Без ума от тебя - Дженсен Триш - Страница 40

– Тебе помочь собрать вещи? Я тут подогнал пикап, чтобы забрать все сразу за один рейс.

– Это ты умно придумал. Просто замечательно, – повторила Пейдж уже, наверное, в десятый раз после того, как в палату вошла доктор Тернер. Причем с одинаково восторженной интонацией.

К счастью, в разговор вмешалась Рейчел, и Ник не заметил этой деланной восторженности.

– Извините, но мне придется оставить вас. У меня еще обход других больных. Так что занимайтесь сборами сами.

Она собралась выйти из палаты, но Ник остановил ее, непроизвольно взяв за руку.

– Подождите!

Затем смущенно улыбнулся и обменялся с ней энергичным, сердечным рукопожатием.

– Мне хотелось бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для моей сестры!

Замешкавшись на какое-то мгновение, Рейчел также ответила ему рукопожатием.

– Не за что. Хотя, как мне кажется, я сделала нечто большее, нежели просто лишила этих двоих небольшого количества крови.

Рукопожатие продлилось чуть дольше, чем того требовали формальные приличия. Пейдж еле сдержалась, чтобы не лягнуть брата в лодыжку.

После того как Ник все-таки выпустил руку Рейчел, та поспешно вышла из палаты, оставив Ника с Пейдж и Россом.

Пейдж дорого бы заплатила за возможность узнать, о чем сейчас думает Росс, поспешно отвернувшийся и занявшийся сбором вещей. Свои действия он сопровождал негромким посвистыванием. Пейдж последовала его примеру и на все вопросы брата отвечала коротко и односложно. Упаковав чемодан и поставив его на пол, она протянула Нику портативный компьютер-лэптоп и попросила готовить машину к отъезду, а она пока собеоет еше кое-какие мелочи. Собирать вещи она не перестала и после того, как за братом закрылась входная дверь. В следующее мгновение ее коснулась рука Росса.

– Что такое? – поспешно обернулась к нему Пейдж.

– Похоже на то, что все обошлось.

– Да, похоже.

– Приятное известие, правда?

– Наилучшее.

– Почему же ты на меня злишься?

– Не злюсь я на тебя.

– Нет, злишься, и еще как!

Пейдж огромным усилием воли заставила себя улыбнуться. Точнее, изобразить улыбку.

– С чего бы это мне злиться на тебя? Я так за тебя рада, ведь сегодня ты услышал самую радостную весть за все эти годы. Или вообще за всю жизнь. – В ее голосе прозвучало самое настоящее ехидство, но она была просто не в состоянии сдержаться или хоть как-то замаскировать свое раздражение.

– Послушай, я не единственный здесь, кто радуется нашему долгожданному освобождению из больничной неволи!

Как с этим поспоришь! Тем более когда горло сжато судорогой, за которой должны последовать горькие рыдания. Целых десять ночей они дарили друг другу самое сокровенное из всего, чем только можно одарить другого человека. Как безмятежно она забыла обо всех тревогах мира, приписывая эту радостную безмятежность воздействию вируса! Ей казалось, что мужчина и женщина не смогли бы испытывать такое блаженство без присутствия у них в крови стимулятора, усиливающего чувственное влечение.

Чем же тогда объяснить их взаимное притяжение, если не было никакой инфекции? Пейдж не хотелось даже задумываться об этом.

– Как ты думаешь? – спросил Росс. – Получается, что мы даже не были инфицированы. И нас на две недели посадили на карантин из самой обычной предосторожности.

– Да, но все выглядело так, словно мы и впрямь заразились вирусом.

– Тогда выходит, что медики там, в лаборатории, сказали неправду? Ошиблись?

– Все может быть. Возможно, для выявления этого вируса они еще не научились делать правильные анализы. И поэтому им кажется, что мы здоровы.

Росс со скептическим видом посмотрел на нее:

– Ты так думаешь, потому что боишься признаться самой себе, что мы понравились друг другу без всякого там вируса тибетского монаха!

– Да. Ты прав.

Росс молчал. Повисла настолько долгая пауза, что Пейдж почувствовала себя неловко. Но Росс заговорил снова:

– Послушай, давай немного поразмышляем вслух. Мне кажется, что поскольку мы сейчас с тобой расстаемся и каждый будет жить теперь своей собственной жизнью, то будет лучше, если мы забудем обо всем, что здесь было.

Легко сказать. У Пейдж возникло ощущение, что ей понадобится полная фронтальная лоботомия, чтобы навсегда забыть Росса Беннста и то, что было между ними.

– Вполне может статься, – добавил Росс, пожав плечами, – если мы все же инфицированы, то начнем получать удовольствие с кем угодно.

Пейдж совсем не понравилась мысль о том, что Росс мог бы оказаться в объятиях другой женщины. Уж чего-чего, а этого она ни за что не допустит.

– А может, действие вируса уже закончилось и мы с удовольствием вернемся к воздержанию.

Пейдж поспешно ухватилась за эту идею.

– Верно! – воскликнула она. – Так оно и будет! Как только мы покинем больницу, жизнь снова войдет в нормальное русло!

Едва успев закончить эту фразу, Пейдж почувствовала, насколько фальшиво прозвучали ее слова.

Росс схватил ее за руку и, поднеся ее указательный палец к своим губам, облизнул его. Пейдж едва не застонала от удовольствия.

– А что ты скажешь на такое предложение, – сказал он, по-прежнему не отпуская ее руки, – взять два-три дня отдыха, чтобы понемногу привыкнуть к повседневной рутине, доделать срочные дела, а затем пообедать в ресторанчике и посмеяться вволю над нашим, теперь уже прошлым, пребыванием на карантине. Ну, так как?

Поскольку предложение звучало слишком соблазнительно, Пейдж отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что это удачная идея. А что, если с нами случится рецидив?

– Ну, не будем исключать такой вероятности.

В том, что касалось Пейдж, это скорее не вероятность, а вполне реальное развитие событий. Ведь стоило ей оказаться лицом к лицу с Россом, как этот змей явил собой соблазн в чистом виде. Нет, нет, если хочешь навсегда выбросить его из головы, лучше свести к нулю любые личные контакты.

– Я так не считаю.

– Ну, как скажешь.

– Скажу. – «И не важно, согласна я сама с собой или нет».

Отпустив наконец ее руку, он вымученно улыбнулся. Ее бедное сердце было готово разбиться на части: она никогда не сможет выбросить его из головы.

– Желаю тебе приятных сновидений, Пейдж Харт. Сегодня ночью и всегда.

– Вид у тебя кошмарный, – бесцеремонно сообщила Пейдж ее офис-менеджер Бетти Найлз, когда она на следующее утро переступила порог своего офиса.

– Я тоже рада видеть тебя, Бетти.

Бетти беспечно помахала в ответ увешанной браслетами рукой.

– Я думала, что тебе пойдут на пользу две недели отдыха. Но у тебя такой вид, будто ты дни и ночи напролет не смыкала своих прекрасных глаз!

Бетти была человек опытный и проницательный. Хотя Пейдж действительно практически не спала большую часть ночей своего карантина, в это утро она чувствовала себя удивительно свежей и помолодевшей. Причиной того, что выглядела она, по мнению Бетти, как ходячая смерть, была как раз последняя, вчерашняя ночь.

«Приятных сновидений». Легко сказать! Вчера ночью Пейдж так и не сомкнула глаз. Она была настолько возбуждена и полна сил, что фактически даже не прилегла. Она расхаживала по всему дому, пыталась разобрать накопившуюся за время ее отсутствия почту, наводила повсюду порядок, вытирала пыль, убирала паутину, смотрела по телевизору «Трех бездельников». Ничто не помогло ей, даже попытка собрать мозаику из тысячи фрагментов.

В четыре часа она сдалась окончательно, признавшись себе, что отвыкнуть от ощущений десяти последних ночей она не в состоянии. Ночи, проведенные в постели с Россом, сделали из нее своего рода наркоманку. Она окончательно и бесповоротно кое к чему пристрастилась. Не к Россу, конечно, а к сексу.

До этого она даже не представляла себе, что значит засыпать в объятиях мужчины. Противный профессор Стенгал никогда не позволял ей оставаться у него на ночь, мотивируя это тем, что жутко храпит и не желает превращать ее сон в пытку. Как выяснилось позже – слишком поздно! – он просто не желал превращать в пытку сон своей законной супруги, опасаясь, как бы та не пронюхала о существовании юной любовницы.