Вересковый рай - Джеллис Роберта - Страница 85

Нет нужды говорить, что распоряжение Ллевелина было встречено возгласом радости. Рианнон только бросила подозрительный взгляд на мать и отправилась паковать вещи, но затем убедила себя, что ее не волнует, если даже Киква и Ллевелин умышленно сговорились с целью укротить ее. Она сама хотела ехать. Она не станет отрезать себе нос назло своему лицу. Ее смех зазвенел, подобно птичьему пению, когда ей припомнились любимые слова Саймона, и Мэт подошел к ней и потерся об ее ноги. Затем, к ее немому изумлению, он подошел к обитой изнутри полотном корзинке, в которой обычно путешествовал, и уселся в нее.

Рианнон прервала свои дела и, сев на корточки, уставилась на него.

– Мне кажется, тебе не следует ехать, – сказала она. – Мы будем жить в замке, а ты этого не любишь. Кроме того, нам, возможно, придется переезжать с места на место.

Кот смотрел на нее своими чистыми невинными глазами и из корзины не вылазил. Рианнон на секунду пришло в голову запереть Мэта перед самым своим отъездом. Кошки, в отличие от собак, охотятся с помощью зрения и не могут чуять след. Но она тут же пожала плечами. Если Мэт хочет ехать, то почему бы и нет? Она будет рада его обществу, если мужчины переедут в другое место, и ей, прежде чем последовать за ними, придется ждать известия, где они остановятся.

Холодок пробежал по ее телу, когда она сосредоточилась на этой мысли. В первый раз она поняла, что намерена делать. Не то чтобы ее ужаснула мысль, что она собирается следовать за Саймоном, куда бы он ни поехал, но Саймон мог отказать ей в подобной прихоти. Потом ее передернуло снова. Как Мэт мог знать, что она не собирается вернуться в Ангарад-Холл, если Саймон за ней не приехал? Рианнон отбросила эту мысль. Если Мэт даже и был чем-то иным, чем просто большим красивым котом, то он в любом случае благосклонно расположен и к ней, и к Саймону. Было бы неблагоразумной неблагодарностью так пристально всматриваться в добрые деяния старых богов – это все равно, что смотреть в зубы дареному коню.

Спустя час после приезда гонца Рианнон была уже в седле и готова к отъезду. Ее сопровождали четверо воинов – сильных, преданных, умных и беспощадных в бою, и они не стали держаться наезженных дорог, несмотря на возможные возражения со стороны лошадей. Однако, если ехать даже напрямую, как птица летит, от Ангарад-Холла до Билта было более семидесяти миль, и птице не приходится объезжать расселины, искать переправы на реках и карабкаться козьими тропами чуть не по вертикальным склонам гор. Рианнон могла скакать и ночью, если земля была достаточно ровной, но при всем ее желании поторопиться она не пыталась форсировать разлившуюся реку, которая так грозно шумела в темноте.

Саймон пристроился немного поспать примерно в то же время, что и Рианнон. Прошедший день доставил ему массу удовольствия. Основную часть своего отряда и всех лошадей он разместил на холме Оркоп-Хилл, пока несколько небольших подразделений, в том числе и он сам, проводили разведку пешком в западном и южном направлениях. Пемброк оказался прав, когда говорил, что для королевской армии вокруг Клиффорда и юго-восточнее Херефорда не оставлено ничего. Можно было даже точно определить, какая земля принадлежала какой из сторон. Земли Пемброка были опустошены, но аккуратно и чисто. Земли же Херефорда были выжжены, и, проезжая через них, можно было ощутить смрад трупов крепостных.

Королевская армия здесь еще не показывалась, если не считать одного патруля, который, судя по всему, больше интересовался продовольствием, чем территорией. Это была ценная деталь – она могла означать, что Глостер оказался не слишком щедр на провизию. Подданные Глостера не могли быть открытыми мятежниками – их юный господин сейчас находился у своего отчима, Ричарда Корнуолла, и матери, которая была сестрой Пемброка. Они могли, однако, сделать все, чтобы не помогать королю, скрывать свои запасы, ссылаясь на чуму, поразившую скот, или неурожай. Они могли также заявить, что Генрих уже обобрал их в августе, и им нечего больше дать.

Если это было так, то в армии короля запасы истощались. Таким образом, Генрих не мог нанести удар прямо на запад, поскольку он уже знал, что Аск и окружающая его территория голы, как новорожденный младенец. Но разведка доложит ему, что и вокруг Херефорда ничего нет. Это могло означать, что Генрих не предпримет ничего, пока не прибудут обозы из Англии. Такое положение дел не нравилось Саймону, и он беспокойно поерзал, поплотнее закутавшись в одеяло и плащ и повернувшись на другой бок. Согревшись, он улыбнулся. Генрих впадет в страшный гнев и способен натворить невероятные глупости – терпеливость никогда не относилась к числу его достоинств, даже если он не злился.

С этой приятной мыслью Саймон уснул. Проснулся он несколькими часами позже от легкого прикосновения. Воины наскоро перекусили вяленым мясом, хлебом и сухими фруктами и отправились в путь. Армию они разыскали перед рассветом. Она стояла лагерем посреди сожженных ферм на полпути между Глостером и Херефордом. С первыми лучами солнца лагерь зашевелился. Саймон со своими людьми укрылись в небольшой роще, продолжая наблюдение и по очереди досыпая.

Зрелище и звуки были до боли знакомые: солдаты будили друг друга, перекрикивались, звенели кухонные горшки, громко ругались на своих подопечных конюхи, давая им корм и ведя на водопой. Затем все понемногу стихло – люди уселись завтракать, после чего бедлам возобновился с еще большей силой. Саймон облегченно вздохнул. Армия отправлялась в поход. Он понаблюдал еще немного, пока не увидел несколько богато разукрашенных лошадей, которых подвели к самой большой палатке. Саймон дал знак Эхтору подойти.

– Я возьму четверых воинов и последую за королевской свитой. Ты с остальными – трое спереди, трое сзади, оглядываясь, – пойдешь за армией. Когда они устроятся на ночь, встретимся на Оркоп-Хилле. Если они не остановятся, а сделают бросок на запад, к границе Уэльса, пошли двоих в Билт или в ближайшее место, где они смогут разыскать людей Ллевелина, чтобы сообщить всю информацию о намерениях короля, какую ты сумеешь собрать.

Следующие несколько часов были чрезвычайно утомительны. Тягаться с лошадьми Саймон и его люди, конечно, не могли, но они обнаружили, где Генрих и его спутники свернули с дороги, и пошли по их следу, который вел на запад, к реке Уай. Далее отряд короля двинулся вдоль реки, очевидно, разыскивая места, пригодные для переправы. Однако сильные дожди, пролившиеся на прошлой неделе, повысили уровень воды. Люди, конечно, могли переплыть реку, как и лошади, но обоз вынуждал воспользоваться лишь единственным сохранившимся бродом возле Херефорда.

Саймон радовался этой настойчивости короля в поисках переправы. Очевидно, Генрих собирался двинуть армию на запад, а это могло означать, что он готовился к атаке. Благодаря тщательности, с какой осматривалась река, Саймон сумел догнать свиту Генриха, прежде чем они достигли Херефорда. Он успел заметить, как Генрих и его военачальники вошли в город, в то время как их эскорт повернул назад. Саймон не решился ни дожидаться, пока король покинет город, ни преследовать эскорт. Он вернулся в лагерь на Оркоп-Хилле и отправил Сьорла с шестью воинами, которые проскучали два дня, разглядывая пустые окрестности, понаблюдать за дорогами, ведущими на север и запад от Херефорда.

В середине дня прибыл гонец от Эхтора с известием, что авангард армии достиг Херефорда, переправился через Уай и снова повернул на юг. Саймон нашел эти сведения интересными и сам отправился на север с человеком, которого прислал Эхтор. К тому времени, как он добрался до места, стало уже ясно, что группа, повернувшая на юг, была не просто рабочим отрядом или экспедицией в поисках продовольствия. Саймон неодобрительно поцокал языком. Если король и командиры наемников и научились чему-нибудь на своем августовском опыте, то очень немногому. Впереди колонны солдат ехали конные разведчики, которые должны были сообщать о появлении большого вражеского войска, но в этом состояли, пожалуй, и все меры предосторожности. Разгромить их было не труднее, чем растоптать муравейник.