего верить во что-то светлое, рассчитывать на то, что произойдет чудо. Дурацкая… Только вот отделаться от нее никак не получается.

Автобус полз по дороге невыносимо медленно, люди уже начинали разъезжаться по домам после трудового дня, и на центр, как это обычно и бывало по вечерам, надвигался настоящий транспортный коллапс. Обычно я спокойно относилась к пробкам, однако сегодня это раздражало.

Наверное, это вполне нормальная реакция организма. Когда все плохо, а себя винить уже надоело, нужно найти крайнего на стороне. Водители, подрезавшие соседние автомобили, пешеходы, пытавшиеся перебежать дорогу без пешеходного перехода — я их всех сейчас одинакового ненавидела, потому что больше всего на свете мне хотелось, чтобы этап моей жизни, связанный с Владом поскорее закончился, а закончиться он мог лишь тогда, когда я заберусь в кровать в своей комнате в родительской квартире и закрою глаза.

Почему-то сейчас мне действительно казалось, что это сработает.

Я позвонила маме, лишь выйдя из автобуса. Предупреждать родительницу заранее совершенно не хотелось. Если бы я решила рассказать об увольнении и потере квартиры вчера, то к тому моменту, когда я пересекла порог родительского дома, мама успела бы накрутить себя до такого состояния, что просто неприятный разговор перерос в совершенно невыносимый. А мне этого не хотелось.

В том, что беседы по душам не избежать, я была уверена. Система, которая не дает сбоя годами, не может сломаться в столь отвратительный день. В принципе, я не ошиблась. Мама встретила меня в коридоре и задала первый вопрос, едва я успела закрыть за собой входную дверь.

— У тебя опять что-то случилось? — ну вот, знакомый тон с претензиями, а я ведь даже еще не успела ничего сказать.

— И тебе привет.

— Опять с работой что-то? — игнорируя мои слова, продолжила гнуть свою линию родительница.

Если честно, я совсем не хотела рассказывать о переменах в моей жизни даже в общих чертах, однако понимала, что без доклада о причинах появления в квартире мама просто не пропустит меня дальше коридора, поэтому, вздохнув, проговорила:

— Я уволилась, с квартиры тоже пришлось съехать. — вышло на удивление холодно.

— Что ты сделала?! — в отличие от меня, эмоций в голосе родительницы было хоть отбавляй.

— Уволилась. — повторила, пялясь в стену.

— Выперли, что ли?! Опять?! Оля! Когда это кончится, когда ты придешь в этот дом, чтобы сообщить хорошую новость?!

Мама все возмущалась и возмущалась, а со мной тем временем происходило что-то странное. Создавалось ощущение, что меня словно вытянуло из своего тела, и теперь я наблюдала за происходящим со стороны. Вот девушка, которая стоит, отведя взгляд в сторону, склонив голову, выслушивая миллионную нотацию в своей жизни. А вот ее мама:

— Ты нас всегда позоришь! Никогда, слышишь, никогда я не могла с гордостью заявить о том, что ты чего-то достигла?!

И вдруг так противно стало.

— Знаешь, мам, я, наверное, поеду. — развернулась, взялась за ручку и приоткрыла дверь на площадку.

— Куда ты поедешь?! Чтобы потом еще проблемы за тебя решать?! Ну вот куда, куда тебе идти?!

Я не собиралась задавать этот вопрос, слова как-то сами сорвались с губ:

— Почему вы не отдали меня в художественную школу? Тогда в детстве?

Тон вышел на удивление спокойным, но я отлично понимала, что это была обида. Старая, которую я носила в себе все эти годы, которой теперь во мне просто не хватало места, наверное, именно поэтому я и не выдержала.