Верните мое тело! (СИ) - Бьерн Максим - Страница 23

Девушка торопливо оделась и, кое-как пальцами расчесав волосы, как могла уложила их.

– Хороший будет денёк! – проорал виконт, глядя в окно. – Солнце сегодня тёплое, будем плавать. Я могу научить тебя плавать в воде Ника.

– Я умею плавать в воде. С детства, – улыбнулась она.

– Как прекрасно! – удивился он. – Еда, дела, затем купание! Что может быть лучше! Вперёд! – он подхватил перевязь с клинком и, застёгиваясь на ходу, бросился вниз по лестнице.

Ника отставала от бодро летящего мужчины метров на сто и поэтому не услышала, что передал ему один из слуг. Но настроение виконта повысилось ещё более. Он подхватил Нику под руки и весело крутанул вокруг себя. 

– Хорошие новости! – сообщил он завизжавшей от неожиданности девушке. – Завтракать, немедленно! – и схватив её за руку, попер в сторону кухни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Толстый повар, раскланявшись в приветствиях, лично обслуживал виконта, не доверяя привилегию поднести котелок с кашей никому другому.

Вдобавок к каше, повар притащил молока в кувшине, чему Ника очень обрадовалась – каша выглядела подозрительно цельным продуктом.

Виконт снял с себя пояс с клинком и бросил рядом на стол. Потом, вытянув из малых ножен кинжал, прижал к груди серую буханку явно плохо пропечённого хлеба и четким движением отслоил от нее два больших, плоских ломтя. Один положил на стол напротив Ники, другой оставил себе. Потом тем же кинжалом, взрезал пластилиновый комок каши в котелке и, поддев лезвием, ловко перекинул по куску на каждый ломоть хлеба.

Подмигнув Нике, обоими руками взял этот малоаппетитный бутерброд и стал с удовольствием откусывать от него большие куски.

Ника отщипнула кусочек каши на пробу и отправила себе в рот. Глаза её не обманули. Никогда в жизни ей не приходилось есть оконную замазку – она, если честно, её даже в жизни не встречала – но то, что было у неё во рту сейчас, было именно тем самым веществом.

Ника даже удивилась, как из съедобного продукта можно сварить нечто такое – резиново-безвкусное. Единственным объяснением существованию этого продукта была несомненно его высокая калорийность. Добавки тут точно не потребуется, – подумала она, аккуратно выщипывая хлеб из-под массива съедобной каши.

– Следующий завтрак, милорд, я приготовлю для вас сама, если вы мне позволите, – еле прожевав, произнесла Ника, отдавая должное молоку. – Я уверена, вам точно понравится.

– Что, каша хуже мяса? – посмеялся виконт. – Зато с такой кашей еще предки моих предков ходили в походы. Она может не пропадать в течение недели, а то и двух.

– Нисколько не сомневаюсь, – кивнула Ника. – Просто я ещё не привыкла к еде, которая не пропадает со временем.

– Если не вкусно, можно сверху куриное яйцо разбить. Хочешь? – предложил виконт.

– Нет, спасибо, я уже наелась, – слукавила Ника и, чтобы перевезти тему разговора, спросила:

– А чему вы так радовались, только что?

– Пришла весть с восточной переправы, – улыбнулся он. – Погоня захватила эскорт мадам Мелиссы, и они уже по дороге сюда.

***

– Ты говоришь, ваши волшебники научились прокладывать трубки с горячей водой в хижину каждого жителя, – вынырнув из воды и закинув назад лезущие в глаза волосы, утвердительно заявил виконт.

– Я бы не назвала водопроводчиков волшебниками, – посмеялась Ника, прыснув в кулак. – Но что-то волшебное в их работе есть. Непредсказуемость, допустим.

Она тоже нырнула, пытаясь в проточной воде хоть как-то промыть волосы.

Виконт подошел к воде первым и поэтому разделся и прыгнул в воду перед тем, как Ника добралась до реки. Не зная, как поступить, она некоторое время безвольно топталась на берегу, пока удивлённый виконт не крикнул:

– Чего ты ждёшь? Времени в обрез!

Он плавал к середине реки и обратно, делая лягушкоподобные движения, одновременно толкая воду обеими руками, выбрасывая их вперед и через паузу отталкиваясь согнутыми ногами.

– Я умею плыть почти так же быстро, как рыба, – гордо заявил он, подплывая к Нике.

– Это может быть, – согласилась она. – Только мне кажется, что я смогу вас опередить в воде.

– Ха! – засмеялся он, запрокидывая голову и нечаянно набирая в рот воды.

Пока он откашливался, смеялась уже Ника.

– Если ты меня перегонишь, я подарю тебе лошадь, ту серую из конюшни, Дымка ее зовут, –предложил он.

– Лошадь мне не нужна, но за предложение спасибо. И да, думаю обгоню.

– Если не обгонишь, сострижешь свои волосы наголо, идёт? – прищурился виконт.

– Идет, только условия должны быть равными. Если обгоню, вы сострижёте свои волосы.

– Мои? – изумился виконт, закидывая за ухо мокрую, непослушную прядь. – Впрочем, конечно. Вперёд!

Плавать Ника научилась ещё в деревне у бабушки, в детстве. Бывший городской тренер сосед, переехавший поближе к природе и свежим продуктам, с удовольствием занимался соседскими детьми, огородом и алкоголизмом.

Виконт плавал неплохо, но кроль, как стиль плавания, явно опережал брасс. Мужчина успел рвануть к другому берегу первым, блеснув белизной незагорелой кожи, а Ника на секунду запоздала, прикрывая себя в воде охватившими плечи руками.

Но уже метров через семь сравнялась с ним и, поймав на себе недоумевающий взгляд пловца, уверенно вышла вперёд. Преодолев тридцать метров водной глади, первая подплыла к другому берегу.

– Как ты это делаешь? – недоумевающе изумился он, пытаясь восстановить дыхание.

– Это называется кроль. Каждая рука загребает отдельно, а голова лежит на воде, поворачиваясь лишь для вдоха, – неловко показала движения Ника, одновременно стараясь остаться под водой и прикрыть грудь.

Впрочем, на грудь её виконт не смотрел совсем, продолжая недоуменно хлопать ладонями по воде.

– Давай, научи меня, – наконец оставив неудавшиеся попытки повторить, попросил он.

Барахтаться с голым посторонним мужиком в воде было абсолютно непривычно и дико. Спасало Нику только то, что виконт был всецело отдан попытке понять стиль. Наконец, проплыв почти хорошо половину акватории, он довольно кивнул ей и проорал:

– Получилось! Здорово! Лошадь твоя!

– Я думала, вы отдадите мне свои локоны.

– Я не стриг волосы даже в прошлогоднем нашествии блох. А их было много, поверь на слово. Бритыми ходили даже собаки на псарне.

– Может разрешу вам ещё немного поносить их, но согласитесь, если это мой выигрыш, то в любое время могу его потребовать.

– Твоё счастье, что я точно уверен, что ты не ведьма. Но сомнения опять крепнут, – улыбнулся он.

Он опять нырнул, пробыв под водой довольно долго и появился уже метрах в десяти от неё, зажимая в руке поднятого со дна реки моллюска.

– Мужская еда! – гордо продемонстрировал он свою добычу, но заметив её смущение, тоже немного смутился и пробормотав: – А, ну да… – бросил его обратно в воду.

– Что ты там говорила про нижние штаны? – погодя, переспросил он.

– Не нижние штаны, – улыбнулась Ника. – Мы называем это трусы.  Носим для того, чтобы не пачкать настоящие штаны.

– Двое штанов — это глупость, в особенности летом, – не согласился виконт. Как в дождь носить две шляпы. Как есть двумя ножами.

– Ножом и вилкой, между прочим, очень удобно есть. Руки не пачкаются жиром, – отметила Ника.

– Не учи, пожалуйста. Приходилось и мне есть вилкой. Я бывал при дворе, ел с одного блюда с монаршей персоной. Но народ взбунтуется, если я буду есть вилами, наподобие тех, которыми скидывают грешников в пекло. Вилы хороши только для поднесения сена скотине.

– Тут мы не совпадаем во взглядах, но ничего. Кстати, а как у вас стирают бельё? Ну штаны ваши, рубаху?

–  Не помню. Золой как-то, корнем куста. Женщины лучше знают. Жена истопника мне стирает.

– А как её зовут?

– Вот уж всё равно, как ее зовут. Жена истопника, бородавка у неё на лбу.