Холодное сердце (СИ) - "wondererli" - Страница 55

Дойдя до больничного крыла, Гермиона заметила, что дверь лазарета приоткрыта и слабый оранжевый свет, исходящий от зажженных свечей, растекается по каменному полу коридора, так и маня заглянуть внутрь хотя бы одним глазком.

Она помнила, что этим вечером в школу должны были перевезти Лекса Роули, поэтому не смогла пройти мимо и тихонько подошла поближе, чтобы увидеть его. Ей просто необходимо было воочию убедиться, что он жив и относительно здоров.

Гермиона крайне удивилась, заметив Джинни, сидящую на соседней от Лекса кровати. По ее опухшим глазам было видно, что еще недавно она плакала, чего не делала со вчерашнего дня, когда просила о помощи, склонившись над телом слизеринца. Они не были друзьями или на худой конец приятелями, но девушка все равно не могла держать эмоции в узде, в очередной раз видя перед собой человека, принявшего грудью уготованное ей проклятье.

Гермиона вновь отметила схожесть их ситуаций: лазарет, лежащий без сознания юноша, обеспокоенная его состоянием девушка, которая и подумать не могла, что когда-нибудь окажется в подобном положении.

Правда, свое ранение Драко получил вовсе не из-за желания спасти Гермионе жизнь. Это в какой-то степени все упрощало, ведь в ее случае принятие изменений в поведении слизеринца происходило постепенно.

Она даже представить себе не могла, что чувствовала Джинни, особенно если учитывать ее крайнюю нетерпимость ко всем студентам змеиного факультета. Что творится внутри человека, когда его убеждения сталкиваются с совершенно неожиданной реальностью, ставящей все под сомнение? Должно быть, привычный мир в одночасье рушится, вынуждая человека думать над тем, как воссоздать его из оставшихся развалин.

Гермионе хотелось подойти к подруге и заключить ее в объятия, чтобы та не чувствовала себя одинокой в столь тяжелый момент. Но в глубине души она понимала, что не может поступить так при всем своем желании: они с Джинни до сих пор находились в ссоре, поэтому ее появление могло не оказать положительного эффекта.

Каково будет Джинни принимать помощь от человека, которого она возненавидела за то, в правильности чего теперь и сама сомневалась? Порой людям слишком сложно принимать собственные ошибки.

Убедив себя в правильности принятого решения, Гермиона отступила на шаг и продолжила патрулирование. Теперь она еще больше надеялась, что Лекс сможет восстановиться в ближайшее время. Это должно будет облегчить чувство вины Джинни, которая наверняка корила себя за прежде предвзятое отношение к человеку, поразившему ее своим самоотверженным поступком.

Судя по всему, Лекс Роули и впрямь питал к ней искренние чувства, раз и глазом не моргнув пожертвовал собой ради ее безопасности.

За минувшие месяцы Гермиона успела убедиться, что некоторые из тех, кого многие студенты считали позором волшебного общества, в действительности оказывались отнюдь не пропащими душами. В каждом из них все же было семя человечности, которое нуждалось в том, чтобы его взрастили.

Как много таких людей было среди слизеринцев, вернувшихся в школу после войны? Оставалось только гадать.

Когда Гермиона вернулась в башню, дело близилось к полуночи. Драко в гостиной не было, хотя с недавних пор он проводил здесь достаточно много времени, сидя возле разожженного камина. Он объяснял это тем, что в свете последних событий обыкновенное пламя оказывало на него больший эффект, нежели согревающие чары. После разговора с Горбином Гермиона понимала, что виной тому было проклятие, постепенно обращающее тело Драко в подобие ледяной статуи. Возможно, осколок в его сердце отчасти блокировал действие магии, поэтому юноше удавалось согреться исключительно магловскими способами.

Миновав винтовую лестницу, Гермиона остановилась возле противоположной от ее собственной двери и постучала.

— Входи, — донесся до нее приглушенный голос из комнаты.

— Как ты себя чувствуешь? — Гермиона без малейшего стеснения подошла к нему и опустилась на край постели, вглядываясь в лицо Драко, покрытое тенью, которую отбрасывал балдахин кровати.

— Нормально, — ответил он, едва слышно постукивая зубами от пронизывающего до костей холода. Однако в комнате стояла вполне комфортная температура, — только мазь, которую давала Помфри, закончилась.

Гермиона приняла его слова к сведению и записала на подкорке напоминание о необходимости взять у целительницы еще одну баночку. Никто толком не знал, помогает ли эта мазь в борьбе с проклятием, но иного варианта лечения пока что не было: зелья, выписанные врачами из Святого Мунго, должны были доставить в школу только через два дня.

— Прости, что сегодня не получилось изучить бумаги из архива, — виновато протянула Гермиона. — Гарри и Рон приехали в Хогвартс, поэтому мы решили собраться с остальными и немного посидеть в общей гостиной.

Драко слабо усмехнулся, в очередной раз повернувшись в постели.

— Не стоит извиняться. Ты не обязана жертвовать своей личной жизнью, чтобы помочь мне, — ответил он без какого-либо укора в ее адрес. Несмотря на то что Драко был прав, Гермиона все же чувствовала слабый укол вины за то, что выбрала дружеские посиделки вместо важного дела, которое могло помочь спасти человеческую жизнь. — Кстати, как там Уизли и Поттер? Они еще не обратили штаб-квартиру мракоборцев в пепелище?

— Очень смешно, — язвительно ответила Гермиона и слабо пихнула Драко в бок, чем вызвала у него очередной смешок. — К твоему сожалению, у них все прекрасно. Рон даже познакомился с одной девушкой, работающей в комиссии по Экспериментальным чарам.

В ответ на это Драко заинтересованно хмыкнул.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я очень рада за него, — после недолгого промедления произнесла Гермиона и на сей раз вполне убедительно: за время патрулирования она смогла должным образом переварить это неожиданное известие и прийти к осознанию, что испытывает радость, зная, что Рон нашел себе подходящую пару.

— Неужели? — недоверчиво переспросил Драко, будто ответ Гермионы был расценен им как неумелая попытка пошутить. — Мне казалось, что вы с Уизли — пара влюбленных, которые после окончания школы незамедлительно скрепят себя узами брака и родят с полдюжины рыжих детишек.

Гермиона бросила в его сторону уничтожающий взгляд, однако весь ее боевой настрой исчез так же быстро, как и появился.

— По правде говоря, я тоже когда-то так думала. Но я не собиралась рожать, как ты выразился, с полдюжины рыжих детишек сразу после школы, — передразнила она его, насмешливо щуря глаза. — Сперва мне хотелось построить карьеру.

— Неужели Уизли не захотел повременить с продолжением рода ради твоей мечты? — все никак не унимался Драко, и дальше выпутывая у Гермионы интересующую его информацию. Удивительно, что именно он был инициатором продолжения беседы, да еще и на подобную тему. — Или ты решила заранее выйти из игры, предоставляя шанс сопернице? Впрочем, я могу тебя понять: Уизли далеко не тот приз, за который стоит бороться до конца.

Проигнорировав прозвучавшую колкость, Гермиона нервно заправила за ухо прядь волос. Она не была уверена, хочет ли говорить об этом с ним. Но желание поделиться с кем-то внутренними переживаниями в конечном счете взяло верх над всеми опасениями.

— Не знаю… Я правда не знаю, Драко. Я думала, что влюблена в Рона, но не почувствовала совершенно ничего, когда он говорил о той девушке из министерства. Разве такое может быть, если ты действительно любишь человека? Его слова должны были разбить мне сердце, но мой мозг хладнокровно принял их как неоспоримый факт, не имеющий ко мне никакого отношения. Мне кажется, что я просто не способна любить, — озвучила она свой главный страх, занозой засевший в голове после предсказания профессора Трелони.

— Я не специалист в любовных делах, но думаю, проблема кроется в том, что Уизли — птица не твоего полета. Ты бы не смогла прожить с ним всю жизнь, при этом не спрашивая себя, за того ли человека вышла замуж?

Гермиона незаметно кивнула и моментально испытала чувство стыда. Драко озвучил то, в чем она боялась признаться самой себе из-за нежелания показаться высокомерной. Они с Роном и впрямь были слишком разные. Как минимум, его притязания на жизнь казались более приземленными, нежели ее собственные. Она никогда не видела себя в роли домохозяйки, весь мир которой вращается вокруг готовки, уборки и воспитания детей. Конечно, это тоже имело значение, но все же не выступало на первый план. Гермионе хотелось прожить достойную жизнь и запомниться потомкам кем-то большим, нежели матерью-героиней с образцовым хозяйством.