Слуги хаоса (СИ) - Лисина Александра - Страница 44

Впрочем, как и сказал мастер Этор, все, что от нас требовалось, это не собственно кровь, а желание. Намерение. Стремление чем-то пожертвовать ради того, что мы считали важным.

И мы охотно жертвовали. Каждый из нас отдавал то единственное, чем обладал с рождения и что у нас было не отнять даже хаосу. Свою искру. Ту самую жизненную силу, которую некогда вложили в нас боги. И для разлома она была сродни смертельному яду, который он, разумеется, вовсе не собирался глотать.

Как только первые капли коснулись земли, я ощутил себя так, словно впервые оказался во Тьме. В мрачной, недружелюбной, твердо вознамерившейся свести меня с ума Тьме, от которой у меня не было защиты.

Тогда я тоже слышал голоса.

Тогда я тоже думал, что вот-вот умру.

Однако сегодня во мне не было страха, да и Тьма стояла у меня за спиной, заботливо укрыв мой разум черными крыльями, поэтому навеянные хаосом мысли быстро сбежали, а насланные им видения я тем более не считал за угрозу. В том числе и потому, что совсем недавно все их благополучно пережил и уже не полагал их чем-то существенным.

И все же дело свое хаос сделал — мои коллеги, которых он раньше не касался, пускай на шаг, но все же отступили. Нарушили строй, поэтому тонкие алые ручейки, которые должны были устремиться к разлому, дернулись следом за ними и поневоле потекли в обратном направлении.

Это было нехорошо. Кому-то надо было направить их в нужную сторону. И пусть Эрроуз яростно взревел, приводя в чувство тех, кто хотя бы на миг в себе усомнился, пусть он практически сразу заставил их вернуться в строй, однако благоприятный момент оказался упущен. Более того, хаос сумел этим воспользоваться, а внезапно стихший ветер ударил по нам с удвоенной силой, только на этот раз он был направлен не в сторону разлома, а к нам, стремясь не только отвести кровь, но и нас самих пытаясь оттолкнуть как можно дальше.

Причем получалось у него неплохо. Отступить, правда, больше никто не отступил, но и двигаться вперед у нас уже не получалось. Помимо ветра, мы оказались ограничены еще и необходимостью держаться друг за друга, поэтому, как бы близко ни находился разлом, в строю нам было до него не добраться.

Да и крови мы не смогли бы собрать столько, чтобы улить все плато по колено или хотя бы по щиколотку.

Нужно было что-то придумать. Как-то изменить ситуацию в нашу пользу.

Но как?

К сожалению, мыслей на эту тему у меня пока не было.

В итоге на плато установилось хрупкое равновесие. Хаос не мог на нас больше воздействовать, не был способен нас отогнать, но и мы не могли приблизиться, как не могли бесконечно лить кровь на холодные камни.

Нужен был какой-то толчок… крохотная, но важная подсказка…

И она пришла к нам в лице крохотной неравнодушной искорки, которая внезапно вырвалась из ближайшей расщелины и, упав в один из созданных нами ручейков, уверенно поплыла по нему к разлому. Ручеек, словно привязанный, потянулся следом, и это стало сигналом для остальных душ.

По одной, по две они начали выбираться из своих укрытий и друг за другом падать в ручьи, увлекая их за собой. Маленькие, израненные, порой безнадежно искалеченные, они все равно упорно плыли вперед, и ни ледяной ветер, ни дрожь земли, ни посланные хаосом ужасы не могли их остановить.

— Вперед, ребята! — прошептал кто-то из стоящих рядом со мной магов. — Давайте вместе! Пусть эта тварь спечется как следует!

И искры ответили. С каждым мгновением их выбиралось из щелей все больше, и я тяжело вдохнул, когда стало ясно, что это происходит не только здесь, но и вдоль всего разлома.

Хотя нет. Не всего. Там, где находился я, край оказался слишком близко, поэтому светлых душ поблизости просто не было. Не выжили, к сожалению. Или давно ушли. Поэтому наша часть шеренги оказалась практически без помощи, и ту кровь, которую мы собирали, некому было повести за собой.

— Мастер Рэйш… может, я попробую? — нерешительно повернулся ко мне Роберт. — Мы ведь не успеем, а надо, чтобы кровь попала в разлом, и лучше, чтобы одновременно повсюду…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Лучше уж я, — хмуро буркнула Хокк. — Лив меня, конечно, проклянет, но авось Ферза все-таки смилостивится, и хотя бы в следующей жизни мы будем вместе.

— Не надо, мастер Хокк, — остановил ее побледневший Тори. — По старым законам вперед надо отправлять тех, кто слабее…

— Щас! Только дернись мне, и я тебя тут же похороню, понял? А Лиз потом скажу, что ты сам напросился!

— Заткнитесь все, — проворчал у меня за спиной Мэл и решительно выбрался вперед. — У вас у скоро семьи и дети будут, а мне все равно терять нечего.

— Я с тобой, брат, — кивнул я, отпуская руку учителя и взглядом заставляя Роберта неохотно отступить.

Но тут меня решительно дернули обратно.

— Не в мою смену, Артур Рэйш! — сердито проговорила Натали.

— Вот же сентиментальные глупцы, — раздался у меня из-под куртки еще один голос, и прежде, чем кто-то успел отреагировать, напрочь позабытая мною душа молнией вылетела наружу и плюхнулась в ручей. — Запомни, Рэйш: будешь должен!

— Шоттик?! — неверяще разинул рот Йен.

— Да не может этого быть… — пробормотала Хокк, следя за тем, как наш бывший общий враг с уверенностью настоящего фанатика потащил ручей за собой, причем с такой скоростью, что даже я удивился.

За считанные мгновения он пересек оставшееся до разлома пространство, а затем с разбегу взобрался на образовавшийся у самого края вал, втаскивая за собой и смертельно опасную для хаоса кровь.

— Он же убьется! — ахнула Триш.

— Окончательная смерть, — мрачно согласился с ней Норриди.

— А я-то считал его обычным трусом, — пробормотал, отводя глаза, Тори.

Я же испытал при виде отчаянного поступка светлого смешанные ощущения. С одной стороны, Шоттик и впрямь сделал при жизни много плохого. Обманывал, подделывал результаты допросов, много пил, в пьяном угаре изнасиловал, а потом убил ни в чем не повинную девочку, которой даже шестнадцати не было… Но в то же время его душа была не совсем черна, раз оказалась способна на такую жертву. Причем на жертву, о которой его никто не просил.

Однако пока я раздумывал, стоит ли ему помогать, мимо меня промчалось что-то огромное, черное и зубастое. В считанные мгновение это нечто, вытянувшись в струну, преодолело оставшееся до разлома расстояние, взметнулось над камнями, высоко подпрыгнуло, несмотря на встречный ветер. И, прямо на лету цапнув длиннющей пастью уже начавшего падать в пропасть Шоттика, гулко клацнуло зубами.

Душа светлого мигом погасла. Чудовищная тварь, которая ее проглотила, была тут же подхвачена бушующим над пропастью ураганом. Ее сперва отбросило прочь, словно та была невесомой пушинкой, а затем заключило в ветряной кокон, после чего ее тело тут же изломалось, смялось, словно бумажный кораблик в кулаке великана. А затем его закрутило, завертело и едва не швырнуло прямиком в бездну, при этом стремительно обгладывая, как в свое время Тьма глодала нырнувших на дно неразумных глупцов…

Хорошо еще, что я вовремя вспомнил, где уже видел это чудовище, и, оттолкнув Натали, кинулся следом, успев обеими руками вцепиться в болтающийся у самого края длиннющий и безобразно шипастый хвост. Меня, разумеется, тут же потащило следом. Тварь, которую начало разрывать надвое, истошно взвыла. Одновременно с этим шипы на ее хвосте прошили мои ладони насквозь, но я лишь стиснул зубы и упрямо потащил ее обратно. Бьющий со всех сторон ветер начал неумолимо отъедать куски от нас обоих. Тогда как тварь, извиваясь и злобно матерясь, все же успела метнуться в сторону, грянулась всем телом о землю, но все же умудрилась извернуться и буквально смахнула здоровенным крылом немаленькую лужу крови, сумев стряхнуть ее в разлом, отчего тот моментально пошел болезненными корчами.

От его судорог края плато тут же раскрошились и принялись обваливаться вниз целыми пластами. Расстояние от людей до бездны быстро сократилось, но зато и препятствий для кровавых ручейков больше не стало. Сделавшие свое дело души с победным сиянием взлетели и заторопились обратно к скалам, тогда как кровь свободно перелилась через крошащийся бортик и обильно потекла по каменным стенам, отчего края разлома начали разваливаться еще быстрее, чем раньше, тем самым заставив магов отступить.