Воздушная гавань - Батчер Джим - Страница 100

Откуда эти перемены? Кто привнес такую ощутимую разницу?

Она сама. В одиночку. Когда враги Копья Альбион проникли за его стены, праправнучка адмирала Тэгвинна отказалась мирно уснуть, хотя ей так этого хотелось.

Бриджет подняла взгляд на ученицу эфирреалиста и обнажила зубы в улыбке, которая, по собственным ее ощущениям, напоминала хищный оскал Роуля:

— Нельзя знать заранее, что случится потом, Чудачка. Но когда это случится, мы обе, черт побери, встретим будущее, стоя в полный рост.

Глава 48

Роуль бежал по вентиляционным туннелям, ведшим к владениям Девяти Когтей, отбросив всякие мысли о скрытности и тишине. Гораздо важнее добраться туда как можно быстрей.

Мышонок в опасности, ее наверняка захватили в плен, а на людей никак нельзя полагаться в том, чтобы они справились с вызволением, применив к врагам надлежащую степень насилия. Им вполне может вздуматься оставить кого-то в живых, а Роуль не был готов мириться с некомпетентностью там, где речь шла о его собственном человеке, которого он едва-едва успел должным образом вышколить.

Заслышав приближение Роуля, первый из часовых Девяти Когтей выплыл из тени, намереваясь перехватить его. Однако Роуль, отпрыск Мауля, сражался за свое положение с той самой поры, как встал на лапы. Он был велик и силен, он был молод и скор, — и он терпеть не мог всякую чушь вроде тонкостей дипломатии.

При виде первого стража Роуль издал боевой клич — и позволил бедняге сбежать, унося оба глаза, половину усов и даже одно совершенно целое ухо. После чего поспешил дальше. Его встретили еще двое часовых, но запах свежей крови и грозное шипение Роуля заставили их отпрыгнуть в стороны. Оба пустились ему вдогонку, но при этом старались выдерживать почтительную дистанцию.

Наследный принц клана Тихих Лап одним своим появлением раскидал стражей и обратил их в болтающихся позади преследователей, чьи запахи пламенели тревогой, досадой и, конечно же, любопытством.

Если нужно завладеть вниманием кошек, самый безотказный способ — игра на их любопытстве.

Роуль промчался вдоль всей окружности центрального зала Девяти Когтей, собирая всех котов из десятков примыкающих туннелей, и к тому времени, как он резко остановился у входа в покои Науна, за ним следовало уже не менее сотни воинов и ловцов.

После этой внезапной остановки Девять Когтей подобрались ближе, чтобы иметь возможность своими глазами наблюдать за странным пришельцем, — включая, как с удовольствием отметил Роуль, и того часового, кому не повезло самым первым встать у него на пути.

Двое из числа самых крупных котов-воинов встали перед Роулем, преграждая ему проход к покоям своего предводителя. Успев покончить с дипломатией, Роуль бесшумно шагнул навстречу: мех взъерошен, хвост хлещет по бокам, а грозное шипение сообщает о недовольстве.

Один из двух воинов дрогнул, и Роуль сразу утратил к нему интерес. Он описал дугу вокруг второго: спина угрожающе выгнута, когти в крови.

— Я буду говорить с Науном, сейчас же, — проворчал Роуль. — Ты проведешь меня к нему.

— Но Наун не предупреж… — начал было воин.

Роуль полоснул ему по морде.

С душераздирающим воплем пострадавший откатился прочь, бешено кружась от боли и в отчаянии прижимая лапу к бороздам от когтей, залившим один его глаз кровью.

Роуль развернулся к другому стражу; тот отскочил на полшага и принял боевую стойку, выгнув собственную спину.

— Я буду говорить с Науном, немедленно, — объявил Роуль в точности тем же тоном, что и прежде. — Ты проведешь меня к нему.

Воин перевел взгляд с Роуля на своего раненого товарища. Затем его вздыбленная шерсть неожиданно улеглась, и он отвернулся, качая хвостом из стороны в сторону.

— Нам сюда, — сказал воин Девяти Когтей. — Следуй за мной, незнакомец.

Роуль кинулся на него и, вскочив коту на спину, вонзил зубы в основание его мощной шеи — хваткой, которая, стоит только пожелать, окажется смертельной. Тот завопил, уподобляясь несмышленому котенку, и брюхом приник к каменным плитам.

Кошкам дано говорить, даже если их зубы заняты:

— Я Роуль, отпрыск Мауля из клана Тихих Лап в хаббле Утро, и у меня нет желания мирно сносить чью-то наглость. Ты понимаешь?

— Я понял тебя, Роуль, — прошипел воин.

— Тогда беги вперед и скажи своему вождю, что я иду, — фыркнул Роуль и направил воина в нужном направлении, напоследок сжав зубы чуть сильнее и хватив его лапой по ушам. Тот рванулся вперед, чтобы скрыться в проходе, и Роуль деловито, словно бы никуда особо не торопясь, затрусил следом.

Кошки вновь обступили его, и Роуль затылком чувствовал на себе их взгляды, — включая и любопытные взгляды десятка котят. Хорошо, что он успел покончить с основной частью грубой работы, прежде чем вбежать в зал. Даже в лучшие времена котята способны на глупые поступки, а при виде его схватки со стражами наверняка вмиг взяли бы такую воинственность за образец для подражания.

Все малыши должны однажды узнать о пролитии крови: что означает эта жестокость и почему она необходима, — но сейчас, пока они жмутся друг к дружке в огромном зале, набитом испуганными соплеменниками… Едва ли это подходящие время и место для начала их обучения. В этом смысле хорошо, что Мышонок тоже этого не видела. Она слишком высокого мнения о способности кошек улаживать конфликты, не прибегая к насилию. В ее изнеженную голову, пожалуй, и не приходило, что для всего есть свое время: и для мягкой лапы, и для обагренных кровью когтей. Бремя вождя (или его наследника) как раз и состоит в том, чтобы уметь отличать одно от другого.

Роуль вошел в покои Науна, сопровождаемый третью воинов клана, тогда как еще две трети ждали его, собравшись вокруг места, отведенного для встреч. Неторопливо прошествовав к центру пустеющей площадки, Роуль увидел Науна, сидящего на своем столе и озиравшего пространство внизу холодным непроницаемым взглядом. Воин, которого успел отчитать Роуль, приник к полу перед Ниином, отпрыском Науна, и что-то тихо ему рассказывал. Спина гладкая, шерсть опущена. Поза Ниина, напротив, выражала крайнюю степень возмущения.

Вслед за ним вошли израненные стражи. Первый выглядел потрепанным, но в целом не сильно пострадал. Второму, вероятно, суждено проститься с глазом. Не повезло. С опаской обойдя Роуля, оба поспешили присоединиться к соплеменнику, съежившемуся подле Ниина.

Вождь клана Наун пристально оглядел своих стражей, а после выпрямился и, пряча когти, обвил хвостом передние лапы. Обычно эта поза выражала покой, но могла прятать сдерживаемую ярость. Наун блестяще владел собой, и Роуль не мог точно определить, что чувствует сейчас вождь Девяти Когтей.

— Вождь Наун, — обратился к нему Роуль, не дожидаясь позволения говорить. — Срочное дело вновь привело меня на территорию твоего клана.

— Воины! — взревел Ниин, обращаясь к собравшимся. — Этот мерзавец пролил кровь наших сородичей. Порвите его в клочья!

В зале стало слышно нарастающее ворчание, издаваемое множеством кошачьих глоток. Роуль ощутил внезапный прилив смутно тревожного чувства. Возможно, ему не победить всего воинского сословия Девяти Когтей, полагаясь в сражении только на зубы и когти, хотя определить исход заранее представлялось крайне сложным. Но, разумеется, он никак не выказал своего… беспокойства. Подобные вещи недопустимы. Он сел точно напротив Науна и обернул лапы хвостом, копируя позу вождя Девяти Когтей.

Что-то заставило дрогнуть кончики усов Науна; удивление, быть может. Затем в груди у предводителя кошачьего клана родилось громкое ворчание — и в зале приемов все замерло.

— Я выслушаю посланца Тихих Лап, — прорычал Наун в наступившей тишине.

— Отец! — вскинулся Ниин.

Голова Науна повернулась на его голос. Вождь вперил в своего отпрыска ровный, бесстрастный, немигающий взгляд.