Воздушная гавань - Батчер Джим - Страница 33

Бенедикт поднял левую руку в перчатке, с уже начавшим тлеть кристаллом.

Губы аврорианца дрогнули в легкой полуулыбке. Прижав к себе, он развернул Бриджет, прикрываясь девушкой от Бенедикта.

— Ты уверен в точности прицела, альбионец? Стреляй, и мои люди убьют тебя заодно с твоей девчушкой. А когда ты умрешь, я покончу с этой красоткой, и мы двинемся дальше.

— Стреляй, Бенедикт… — прохрипела Бриджет. — Он воняет. Я бы лучше…

Аврорианец едва заметно напряг пальцы, и Бриджет умолкла на полуслове. Он же потянулся губами к ее уху, чтобы сказать:

— Это мужской разговор.

— Если я отступлюсь, — произнес Бенедикт, — ты все равно убьешь ее. Почему бы мне не уложить заодно и тебя?

— Даю слово, — сказал аврорианец. — Ты умрешь. Так или иначе. Но их ты еще можешь спасти. Отступись, и тогда я просто свяжу их обеих и брошу здесь, не тронув и пальцем.

Бенедикт молча разглядывал второго боерожденного. После чего прервал затянувшуюся паузу:

— Назови себя.

Аврорианец опустил голову в легком поклоне:

— Мастер-сержант Диего Чириако, Первый флот Авроры.

— Бенедикт Сореллин, Гвардия копьеарха, — в тон ему ответил Бенедикт.

— Бенедикт Сореллин, — повторил Чириако, — я даю тебе свое слово.

— Запомни это имя, — сказал ему Бенедикт.

И тогда, со странным спокойствием в лице, опустил руку в перчатке.

— Запомню, — кивнул ему аврорианец. И, повернувшись к другим диверсантам, распорядился: — Стрелять будете по моей команде.

Гвен поняла вдруг, что, даже если ее перчатка не нацелена на кого-то из окруживших ее вооруженных людей, она все же наставлена на кое-что другое.

— Не будете, — с внезапным холодом в голосе фыркнула она, изо всех сил пытаясь подражать надменному, гневному тону своей матери — тому, что шел в ход только в самых крайних случаях. — Если кто-то выстрелит или даже просто ударит кого-то из нас, клянусь Всевышним, я разряжу свою перчатку прямо в ваши мины. Не на такой конец я рассчитывала, но он будет скорым, и если я умру, защищая Альбион от аврорианской диверсии, моя жизнь не будет прожита зря. Можете ли вы утверждать нечто подобное, мистер Чириако? Или кто-то из ваших спутников?

Повисла глубокая, кристально чистая тишина.

Затем Чириако медленно выдохнул сквозь зубы и бросил в сторону:

— Не стрелять!

Зубы Бенедикта блеснули в невеселой ухмылке.

— В таком случае, сэр, вы, вероятно, захотите уступить сами. Наши условия будут куда более великодушны, чем те, что были предложены мне самому. Освободите эту юную леди, сложите оружие, и тогда мы захватим всех вас в качестве военнопленных.

Чириако фыркнул в ответ.

— Чтобы ваши правители смогли подвергнуть нас пыткам? Предпочту умереть от взрыва, сэр.

— Тогда ситуация патовая.

Чириако согласно хмыкнул.

— Точно подмечено. Но этот баланс неизбежно будет потерян. Кто-нибудь сюда явится.

— Уверяю вас, сэр, — подала голос Гвен, — у меня не дрогнет рука взорвать любое количество ваших соплеменников, кому вздумается, проявив крайне дурные манеры, вмешаться в наше противостояние.

Боерожденный аврорианец воззрился на нее с выражением полнейшего бесстрастия на лице:

— Это понятно, мисс. Но если на выручку явятся альбионцы, ваша решимость неизбежно пошатнется. Как много своих друзей вы захотите разнести в клочья заодно со всеми нами?

— Даже при равенстве шансов преимущество за мной, — заявила ему Гвен. — Пока я удерживаю всех вас здесь, вы не в состоянии выполнить свою миссию, какой бы та ни была. Не стройте из себя победителей.

Мастер-сержант аврорианского флота блеснул зубами.

— И все же… Прикинем, сколько времени потребуется вашим гвардейцам на то, чтобы разобраться во всем этом хаосе и отправить вооруженные патрули прочесывать боковые туннели? Несколько часов? Может, целые сутки? — Усмехнувшись, он кивнул на бесчувственное тело Барнабуса Астора: — Сколько еще протянет ваш раненый, пока не истечет кровью? Мне известно, когда следует ждать подкрепления. И я знаю наверняка, что они явятся вооруженными. Меня вовсе не удивит, если в следующий миг вы погибнете от пули, прилетевшей из самого конца туннеля, — прежде, чем могли бы осознать опасность. Время на моей стороне, мисс, а не на вашей.

Гвен ощутила холодок под ложечкой.

— Сдавайтесь, — твердо произнес Чириако. — Спасите, кого можете… — Покосился на Бенедикта: — Ты наверняка это понимаешь. Убеди ее сам.

— Насколько мне известно, сэр, — извиняющимся тоном протянул Бенедикт, — до сей поры еще никому не удалось хоть в чем-то убедить мою дорогую кузину. Ни единому человеку.

Продолжая разглядывать Гвен, аврорианец стиснул зубы.

— Эта дорожка не приведет вас к победе.

Девушка оскалилась в ответ.

— И все же! — с некоторым удовлетворением процедила она. — Думаю, мы это выясним, и очень скоро. Надо только подождать.

Глава 14

Гримм терпеть не мог рукопашную.

На борту воздушного судна сражение представлялось ему приливом, грозовыми облаками — разгулом природной стихии. Люди погибали, о да, и этот ужас преследовал его впоследствии, — но они погибали во власти сил столь мощных, что возможное посредство в этой трагедии обычного человека выглядело почти неправдоподобным. Чаще всего ты не видел лиц своих врагов, только подвешенный в небе вражеский корабль — точную модель, зачастую исполненную умиротворения и грации.

То была лишь иллюзия, разумеется. Реальностью выступали боль и смерть.

Так или иначе, корабельные сражения велись на дистанции. Отстраненно. Хладнокровно. Один участник выставлял свой разум и военные навыки, равно как и отвагу своей команды, против какого-то другого капитана, занятого в точности тем же. Капитан видел, что сотворил враг с его собственным кораблем, но лишь крайне редко ему удавалось рассмотреть в подробностях все те ужасы, какие были причинены врагам его действиями. Хороший командир мог принять верные решения, которые защитили бы команду и принесли ей победу; это по его воле корабль приходил в движение — совсем как единое, огромное живое существо.

Рукопашный бой — совершенно иной мир.

Кеттл за считаные минуты вернулся, приведя с собой большинство отсутствовавших членов команды, и мистер Джорнимен ждал их, чтобы выдать каждому оружие и подбитую эфиршелком форму. Мундиры были стары, урожай этого шелка снимали по меньшей мере поколение тому назад, и могли оказаться полезны разве что при касательном попадании с приличной дистанции, — но только такие Гримму удалось раздобыть для своих людей, это было намного лучше, чем вообще никакой защиты.

— Мы готовы, капитан, — сказал Криди. Высокий молодой человек успел опоясаться саблей и затянуть ремни на боевой перчатке. — Куда выступаем?

— Туда, где мы нужнее, — ответил Гримм. — Выглядит очевидным, что…

Он замолчал, когда к нему подступил Кеттл с капитанской саблей в ножнах, притороченных к перевязи. Предстояло сообразить, как ловчее закрепить ремень на груди Гримма, чтобы левая рука в повязке не запуталась в нем и не помешала здоровой правой руке выхватить оружие.

— Капитан, — с сомнением заговорил Криди, — вы тоже идете с нами?

— Я не намерен посылать свою команду куда-то, куда я сам предпочел бы не отправляться, старпом, — ответил ему Гримм. — Благодарю вас, мистер Кеттл.

— Капитан, — сказал Кеттл, — как насчет перчатки?

Вздохнув, Гримм пошевелил пальцами туго забинтованной левой руки.

— Боюсь, я едва ли сумею ею прицелиться.

— Капитан, — вмешался Криди. — Вы же ранены! Вам следует остаться.

— Чушь, — поморщился Гримм.

Скрипнув зубами, Криди повернулся к Кеттлу:

— Мистер Кеттл?

— Сэр? — откликнулся Кеттл. В его вежливом обращении Гримму послышалась изрядная доля недоверия.