Любовница отца (СИ) - Голд Лена - Страница 3

Я несколько раз глубоко вздыхаю. Киваю в знак согласия.

— Они… Попали в аварию. Папа умер, Вика…

— Черррт! — матерится Максим. — Тебе кто звонил, Диан? Рассказывай, мелочь, что случилось. Чтобы мы поехали, увидели их. Ты же хочешь к ним, верно? — парень заглядывает в мои глаза с сочувствием. Каждое слово говорит аккуратно, но с нажимом.

— Из больницы звонили, — выдаю, пялясь в одну точку под ногами. — Мама с сестрой в ужасном состоянии… А папа скончался на месте ДТП. У меня теперь никого нет…

— Подожди, Диан, — Вика снова вытирает влагу с моего лица. — Тебе сказали, из какой больницы звонили? — я киваю. — Тогда поехали. Все будет хорошо. Ты только держись, дорогая.

Всю дорогу я плачу. Не могу поверить, что за один проклятый день вся моя жизнь может вот так перевернуться вверх дном. Мне хочется реветь в голос, кричать. Но все эмоции тяжестью застревают в области груди.

Лицо сестры перед глазами. Еще совсем маленькая, мой невинный ангел. Готовилась в первый класс, а сейчас… Лежит в больнице, и только Бог знает, сумеет ли выкарабкаться.

Каждая мысль дурнее предыдущей. Я просто сойду с ума, слечу с катушек, если вдруг потеряю всю семью за одну ночь и останусь одна. По дороге в больницу я не могу вымолвить ни слова. Смотрю на теряющиеся картинки за окном, сглатывая ком по несколько раз в минуту. Боже мой, зачем ты с нами так?

В больнице все решает Максим. Я же, как призрак, брожу рядом с ним, через вату в голове пытаюсь понять, что произошло с мамой и сестрой.

— Диан, твоя мама в реанимации, — сообщает мне парень, усаживая на стул рядом с какой-то палатой. — С сестрой, слава богу, все хорошо. Можешь даже ее увидеть. А вот мать пока нельзя.

Я слегка улыбаюсь от мысли, что увижу своего ангела. Внутри меня рождается надежда, что хотя бы они меня не оставят одну в этом несправедливом мире. Но как только до меня доходит, почему к матери не пускают, я начинаю трястись и паникую с новой силой.

— Поднимись, дорогая, — помогает мне Вика.

Как только я вижу Ирину, мне становится плохо и я чуть ли не падаю. Благо, Максим крепко цепляется за мою талию и не дает упасть. Сестра не смотрит на меня. Ее взгляд сконцентрирован на одной точке в потолке. Лицо разбитое, нос огромный. Видимо, сильно ударилась.

Подхожу к ней и сажусь на стул, стоящий рядом с кроватью. Сжимаю ее руку. Она никак не реагирует. Лишь что-то пытается сказать — ее губы подрагивают.

— Ириш, — всхлипываю, целуя ее ладонь. — Родная ты моя, маленькая. Господи…

Она шмыгает носом. Начинает часто и глубоко дышать. У сестры зафиксирована шея специальным воротником. Наверное, повредила шейный отдел позвоночника.

— Па-па… — шепчет она по слогам и снова шмыгает носом.

Из ее глаз текут слезы, из моих — еще хуже. Я не могу держать эмоции под контролем. Меня пробивает дрожь. Ледяными руками сжимаю маленькие пальчики младшей сестры, сглатываю, пытаясь понять, что она хочет мне сказать.

— Ириш, не надо, малыш. Не надо тебе говорить. Как придешь в себя, так сядем с тобой и…

И что? Обсудим смерть папы? То, как случилась эта авария? Как я смогу у нее что-либо спросить? Как смогу заставить ее вспоминать этот проклятый день?

— Он… был в крови, — шепчет она, чем разрывает мое сердце на осколки. Вышибает весь воздух из легких. Становится трудно дышать.

В палату заходит медсестра и сообщает, что нам нужно выходить. Не могу оставить сестренку, но меня буквально выгоняют отсюда, при этом обещают пустить еще раз рано утром. Ирина так и смотрит в одну точку, что-то шепча. Поцеловав ее в лоб, я покидаю палату. Оказавшись в коридоре, прижимаюсь к холодной стене спиной и сползаю по ней вниз. Сажусь на ледяной кафель и утыкаюсь носом в колени, реву.

— Моя хорошая, — гладит меня по голове Вика. — Пожалуйста, успокойся.

Легко сказать. Отец умер, мама… Неизвестно, что с ней будет. А у сестры останется травма на всю жизнь. Ведь весь ужас она видела. Видела отца в крови, маму наверняка тоже. Я понятия не имею, как смогу поднять ее на ноги. Как смогу помочь ей забыть эту чудовищную ночь. Как забуду сама…

— Я сейчас вернусь, милая. Поговорю с врачом и приду к тебе. Не делай глупостей, хорошо? Не выходи из больницы.

Подруга говорит так, будто я в состоянии идти куда-то. Или же боится, что я наложу на себя руки?

Едва я остаюсь одна, как чувствую запах мужского парфюма. И чье-то присутствие рядом с собой. Но не поднимаю голову. Покачиваясь на месте, я хватаюсь за волосы и тяну их что есть силы.

— Диана, — мужской голос звучит совсем близко.

Поднимаю заплаканные глаза и встречаюсь взглядом с мужчиной. Лет шестидесяти. В черном деловом костюме, в волосах седина. Смотрю на него вопросительно, будто спрашивая: «Кто вы?»

— Я старый друг твоего отца. Как-то случайно узнал, что он попал в аварию, — тяжело вздыхает, оглядываясь по сторонам. — За маму и сестру не волнуйся. Их лечение я оплачу, и с ними обязательно все будет хорошо. Они поднимутся на ноги, я тебе обещаю. А Владимира мне очень жаль, — он отпускает глаза. — Соболезную.

Некоторых друзей отца я знаю. Однако этого мужчину я вижу впервые в жизни. Либо от стресса ничего не соображаю. Я его не узнаю. Но, наверное, папа был знаком с этим человеком, раз он помогает. Иначе зачем чужому мужику тратить огромные суммы на лечение посторонних ему людей?

— Когда-то он меня выручил. И я чувствую себя его должником. Не плачь, все будет хорошо. И… Мне действительно очень жаль, что так вышло. Завтра приедут отличные специалисты. Я постараюсь поговорить с врачами, и, возможно, ты даже маму увидишь. А для этого тебе надо вытереть слезы и ждать утра. Ты должна быть сильной, чтобы помочь сестре. Ты же понимаешь, о чем я?

Я хлопаю глазами, не понимая, откуда появился этот мужчина. Как его назвать? Ангел-хранитель, которого послал бог? Или же мне следует ожидать от него какого-то условия, которое он мне продвинет за помощь?

Папа всегда говорил, что богатые люди просто так никому не помогают.

— Может, выйдем наружу, и ты подышишь чистым воздухом?

От этого человека не веет опасностью. Скорее добротой. Я киваю в ответ. Подхватив меня под локоть, мужчина помогает встать. На ватных ногах я иду к лифту, мы спускаемся вниз. Но едва мы отказываемся снаружи, как со всех сторон нас начинают фоткать. Кто-то снимает на камеру, задают какие-то ненормальные вопросы. Сквозь гул в голове до меня доносится один из них:

— Как ваша жена отреагирует, когда узнает, что у вас есть малолетняя любовница?

Глава 3

Я ничего не понимаю. О чем говорят эти люди с фотоаппаратами и видеокамерами?

В голове только бьются слова: «Малолетняя любовница». Это они обо мне?

И почему здесь вообще столько представителей СМИ?

Поднимаю взгляд на мужчину, который ведет меня уверенно куда-то по территории больницы. Он как будто привык к такому вниманию папарацци. Идет, не обращая на них никакого внимания, я же скорее машинально перебираю ногами.

Оборачиваюсь, видя, как несколько мужчин помоложе моего спутника сдерживают журналистов. Наконец, когда мы занимаем скамейку за кустами, чтобы нас не было видно, я спрашиваю шепотом:

— Что это было?

— Не бери в голову, — отмахивается мужчина. — Кстати, я не представился. Константин Ильич.

— Диана, — на автомате говорю, хотя он прекрасно знает мое имя.

— Послушай, — присаживаясь рядом, сжимает мою ледяную руку, и даже выдергивать не хочу, потому что этот жест такой по-теплому отеческий. — Ты должна быть сильной. Ты нужна сестре и матери. Я помогу вам. Твоя сестра же еще не ходит в школу? — спрашивает Константин Ильич, хоть и я уверена, что он уже знает ответ.

— С первого сентября в первый класс пойдет, — отвечаю я, не понимая, при чем здесь сейчас это.

— Отлично, как раз есть время найти школу с проживанием, — предлагает папин друг, а я только хочу возразить, что это дорого, как он продолжает: — Я сразу же внесу деньги за год обучения.