Вересковый рай - Джеллис Роберта - Страница 34

На рассвете он разбудил воинов, поторапливая их седлать лошадей. Завтрак – сухой сыр и вино из маленьких мешочков, которые каждый носил с собой, они съедят на ходу. Саймон спешил доставить Ричарду новость о сочувствии Ллевелина его делу, хотя, к сожалению, он не мог сказать, что Ллевелин готов предоставить ему своих людей. Но Ричард, вероятно, и не рассчитывал на это. Его должна была обрадовать, по мнению Саймона, сама по себе гарантия Ллевелина не оказывать никакой поддержки королю, ни в какой форме. И для закрепления своих обещаний он разрешил своим отрядам грабить королевскую армию.

Ландшафт стал ровнее, и воины Саймона быстро переходили из долины одной реки в другую, пока не достигли Уая. Затем был переход через горы до Аберхандду, и, наконец, на юго-восток – вдоль русла Аска до замка Пемброка. Это заняло всего лишь три дня, хотя, когда они достигли возвышавшегося над рекой замка, был уже близок рассвет. Естественно, среди ночи стража отказалась открыть ворота, и началась словесная перепалка. Саймон выиграл ее, но дорогой ценой – лишь вытащив из постели самого графа.

– Боже милостивый, – пробурчал Ричард, – вы не могли подождать два часа? Что, ваши новости такие срочные?

Мне очень жаль, – кротко произнес Саймон. – Нет, не срочные. Я просто вышел из себя. Мы скакали всю ночь, и я устал.

– Я тоже, – угрюмо отозвался Ричард и добавил: – Если ваши новости не срочные, к чему такая спешка?

– Я хотел быть уверен, что успею добраться до начала атаки, если король вдруг раз в жизни пошевелится быстрее улитки.

– Атаки? Что вы хотите этим сказать?! Генрих далеко на севере, возле Херефорда… – Ричард запнулся, увидев выражение лица Саймона. – У вас другие сведения?

– Я слышал… Мы встретили по дороге охотника из Рис-Иеванка, и он сообщил нам, что король опять движется на юг, но…

– Вы не считали это срочной новостью? – отрывисто перебил его Ричард.

– Я не знал, какой она покажется вам, милорд, – воскликнул Саймон.

– Что он еще сказал?

– Больше ничего. Я спрашивал, но он мало интересовался этим делом, потому что его дом находится севернее и порядочно на запад. Он преследовал вепря и, забравшись слишком далеко, наткнулся на других охотников, которые тоже слишком далеко загнали свою добычу. Обнаружив, что они англичане, он походил вокруг их лагеря и послушал, но, убедившись, что для его людей они опасности не представляют, ушел. Не хотите ли вы, чтобы я выслал людей в разведку?

– Нет, мы готовы ко всему. Меня только удивило… нет, ничего.

Саймону не нужно было ничего объяснять. Ричарда взволновал тот факт, что человек, посылавший ему сообщения о перемещениях короля, кто бы он ни был, не передал такой чрезвычайно важной новости. Для этого могло быть много разных причин, не обязательно связанных с умышленным предательством, и Ричард, конечно, не хотел порочить имя своего осведомителя, не зная точно причины промаха.

Они шли от ворот к внутренней башне. Когда Саймон упомянул о передвижении короля, Ричард остановился, но теперь он продолжил путь, молчаливо хмурясь, пока они не поднялись по лестнице и не вошли в зал. Здесь, осторожно огибая спящих, граф провел Саймона к очагу, где еще краснели угольки, разнося тепло, такое приятное в окружавшей холодной сырости толстых каменных стен.

– Вы можете выкладывать все, что у вас есть, потому что мне все равно уже не до сна, – сказал Ричард.

– Да, милорд. Другая новость хорошая, хотя могла бы быть и лучше, – Саймон пересказал обещание Ллевелина не препятствовать Ричарду. – Я не думаю, что в этом возникнут какие-то трудности, – заключил Саймон. – Они сами предпочтут держаться в стороне, пока не выяснят, какая партия сильнее. Потом они накинутся на слабейшего, чтобы урвать свой кусок добычи.

Ричард слегка пожал плечами.

– Так это перемирие или нет? – спросил он.

– Разумеется, перемирие, – весело ответил Саймон. – Перемирие с estraid…Прошу прощения, милорд, я несколько дней разговаривал со своими людьми только по-валлийски. Перемирие с чужеземцами не имеет никакой силы, и даже с другими кимрами… Они всегда внезапно могут вспомнить о какой-нибудь старой распре – и даже не одной, которая была забыта или приостановлена ради перемирия.

– Вы находите это забавным? – спросил Ричард, изумленный легкомысленным тоном Саймона. – Как вообще можно доверять таким людям?

– Но все знают правила игры, – возразил Саймон, несколько удивленный выражением лица графа. – Я не могу это объяснить, – продолжал он уже серьезно. – Они не то, чтобы бесчестны. Просто их кодекс чести отличается от нашего. Есть способы связать их друг с другом словом, если они действительно этого хотят, и такие связи будут соблюдаться любой ценой. Если вы – estraid – хотите быть уверены в точном соблюдении договора, то должны взять заложника и обращаться с ним со всем почетом. Если вы не…

– Господи, если бы только я так не нуждался в помощи этих валлийцев! – воскликнул Ричард. – Тогда какого черта означает это ваше послание от Ллевелина, если…

– Нет, нет, – поспешно произнес Саймон. – Я вовсе не имел в виду Ллевелина. У него долгий опыт общения с вашим отцом и братом и с моим отцом, конечно. Он будет в точности соблюдать любое соглашение, которое заключит с вами, поскольку знает, что в противном случае с ним уже никто ни о чем не станет договариваться. Как раз поэтому, милорд, он так осторожничает в своих обещаниях помогать вам.

– Вы – его вассал и любите его, и хотите жениться на его дочери, – произнес Ричард, хмурясь в растерянности.

– Я также сын своего отца, – напомнил Саймон холодным тоном. – Если вы не доверяете мне, я соберу людей и уеду, передав вам послание.

Ричард поднял руку и прикрыл глаза.

– Простите, Саймон, я не хотел обидеть вас. Мне просто тошно, вот и все. Я знаю, что поступаю неправильно, и все-таки поступать иначе было бы еще большей ошибкой. Мир для меня сейчас окрашен в черный цвет, и всех, на кого я смотрю, я наделяю собственной непорядочностью.

– Вы действуете совершенно правильно! – воскликнул Саймон. – Милорд, вы должны держаться изо всех сил, иначе мы все скоро станем рабами.

– Но ведь я приносил клятву Генриху. Чем я лучше тех…

– Мой отец говорит, что король Генрих одержим злым духом, что он нездоров, – перебил его Саймон. – Он знает короля с младенческих лет и утверждает, что это не его воля, не его душа, что епископ Винчестерский заразил его своими злыми мыслями. Это против Винчестера, Сигрейва и прочих злонамеренных советников вы сейчас восстали. Освободившись от них, король Генрих придет в себя, и вы сможете вернуться к своему долгу.

– Это же я и сам себе говорю, – вздохнул Ричард, опуская руку. – Ладно, – продолжал он, – значит, вы советуете мне довериться обещаниям Ллевелина.

– Да, и даже без какого-либо соглашения он сможет сослужить вам большую службу. До сих пор он запрещал своим людям совершать вылазки на английские земли, так как не желал давать Винчестеру основания создать из валлийцев образ врага, на которого он смог бы обратить внимание англичан, отвлекая их от беззаконий, творимых собственным королем. Теперь лорд Ллевелин отменил свой запрет.

– Не относится ли это в сознании большинства валлийцев ко мне в равной степени, как и к Генриху? – с недоброй улыбкой спросил Ричард.

Саймон усмехнулся.

– Может, и так, но вам не стоит беспокоиться об этом. Они не будут штурмовать ваши замки. У них нет для этого сил, да и не такие они дураки. Зачем им пытаться раскалывать орех, зная, что он переломает им зубы, если вокруг полно сладостей, которые можно взять почти голыми руками. Они будут охотиться на обозы Генриха. – Саймон помолчал и нахмурился. – Не скажу, что кто-либо из них, даже сам принц Ллевелин, любит вас. Они не сочувствуют вам, а лишь стремятся обогатиться или защититься. Но почему этовас должно заботить? Если в армии Генриха начнется голод, и его воины будут постоянно оглядываться на грабителей вместо того, чтобы сосредоточиться на замке Аск, Ллевелин и его люди послужат вам так же, как если бы они были вашими преданными слугами.