Бросок «Каракурта» - Савицкий Георгий - Страница 9

Глава 5

«Балтийск» против асов Люфтваффе

В бинокль капитан-лейтенант Чайка наблюдал, как основные силы Балтфлота – эсминцы во главе с флагманом, легким крейсером «Киров», – снимаются с якоря и уходят. Что ж, вице-адмирала Владимира Трибуца винить нельзя: для него главное – спасти «ядро флота». Но гражданские транспорты остались без зенитного прикрытия боевых кораблей. Лишь на некоторых из них были пулеметы или малокалиберные пушки противовоздушной обороны.

Военно-морской офицер, коренной петербуржец Владимир Чайка знал все особенности Таллинского перехода, равно как и героической обороны Ленинграда, страшной блокады города на Неве не понаслышке.

Как только рассветет настолько, чтобы визуально определять с воздуха крупные надводные цели, начнется адова мясорубка, перед которой меркнет даже трагедия печально известного каравана «PQ-17».

Чайка помнил, что гитлеровцы на аэродромах в захваченной Риге базируются силами «Флигерком-мандо «Остзее» – всего около 100 боевых, спасательных и разведывательных самолетов. «Ядром» немецких воздушных сил была 806-я бомбардировочная авиагруппа морского назначения – «Küstenfliegergruppe-806». Она была вооружена новейшими на 1941 год двухмоторными скоростными бомбардировщиками «Юнкерс-88». Против Краснознаменного Балтийского флота действовала и эскадрилья «Зеленые жопы» – печально известный «Jagdgeschwader-54».

«Grünherz», истребительная эскадра асов Люфтваффе «Зеленое сердце». Свое название, а равно – и прозвище немецкая воздушная эскадра получила за зеленого червонного туза, который был изображен на фюзеляжах «Мессершмиттов-109». Виктор Чайка читал в военно-исторической литературе, что в «JG-54» служили знаменитые асы-«эксперты», которые имели огромные личные счета воздушных побед. Так, например, летчик-истребитель Вальтер «Нови» Новотны до 1944 года сбил 258 самолетов. Русский морской офицер искренне надеялся, что когда-нибудь здесь, уже в этом времени и пространстве, курсы немецкого истребителя «Мессершмитт-109» и малого ракетного корабля «Балтийск» с кормовой зенитной установкой «Панцирь-М» все же пересекутся…

Но для этого еще нужно поработать.

Прежде всего, со стены кают-компании по приказу командира сняли Военно-морской флаг СССР и подняли на мачте вместо Андреевского. При всем огромном уважении к традициям Чайка совсем не хотел, чтобы по прибытии в Кронштадт вверенной ему командой занялись «волкодавы» НКВД на том основании, что русские моряки являются шпионами иммиграционных белогвардейских кругов из захваченной Гитлером год назад Франции.

Виктор где-то читал, что даже знаменитый памятник адмиралу Нахимову в Севастополе демонтировали в 1928 году, поскольку прославленный русский адмирал являлся еще и «слугой царизма». В 1932 году на пустующий постамент установили статую Ленина, что, конечно же, больше соответствовало «правильному пониманию текущего исторического момента». Вернул Нахимова на постамент в Севастополе уже Никита Хрущев, и это было одним из немногих правильных решений «кукурузного пигмея» – наследника титана воли и разума, «принявшего страну с сохой, а оставившего ее с атомной бомбой». Когда о тебе так говорит непримиримый и умный идеологический противник, апологет «бремени белого человека», то это – дорогого стоит!..

К тому же и не менее знаменитая, чем памятник Нахимову, Графская пристань в Севастополе была переименована в Советскофлотскую или, как ее называли местные жители, Совфлотскую.

В общем, до февраля 1943 года, когда в Красной Армии снова ввели погоны, нужно было еще дожить. А вот сейчас оставаться «золотопогонником» – это та еще «русская рулетка». Но, несмотря на подобные мысли, капитан-лейтенант русского флота Виктор Чайка решил, что от своих погон не откажется даже под угрозой расстрела.

А пока нужно было решать более насущные вопросы противовоздушной обороны транспортов.

Кстати, возглавив походный ордер, то есть строй кораблей, он уже спас сторожевой корабль «Снег» и спасательное судно «Колывань». А вот транспорт «Балхаш» от взрыва на морской мине уберечь не удалось. Но хорошо, что выживших людей из воды быстро вытащил тот самый спасатель «Колывань»…

– Зенитным средствам – полная боевая готовность! Открывать огонь по самолетам без предупреждения. Юра, экономь боекомплект и особенно – ракеты. Их применяешь только по моей личной команде. И старайся бить из зенитных автоматов короткими очередями. Немецкие поршневые бомбардировщики – это тебе не атакующие вровень с бортом крылатые ракеты. «Юнкерсам» и «Мессерам» много не надо.

– Понял тебя, командир, сейчас перенастрою систему управления огнем, это недолго.

– Действуй, Юра.

– Расчету носового 76-миллиметрового орудия – указания те же. И еще – всем, в особенности пулеметчикам, надеть бронежилеты и шлемы! К вахте на ходовом мостике и на ГКП это тоже относится. Огонь по воздушным целям вести по готовности, экономить боекомплект. Помните, что наш перевес – не только в огневой мощи и средствах обнаружения, но и в знании тактической обстановки.

– Цель воздушная одиночная, высотная. Предполагаю – самолет-разведчик, – отчеканил оператор РЛС.

– Время?

– 05:30.

– Юра, достанешь?

– Для зенитных пушек – слишком высоко, а ракета может и промазать – это же тихоходный биплан. Я его наблюдаю по телевизионному каналу… Букашка…

– Эта «букашка» сейчас наведет бомбардировщики… Носовое орудие – товсь!

– Цель сопровождаю по визуальному каналу, – доложил командир расчета.

– Огонь по готовности.

– Понял. – Командир расчета вдавил спусковую педаль.

Носовая автоматическая пушка грохнула короткой, в четыре снаряда очередью. Вокруг неспешно плывущего в небе немецкого гидросамолета-разведчика вспухли совершенно безобидные на вид облака разрывов. Самолет на мгновение замер, будто наткнулся на невидимую стену, клюнул носом и полетел вниз, разматывая за собой черную спираль дыма.

– Цель уничтожена.

– Радист, передать открытым текстом: «Я – корабль “Балтийск”, вступаю в охранение каравана. Ожидается налет большого числа вражеских бомбардировщиков. Внимание капитанам и экипажам транспортов и судов обеспечения – организовать на борту зенитное прикрытие. Использовать для этих целей пулеметы и личное стрелковое оружие эвакуируемых солдат. Все огневые средства – на верхнюю палубу и на надстройку! Принять меры для защиты раненых и гражданских лиц. Сформировать из офицеров… отставить – сформировать из командиров группы наблюдателей за воздушной обстановкой. Выделить из числа красноармейцев и гражданских лиц аварийные команды для тушения пожаров и борьбы за живучесть и непотопляемость судов. Обеспечить их всем необходимым, развернуть заранее средства пожаротушения. Спасателям, буксирам и судам обеспечения – быть готовыми к приему людей из воды. Всем – боевая готовность номер один!» Сигнальщикам на мостике – продублировать сообщение прожекторами.

Виктор Чайка не без оснований полагал, что большие потери в ходе Таллинского перехода произошли еще и от неорганизованности и отсутствия четкого и внятного командования. Сейчас он хотел максимально возможными мерами избежать паники и неразберихи. «Все же, – думал он, – на транспортах достаточно военных, которые могут наладить нормальное взаимодействие и оборону. Нужно только правильно распределить силы, чтобы избежать излишних потерь».

Теперь внимание капитан-лейтенанта Чайки обратилось на следующий в кильватер сторожевой корабль «Снег». Он подобрал после подрыва на мине часть экипажа сторожевика «Циклон»[3]и оставался чуть ли не единственным уцелевшим в охранении боевым кораблем. Правда, его вооружение оставляло желать лучшего: две 100-миллиметровые пушки на носу и на корме, три полуавтоматические универсальные «сорокапятки» и три пулемета «ДШК». Из всего арсенала ценность представляли только «дегтяревы-шпагины – крупнокалиберные». А универсальные «сорокапятки» обладали слишком низкой скорострельностью. Впрочем, это – тоже лучше, чем ничего.