Вересковый рай - Джеллис Роберта - Страница 19

И действительно, Имлладд не только не выказал никаких признаков беспокойства, но и не проявил своего бешеного нрава после того, как Саймон освободил его. Вместо этого он сделал несколько шагов в сторону, чтобы напиться воды из потока, а затем стал жевать листья кустарника, растущего на берегу. Если бы Саймон был менее занят своими собственными чувствами, возможно, поведение коня показалось бы ему очень странным. Но как бы там ни было, не обращая на него никакого внимания, молодой человек наклонил голову и просто впился губами в губы Рианнон.

Она уже собиралась что-то сказать, но ощущение губ Саймона вызвало у нее настоящее головокружение. Он не впервые целовал ее – при встречах и расставаниях они обменивались формальными поцелуями, но на этот раз было нечто другое. В крепости его поцелуя и трепетной силе обнимавших ее рук ощущалась физическая настойчивость, хотя он и не прижимал ее слишком сильно к себе. Сейчас Рианнон было не до раздумий, но позже, много раз вспоминая эту сцену, она поняла, какой искусной была «атака» Саймона. Что касается других женщин, то слишком крепкое объятие, по их мнению, свидетельствовало бы о страсти, но Саймон знал, что для Рианнон оно станет означать ограничение свободы и принуждение. Поэтому он сжимал ее в своих объятиях так, что, с одной стороны, их тела касались друг друга, и она физически ощущала его напряженное желание, а с другой стороны, если бы только захотела, в любую минуту могла бы вырваться из этих крепких, но не удерживающих насильно рук.

Таким образом, именно Рианнон сделала шаг вперед, еще теснее прижимаясь к Саймону. При этом одной рукой она обвила его шею, а другой обхватила сзади его сильную мускулистую спину. Такой претендующий на одобрение поступок да еще глубокий вздох, вырвавшийся из ее груди, подтолкнули его к дальнейшему действию. Его левая рука по-прежнему обнимала ее за плечи, тогда как правая начала мягко поглаживать спину, опускаясь все ниже и ниже, и вот он уже ласкает ее ягодицы, ласкает и крепче прижимает к себе. Саймон представлял себе, что должна чувствовать Рианнон всякий раз, когда он вот так притягивает ее. А так как он был одет соответственно жаркой погоде августа, то есть только в шелковую тунику и тонкие шелковые штаны, то его возбужденная плоть не могла быть не замеченной ею.

Так оно и было, и ощущение его мгновенно возникшего желания лишь усилило ее собственное. Где-то за сжатыми губами Рианнон рождались мягкие стоны, одновременно с которыми она наклонялась вперед. Ей хотелось вытянуться вровень с Саймоном, но он был слишком высокого роста, а ноги предательски подкашивались, голову застилал туман, и она тянулась к нему, будто вьюнок, все теснее прижимаясь всем телом. Она животом чувствовала его горячую возбужденную плоть, близость которой возбуждала ее еще больше, ибо пульсировала в ритме с ее разгоряченной кровью.

Рианнон всегда была чрезвычайно чувствительной – к теплу солнца, ощущению влажной травы под босыми ногами, поцелую ветра и успокаивающей ласке дождя. И ей было известно все, что касалось достижения половой гармонии. Однако о глубокой связи между чувствами и действием она могла только догадываться – по вызывающему воспоминания удовлетворению в глазах матери, а также по тому, что говорили другие. Ее собственный опыт ограничивался тревожным беспокойством, которое не покидало ее с того времени, как она весной отослала Саймона.

Теперь ее тело знало. Чувства переполняли ее, находя выход там, где она чувствовала его, – на ее губах, на коже, там, где его нежные руки поглаживали ее тело… Страсть согревала, а затем разгоралась, становясь горячей и нетерпеливой где-то внутри ее лона, которое требовало теперь, взывало удовлетворить его.

Инстинктивно Рианнон приподнялась, наклоняясь вперед, обхватила обеими руками Саймона за шею и подтянулась на цыпочках, пытаясь удовлетворить свою потребность слиться с ним. Испытав неудачу, она тут же опустилась назад, вернувшись в менее напряженное состояние, но побуждение было непреодолимым, и она снова потянулась вверх. Саймон приглушенно застонал, и это еще больше возбудило Рианнон.

Хотя Саймона оглушило возбуждение, для него мало новизны было в физических ощущениях, ошеломило его другое – простота и безыскусность девушки, ее доверчивость. Его ум был несколько затуманен, но тем не менее он мог соображать. В конце концов он имел значительный опыт и никогда не терял головы, занимаясь любовью. Невинная страсть Рианнон усложняла все больше, чем обычно, но, чем труднее давалась ему мыслительная деятельность и чем более сильным становилось его желание, тем больше Саймон сердцем понимал, что это именно та женщина, которую он хотел бы видеть спутницей жизни. Через пульсирующее удовольствие, которое раздирало его с каждым новым движением Рианнон, формировалась мысль, уже не покидавшая его. Он должен убедить Рианнон выйти за него замуж!

В равной степени важным для него являлся и вопрос удовлетворения его желания. Однако если бы он получил избавление от плотских мук совокуплением с Рианнон, он подтверждал бы любовную связь на ее условиях, а он вовсе не был уверен, что знал, в чем они заключались. Он не мог воспользоваться представившейся возможностью и на самом деле сыграть роль просто быка для своей телки, даже подумать, что она может почувствовать себя свободной в один прекрасный момент и уйти к другому быку по своему выбору.

Существовало, однако, простое решение этой проблемы. Саймон еще теснее прижал к себе Рианнон, причем обе его руки теперь лежали на ее ягодицах, и стал помогать ей в ее движении вверх-вниз.

Прижавшись сильнее, чем обычно, к тому месту на его теле, где ей больше всего хотелось, Рианнон издала приглушенный звук, который являл собой нечто среднее между стоном и урчанием от удовольствия. Она вжималась все сильнее в него, извиваясь и меняя положение, но при каждом движении тела обязательно касаясь возбужденной плоти Саймона. Он не был уверен, что может удовлетворить Рианнон таким странным способом, как не был уверен и в том, хотела ли она этого удовлетворения. Таким образом, он позволил своему телу идти своим путем и через короткое время наступил кульминационный момент.

Закончив, он оторвался от ее губ и, крепче схватив Рианнон, прижал к себе, чтобы остановить движение ее тела. Она протестовала бессловесно, издавая лишь отдаленные звуки, и все пытаясь возобновить движение, надеясь снова ощутить то напряжение, которого она жаждала, но Саймон был намного сильнее ее, и потому она стала взывать к нему, выкрикивая его имя и задыхаясь от разочарования.

– Тише, любимая, тише, – успокаивал Саймон, мягко отодвигая ее от себя, чтобы она не так сильно ощущала движение его тела.

Вовсе не этого хотела Рианнон, но Саймон не сдавался, целовал ее в лоб и щеки, нежно гладил по спине и бормотал какие-то утешительные слова. Вскоре она успокоилась. Разомкнула руки, сжимавшие его шею, глубоко вздохнула, и вот она уже стоит в стороне от него.

– Почему? – с заминкой выговорила она. – Почему вы не взяли меня? Я хочу этого.

– Потому что я люблю вас, – ответил Саймон. – Мужчина не берет женщину, которую любит. Мне не нужно говорить, вы ведь и так знаете, что я брал многих женщин – все хотели. Мне не нужно принуждать женщину. Но я не любил ни одну из них, как и не говорил об этом. Я не злоупотребляю вами, Рианнон, неважно, что вы об этом можете подумать.

Она стояла, глядя на него по-прежнему в замешательстве, но с каким-то подозрением в ясных глазах.

– Тогда почему вы начали заниматься любовью со мной? Чтобы возбудить мой аппетит? – ее последние слова были опасно резки.

– Нет, – протестующе произнес Саймон и начал смеяться. – Вы ведь не думаете, что я поступил так намеренно? Рианнон, я уже говорил не раз и повторяю снова, что люблю вас. Вы очень красивы. Уже продолжительное время у меня не было женщины. На протяжении всего пути сюда я сжимал вас в своих объятиях. Боюсь, что я вообще ни о чем не думал, когда мы сошли с Имлладда.

– Тогда что же заставило вас снова думать? – настаивала она.