Ущелье разбитых надежд - Маклин Алистер - Страница 4

- Не сказали, куда именно?

- К сожалению, нет, сэр.

- Ну, все равно спасибо! - Клэрмонт слез с локомотива и глянул вдоль состава туда, где Белью седлал коня и окликнул его. - Скажите наряду, что они в городе!

Белью отдал честь.

В салуне О'Брайен и Пирс уже отошли от стойки. Пирс сунул свои объявления со словами "Разыскивается..." обратно в конверт. Внезапно оба резко остановились: из дальнего конца салуна раздался гневный окрик. Из-за стола, за которым играли в карты, поднялся человек, одетый в молескиновые брюки и куртку, выглядевшие так, словно он получил их в наследство от деда. В правой руке он держал нечто похожее на маленькую пушку - так вполне справедливо можно было назвать его кольт - в то время, как левая рука пригвоздила к столу левую кисть человека, сидевшего за столом против него. Лицо сидевшего было в тени и к тому же полузакрыто высоко поднятым воротником из овчины и низкой надвинутой на лоб шапкой.

Пирс приблизился к столу и мягко осведомился:

- Что случилось, Гэрритти?

Вместо ответа тот придвинул пистолет к лицу сидящего.

- Скользкие пальчики у этого типа, шериф! Обманом вытянул из меня сто двадцать долларов, и всего за пятнадцать минут!

Дверь салуна открылась и вошел Клэрмонт. Пирс быстро обернулся, скорее инстинктивно, чем из любопытства. Полковник на миг задержался, оценил происходящее и не колеблясь направился к нему.

Пирс снова обратился к Гэрритти:

- Может быть, он просто хороший игрок?

- Хороший? - Гэрритти улыбнулся. - Можно даже сказать блестящий! Но меня не проведешь, шериф! Ведь я играю в карты уже пятьдесят лет!

Пирс кивнул.

- Я сам стал беднее после встречи с вами за карточным столом.

Пленник Гэрритти тщетно пытался высвободиться, но где ему было с ним тягаться. Тот вывернул его руку ладонью вверх, так что все его карты оказались на виду. Среди них красовался червонный туз.

- На мой взгляд, вполне честные карты, - заметил Пирс.

- Я бы не употреблял слово "честные", - проворчал Гэрритти и кивком указал на карты оставшиеся в колоде. - Где-то в середине, шериф.

Тот взял остаток колоды и стал перебирать карты, всматриваясь в них. Внезапно он остановился и поднял правую руку, в колоде был еще один червонный туз. Пирс положил карту на стол рубашкой вверх, взял из рук человека еще одного туза и положил рядом, также лицевой стороной вниз. Обе "рубашки" были одинаковыми.

- Две одинаковые колоды... Откуда они взялись? - поинтересовался Пирс.

- Я вам подскажу, - голос Гэрритти и так был достаточно мрачен, но звучавшие в нем нотки были и того хуже.

- Старый трюк... - пробормотал уличенный игрок. Он говорил тихо, но учитывая компрометирующие обстоятельства, удивительно спокойно. - Кто-то его подсунул... Кто-то, кто знал, что у меня туз.

- Ваше имя?

- Дикин. Джон Дикин.

- Встаньте, Дикин!

Человек поднялся. Пирс неторопливо обошел стол и оказался лицом к лицу с Дикином. Глаза их оказались на одном уровне.

- Оружие? - буркнул Пирс.

- Не ношу.

- Вы меня удивляете. Я полагал. что для такого человека, как вы, оружие просто необходимо - хотя бы для самозащиты.

- Я противник насилия.

- И, тем не менее, у меня такое чувство, что вам придется узнать, что это такое, нравится вам это или нет.

Правая рука Пирса приподняла полу овчиной куртки Дикина, а свободная рука скользнула во внутренний карман. Пошарив в нем, Пирс извлек оттуда интересный набор тузов и фигурных карт.

- Ну и ну! - пробормотал О'Брайен. - Настоящая-то игра идет, оказывается, не от головы, а от сердца!

Пирс подтолкнул лежавшие перед Дикином деньги в сторону Гэрритти, который, однако, не проявил никакого желания взять их и лишь резко сказал:

- Одних моих денег недостаточно!

- Знаю! - Пирс был само терпение. - Но и вы должны были это понять из моих слов. Вы же знаете мою позицию в этом вопросе, Гэрритти. Жульничество в картах не подлежит рассмотрению в федеральном суде, так что тут я не могу вмешиваться. Но если в моем присутствии совершается насилие, то тогда я, как местный блюститель мира и спокойствия, обязан вмешаться. Отдайте-ка мне ваш револьвер!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- С удовольствием! - в голосе Гэрритти прозвучало зловещее удовлетворение, которое он и не пытался скрыть. Он вручил Пирсу гигантский револьвер, злобно взглянул на Дикина и указал большим пальцем на дверь. Дикин не шевельнулся. Гэрритти обошел стол и подойдя ближе повторил жест. Дикин сделал едва заметное движение головой, которое недвусмысленно означало отрицательный ответ. Тогда Гэрритти ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Никакой реакции в ответ.

- Выйдем! - настаивал Гэрритти.

- Я же сказал вам, что я противник насилия, - ответил Дикин.

Гэрритти злобно размахнулся и ударил его. Дикин отпрянул, наткнулся на стол и тяжело рухнул на пол. Шапка слетела с его головы. Он остался лежать, как упал - в полном сознании, но не делая никаких попыток подняться. Из уголка его рта сочилась алая кровь.

С невероятным проворством все присутствующие до единого покинули насиженные места и столпились вокруг, чтобы лучше видеть происходящее. Выражение недоверчивого удивления на их лицах сменялось постепенно другим - их взгляды выражали полнейшее презрение. Насилие органически вплеталось в беспокойную жизнь этого горного края. А насилие, не получившее отпора, покорно принятое оскорбление рассматривалось как крайняя степень деградация и утрата мужского достоинства.

Гэрритти смотрел на пораженного и неподвижного Дикина и не верил своим глазам. В нем начинал закипать гнев, грозя прорвать последнюю плотину его самообладания.

Пирс подался вперед, чтобы предупредить его следующее движение. Как только Гэрритти шагнул к Дикину и отвел назад правую ногу с явной целью нанести опасный удар в пах, Пирс также шагнул вперед и подставил Гэрритти отнюдь не мягкий локоть, угодив тому прямо в диафрагму. Гэрритти вскрикнул от боли и согнулся, схватившись за живот руками. Его дыхание сбилось.

- Я же предупреждал вас, Гэрритти, никакого насилия в присутствии шерифа Соединенных Штатов! Еще одно движение - и вы мой гость на всю ночь... Правда, теперь это неважно. Это не имеет к вам никакого отношения.