Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы - Осояну Наталия - Страница 32

Уничтожение Левиафана. Гюстав Доре. 1865

Wikimedia Commons

Балаур в представлении Генри Джастиса Форда. Иллюстрация к «Фиолетовой книге сказок» Эндрю Лэнга

Wikimedia Commons

Вспомнив соломонаров из предыдущей главы, уточним: они летают не просто на балаурах, а именно на халэ. Говорят, один такой соломонар выманил из глубокого озера змея, оседлал его и улетел в далекий Иерусалим. В румынской исторической области Хацег (Țara Hațegului) верили, что только благодаря соломонарам не идет град всякий раз, как небо покрывается тучами, ведь эти тучи и есть балауры.

Таким образом, балаур — или Лаур-Балаур, как его называют в некоторых сказках, — не просто ползучий гад с крыльями, несколькими головами и неумеренным аппетитом, а существо довольно многоликое, явно состоящее в родстве с Ёрмунгандом, Уроборосом, а может, даже Левиафаном.

Змей

Змей — довольно популярный персонаж румынских сказок, которого часто путают с балауром и збурэтором, и время от времени исследователи фольклора даже не удостаивают его отдельной статьи в словаре.

Румынский змей (в сказках он чаще всего присутствует в единственном экземпляре и потому обзаводится заглавной буквой, но это все же имя нарицательное) — человекоподобное существо, всегда наделенное неимоверной физической силой и нередко великанского роста, вовлеченное в конфликт с Фэт-Фрумосом или каким-нибудь другим героем. Время от времени змей может принимать облик огненного вихря. В двуногом облике у змея на челе может блистать невиданный самоцвет; еще у монстра есть хвост, а тело покрыто чешуей. Змеи владеют вещими конями и разными волшебными предметами, но сами предпочитают воевать с буздуганом (палицей) в руках, что, по мнению некоторых исследователей фольклора, указывает на их связь с духами плодородия. Обитают змеи в потустороннем мире, где в блистающих палатах держат в плену украденных девушек, за которыми и приходят, как правило, герои. Если у змея есть семья, то обычно она подразумевает маму, то есть змеоайку, что можно буквально перевести как «змеюка».

Змеоайка в представлении Генри Джастиса Форда. Иллюстрация к «Фиолетовой книге сказок» Эндрю Лэнга

Wikimedia Commons

В целом змеи — существа хтонические. Нетрудно заметить, что слово zmeu имеет славянское происхождение, и можно даже процитировать строки Николая Гумилева, которые вы наверняка тоже вспомнили:

Поверья о змеях, збурэторах и балаурах часто пересекаются: где-то считают, что обычный ползучий гад, не видевший человека семь лет (или дольше, вплоть до ста), сперва теряет хвост, потом превращается в балаура или змея. Рассказывают также, что осенью в так называемый Змеиный день змеи сплетаются в тугие клубки и покрываются пеной, из которой рождается волшебный камень. Та змея, которая его проглотит перед тем, как уйти в спячку, станет волшебным змеем (отметим, что по-румынски здесь было бы два разных слова — șarpe и zmeu).

Любопытный факт: в сказке «Иляна Сынзяна» героиня в целом повторяет путь итальянской принцессы Фантагиро, только вот испытывать ее с целью выяснить, какого пола этот славный воин, будет змеоайка, а потенциальным женихом — змей. Но ничего у них не выйдет.

Маястра

Маястра — румынский эквивалент жар-птицы или феникса. В сказках маястра выступает в роли посланницы зын, царицы птиц, обитающей в потустороннем мире, чьи пределы она редко покидает. Она отличается поразительной красотой и излучает небесное, божественное сияние, а от ее пения к людям возвращается молодость. Кроме того, маястра может предсказывать будущее и чувствовать истинные душевные порывы смертных.

Принимая во внимание роль маястры как повелительницы птиц, можно сравнить ее не только со славянской жар-птицей или архетипическим фениксом, но и с симургом, царем всех пернатых из иранской мифологии, известным в том числе благодаря философской поэме суфийского мистика Аттара «Логика птиц». Как и симург, маястра — вещая птица, символизирующая благодать и справедливость, воздающая герою по заслугам.

Птица Симург, иллюстрация к поэме «Шахнаме»

Wikimedia Commons

Кстати, серия скульптур «Птица в пространстве» Константина Брынкушь (Бранкузи) во многом опирается именно на образ маястры, одновременно птицы и зыны, хотя в более поздних — и более абстрактных — версиях скульптор пытался передать уже не облик волшебного существа, но ощущение полета.

Пажура

Если заглянуть в «Румыно-русский словарь», то слово pajură в нем переводится как «беркут», то есть самая крупная разновидность орла. Но этнолог Ромулус Вулкэнеску считал, что реальный беркут и мифическая пажура друг с другом не связаны и даже тот факт, что у пажуры могут быть две головы, как у геральдического орла, тоже всего лишь совпадение[31]. Исследовательница фольклора Елена Никулицэ-Воронка также утверждает, что пажура «еще больше, чем орел», тем самым подчеркивая, что это разные птицы.

Пажура, в отличие от маястры, существо демоническое, очень опасное, пусть и не всегда злое. Она летает очень быстро, ни один всадник не может за ней угнаться, и потому именно ей отведена роль посланника и курьера: пажура доставляет сообщения зын, демонов и их приспешников, а также ворует девушек по поручению змеев. Так или иначе, эта птица всегда связана с коварными, темными созданиями.

Обитает пажура в Седых горах. Она никогда не стареет, потому что каждые тридцать лет купается в живой воде, получая тем самым вечную молодость. Как отмечает Вулкэнеску, после проникновения в мифологию христианских элементов пажура стала купаться в водах реки Иордан. Помимо впечатляющей физической силы эта птица наделена также кое-какими магическими способностями: она может менять как собственный облик, так и чей-то чужой. Елена Никулицэ-Воронка включила в свой труд о румынских обычаях короткую сказку «Явор и хмель»[32], в которой сперва пажура с телом балаура (!) и крыльями, полюбив смертного, рожает от него сына, очень смышленого и отважного. Повзрослев, сын приводит домой невесту из смертных, перед этим взяв с матери честное слово, что ее не съедят. Как водится, свекровь испытывает к невестке сильную неприязнь, и после нескольких провалившихся попыток подловить девушку на невыполнении просьб и неуважении к пажуре молодая пара решает сбежать в мир людей, где им будет спокойнее. Во время побега они, чтобы обмануть преследователей, превращаются сперва в двух синиц, потом в двух мельников с мешками муки, но когда в погоню отправляется сама пажура, которую магией не обманешь, ее сын-полукровка обращает свою молодую жену в явор, а сам оборачивается хмелем, своими побегами оплетающим дерево целиком, вследствие чего разъяренная мать не может сожрать невестку, не навредив сыну. Увидев такую самоотверженную любовь, она смягчается и наконец-то благословляет пару от чистого сердца, отпускает на все четыре стороны, а сама возвращается в потусторонний мир.