Современный человек (СИ) - "Hailun_g" - Страница 4

Я вновь окинул взглядом его маску.

— Наверное, птиц вы любите больше остальных животных, раз даже выбрали на сегодняшний вечер такое амплуа.

— Ах это, прошу меня извинить, — ловким движением длинных пальцев мужчина развязал чёрную ленту на затылке и снял маску. — Теперь я внушаю больше доверия?

Без украшения его лицо было ещё более привлекательным и в самом деле лишилось каких-либо хищных очертаний, которые могли породить настороженность. Однако, вопреки притягательности открывшегося мне лика, я вернул незнакомцу ручку и листок, поднимаясь с козетки.

— Это ваши деньги и ваша картина. Я не могу позволить себе выкупить её за ту сумму, за которую вы её приобрели. Поэтому перепродайте её кому-нибудь другому, подарите нелюбимому родственнику или на худой конец выбросите, если она вам и правда не нужна.

Мужчину нисколько не задела моя колкость и он не собирался отступать, поднявшись вслед за мной. Он был на полголовы выше меня и был вынужден слегка опустить подбородок, чтобы не прерывать зрительный контакт.

— Если не готовы принять холст в качестве безвозмездного подарка, можете заплатить мне поставленные вами 25.000$ и считать, что лот достался вам по праву, а вторая половина суммы — моё добровольное пожертвование в фонд.

Я не успел ответить что-либо, поскольку к нам торопливо подошёл один из работников аукциона. Уже немолодой мужчина в классическом фраке-пингвине, как я их называл, борясь с одышкой от быстрой ходьбы и вместе с тем стараясь сохранить чувство собственного достоинства, продекламировал с наигранной деловитостью:

— Хорошо, что вы ещё не ушли, мистер Винтер! Вам очень повезло: я перепроверил информацию о выставленных в нашей театральной галерее работах и обнаружил, что купленная вами картина находится здесь и вы можете забрать её прямо сейчас, если вам будет удобно её транспортировать.

«Отвратительнейшая же у них организация, если сотрудники, готовясь к аукциону, даже не знают, где в настоящий момент времени находятся продаваемые лоты», — разочарованно подумал я, вместе с тем с облегчением осознавая, что теперь могу удалиться, пока мистер Винтер будет разбираться с этим служащим.

Однако расслабился я рано, поскольку мужчина, нисколько не колеблясь, произнёс:

— Без проблем, мы готовы забрать картину прямо сейчас.

Сотрудник аукциона и я переглянулись, явно ища во взглядах друг друга ответ на вопрос о том, с чего бы мистеру Винтеру говорить о себе во множественном числе. Однако, желая поскорее освободиться, клерк не стал слишком долго размышлять о деталях, его не касавшихся, и взмахом руки подозвал двух помощников, которые из боковой комнаты оперативно вынесли в холл заранее упакованную для перевозки раму и внушительного вида тубус со свёрнутым полотном. Отдав чек, мужчина поблагодарил младших сотрудников и подхватил приобретённое, словно не замечая тяжести массивной рамы и неудобства от объёмного валика скрученного холста. Работник аукциона бросил быстрый укоризненный взгляд на своих менее опытных коллег, которые позволили клиенту самостоятельно взять в руки столь неудобную ношу, и нервно затараторил:

— Что вы, сэр, наши сотрудники сами донесут картину до вашей машины!

— В этом нет необходимости, едва ли ваши работники согласятся сопровождать меня на метро до самого дома, — улыбнулся тот самый «сэр», что, как выяснилось, обладая лишними 50.000$, ездил на обычном общественном транспорте. — Спасибо за вашу работу, приятного вечера и доброй ночи.

Работник аукциона, думая, что ослышался, снова вопросительно посмотрел на меня, а я лишь пожал плечами, недоумевая не меньше его. Чудак, между тем, направляясь к парадной лестнице, ведущей на первый этаж, бросил мне через плечо:

— Не будете ли вы так добры, чтобы забрать мой плащ? Я буду ждать вас внизу у входа.

— Каким образом…

— Номерок в вашем правом кармане пиджака, — напоследок бросил мужчина, не дав мне закончить, и спустился вниз. Со своим грузом он со спины выглядел почти нелепо, но чувство несуразности напрочь перебивалось видом прямой, как стрела, линией позвоночника и грациозным движением длинных ног в складно сидящих прямых брюках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Толком не успев уловить момент, когда уважаемый мистер Винтер оставил мне номерок, я, погружённый в мысли, забрал свои вещи и плащ мужчины. На удивление его просьба прозвучала настолько галантно и естественно, что даже не вызвала у меня возмущения, а скорее напротив пробудила желание оказать посильную помощь человеку, который, судя по всему, как можно быстрее хотел скрыться с глаз докучающего персонала и любопытных богачей. Его покупка действительно наделала много шума, ибо он предложил самую высокую сумму из всех, что озвучивались за весь вечер, и определённо привлёк бы к себе ещё больше внимания, если бы расхаживал по холлу со своим приобретением, которое вполне себе могли донести до парковки специально нанятые для этого сотрудники.

Одевшись и бегло рассмотрев приталенный тёмно-серый плащ средней длины, я аккуратно повесил его на руку вместе со своим зонтом и спустился вниз. В голове не могли ужиться два, как мне казалось, противоречащих друг другу факта о том, что мужчина, настолько следящий за собой и совершенно точно не лишённый чувства прекрасного, мог добровольно толкаться в битком набитом общественном транспорте, при этом даже ни помяв и дюйма своих со вкусом подобранных и умело отутюженных вещей. «Не мог же он специально соврать, чтобы спровадить грузчиков? Да и мошенником, как я изначально решил, он всё же не является. Едва ли бы ему отдали картину, если бы деньги уже не были переведены на счёт фонда. Ерунда какая-то, видимо, это какая-то личная прихоть с проездом на метро», — думал я.

Мужчина в самом деле ждал меня у входа, облокотив раму и тубус о стену возле крутящихся створок входной двери. Заложив руки за спину, он отвернулся от парадной лестницы и, не замечая моего приближения, смотрел в темноту ночи, просачивающуюся в помещение через панорамные окна входной группы театра.

Когда я специально кашлянул, чтобы обратить на себя внимание, он наконец повернулся и, как и прежде, улыбнулся. Его лицо было безмятежным, но во взгляде читалась некоторая печаль. Поблагодарив меня за оказанную услугу и накинув на плечи плащ, он снова посмотрел в окно и с лёгкой ноткой горечи произнёс:

— И всё же начался дождь.

Вслед за ним посмотрев на оконное стекло, я увидел длинные дорожки капель, стекающих по очертаниям туманных шаров мокрых фонарей.

— И поливает, видимо, неслабо, — я в очередной раз окинул мужчину взглядом и со вздохом подметил, что у чудака не было с собой зонта, — боюсь, вам придётся заказывать такси.

— Не думаю. Если вы заберёте вашу картину, не будет никаких проблем с тем, чтобы добежать до метро.

— Ошибаетесь, это не моя картина.

Я попытался вспомнить карту и понял, что ошибается он не только в принадлежности приобретённого холста. Я готов был поспорить, что и без ноши он вряд ли бы смог добраться до ближайшей станции метро менее, чем за 20 минут, даже при условии того, что ему в спину бы дул попутный ветер. За 20 минут, что составляло ни много ни мало 1200 секунд, под проливным ливнем можно промокнуть до самых костей.

Я взял тубус и кивнул собеседнику на раму:

— Пойдёмте, я подвезу вас до метро.

— Не хотелось бы вас ещё больше сегодня затруднять.

— Вы затрудните меня, если сейчас будете курсировать через парковку, пытаясь обойти лужи и не давая мне выехать. Поэтому давайте без излишних сантиментов, — я шагнул в створку двери.

Мужчина не заставил себя долго ждать, и через пару мгновений мы уже шли по влажной улице в направлении стоянки, где был припаркована моя машина, — он с рамой подмышкой, а я с раскрытым над нашими головами зонтом.

Когда мы подошли к автомобилю и я отключил сигнализацию, мы погрузили картину на заднее сидение. Я занял водительское кресло и включил приборную панель, чтобы прогреть салон, пока мой спутник устраивался рядом на пассажирском сидении и стирал платком всё же попавшие на лицо и волосы капли. Одна непослушная прядь выбилась из укладки и теперь небрежно спускалась по виску, а на щеках поблёскивали редкие следы будто бы пролитых недавно слёз. Пытаясь откровенно не пялиться на плавные движения его тонких пальцев, сжимавших складки лёгкой ткани, я опустил глаза на угол сенсорного экрана, где горели цифры бегущих секунд и минут.