Любовь в условия не входит (СИ) - Смелик Эльвира Владимировна - Страница 21

– Угу, – подтвердила Полина.

22

22

Машины ехали непрерывным потоком, то сразу в несколько полос, то тонким ручейком, но почти без интервалов, и, наверное, в радиусе один километр от станции метро все края тротуаров были облеплены ими без малейших просветов и надежды втиснуться в разноцветную цепочку. Ваня без особой надежды всматриваясь в перспективу, обречённо заключил:

– Припарковаться негде. Ну ладно.

Свернул в единственное открытое пространство возле прозрачного павильона остановки. Полина поспешно отстегнулась и, как только машина остановилась, распахнула дверь, выскочила.

– Пока, – произнёс Ваня вдогонку. – Я позвоню.

Полина застыла. Он опять её поддразнивает? Как тогда. «Просто личный водитель – этого слишком мало».

– У тебя же нет моего номера.

К её словам присоединился возмущённый сигнал подъезжающего троллейбуса. Полина торопливо толкнула от себя дверь, чтобы та захлопнулась, но всё-таки успела услышать:

– Найду. Не проблема.

Ваня улыбнулся сквозь стекло, машина тронулась с места под очередной требовательный сигнал. А Полина так и стояла, пока кто-то, спешащий на посадку, не задел её то ли сумкой, то ли локтем.

Она отступила в сторону, всё ещё глядя в даль, вслед уехавшему тёмно-красному автомобилю, словно ожидая, что оттуда придёт ответ, правильно разъясняющий случившееся.

Почему-то не удавалось точно подобрать подходящие определения собственным ощущениям и никак не получалось решить: она удивлена или обрадована? Или просто боится продолжить логическую цепочку, чтобы не допустить общепринятую ошибку и выдать желаемое за действительное.

Но вроде бы – всё очевидно. Зачем Ване ей звонить, если не для того, чтобы продолжить встречи? Не просто же поболтать?

Позвонит, пригласит на свидание. Не всего лишь на час, чтобы скоротать свободное время. На настоящее свидание. Да ещё этот красивый жест напоследок – «я сам найду твой номер телефона».

Это значит… это значит, что у неё всё получается? Движется по правильному маршруту к тому самому пункту назначения, который ей нужен – выигрышу в споре. Красная финишная ленточка, торжественный марш, приз. Но Полина почему-то не чувствует торжества.

Боится радоваться раньше времени, чтобы не спугнуть удачу? Может быть. Но всё же ей действительно приятно, искренне приятно думать о происходящем.

О пухлых цилиндриках маршмеллоу, плавающих в горячем шоколаде, и узнаваемом привкусе корицы, о Ваниной улыбке и беззлобных подколках, о «личный водитель – этого слишком мало» и «найду, не проблема». Полина даже чуть свою станцию не пропустила, настолько растворилась в воспоминаниях, размякла, расплылась. Хорошо, что вагон остановился как раз возле надписи на стене, и та на автомате прочиталась сквозь стекло.

Знакомое название вернуло в реальность. Полина поспешно крутанулась на месте, рванула к дверям, выскочила на перрон и завертела головой, совсем позабыв в какую сторону идти. Хотя уже наизусть заучила маршрут за прошедшие месяцы и сворачивала инстинктивно, не задумываясь.

Да что с ней такое?

В общаге Полина в первую очередь схватилась за нетбук, вышла в интернет, даже блог открыла. Вроде же она обязана доложиться – обещала же, и новые сведения появились. Но ни читать накопившиеся за прошедшее время комментарии (если они были, конечно), ни писать новый пост не хотелось. И причина непонятная. Немного смахивает на жадность.

У каждого человека найдутся такие вещи, которые он ни за что никому не отдаст. И с эмоциями, с чувствами так же. Какие-то хочется разделить, с близкими, с друзьями или вообще со всем миром, а какие-то целиком оставить себе. И не скажешь, что они там жутко возвышенные, потрясающие, невероятные. Простые чувства, иногда даже не слишком вразумительные и явственные.

А, может, именно потому и прячешь их от посторонних: ещё сама не разобралась, что они значат для тебя. Да и значат ли хоть что-то, да и существуют ли на самом деле? Вдруг ты сама их придумала, а в действительности ничего и нет – в «секретике» под цветным стёклышком скрывается пустота.

Полина свернула окно и захлопнула крышку нетбука.

Наверное, просто настроение не подходящее. Позднее она напишет, а сейчас всё равно время не самое удачное, в онлайне мало кто сидит. И вообще, по дороге от метро надо было заскочить в магазин, купить чего-нибудь на ужин, а Полина пролетела беззаботной птичкой и не вспомнила. Поэтому придётся опять одеваться и идти.

Или лучше позвонить Тане? Её пока нет, значит, она либо ещё в универе, либо где-то в пути. Вот пусть и затаривается. А ещё хочется поговорить. Именно с ней, не спрятанной за непонятным ником, а хорошо знакомой, связанной с Полиной реально существующими отношениями. Тогда можно заполучить не общие советы, и уж тем более не нелепые домыслы скучающего воображения, а точную информацию.

Поэтому позже, когда они вдвоём с соседкой уминали полуфабрикатные котлеты с гречкой, Полина спросила:

– А почему Ваня дальше в Швеции не стал учиться?

– Так договорённость была всего на семестр, – Таня развела руками. – Стандартные условия.

– Условия чего? – Полина озадачилась только сильнее.

– Программы, – коротко выдала соседка и, кажется, догадалась, в чём дело. – Он же по обмену. А ты что, думала, он там постоянно учится? Родители раскошелились? – А поймав утвердительный Полинин кивок, принялась разъяснять дальше. – Ну раскошелились, конечно. Но не больше, чем остальные. Ваня же на общих основаниях, по конкурсу. Учиться надо было хорошо и тесты по английскому сдать. Подтвердить уровень. Я тоже пыталась. Но вот как раз английский и не потянула. В общем, оказалась худшей среди лучших. Обидно. А то бы тоже поехала.

Услышать подобное Полина не ожидала. На общих основаниях? По конкурсу? Даже «хорошо учится» не слишком вязалось с её представлениями о Ване.

Идиотом тот, конечно, не выглядел. Просто такие, как он, обычно не утруждали себя учёбой, выезжали за счёт связей и самоуверенности.

– А тебя всё-таки что больше интересует? – уточнила соседка. – Швеция? – она уставилась в тарелку, сделала вид, что больше всего озабочена налипшей на края гречкой. – Или Ваня?

А Полина-то понадеялась, что на этот раз обойдётся без её вечных подколок. Но разве такое возможно? Только и она в долгу не останется.

– Не знаю, – Полина пожала плечами, свела брови, изобразив крайнюю степень задумчивости и сосредоточенности. – Я ещё не определилась.

23

23

На следующий день на лабораторке с Полиной уселась Изольда Казарян, демонстративно, с многозначительным видом. Видимо, долго сдерживалась, общалась исключительно по делу и только в самом конце выдала:

– Ну и как продвигается?

Полина как раз доделывала в тетради последние расчёты и в суть вопроса вникла не сразу, точнее, восприняла по-другому.

– Сейчас закончу, – сообщила, дописала, подвинула тетрадь к Изольде.

Но та никак не среагировала, не бросилась переписывать, а продолжала пристально пялиться. Вот тогда до Полины и дошло: Казарян не про лабораторку, про Ваню. Глаза довольно поблёскивают, заранее предвкушает, что Полине похвастаться нечем. Но она даже при том, что есть чем, не станет.

– А что, срок уже выходит? – невозмутимо поинтересовалась Полина.

– Ну, понятно-понятно, – пропела Казарян со снисходительной улыбочкой, выгнув бровки.

Полина в ответ тоже улыбнулась, мысленно. Вот про этот разговор она, пожалуй, напишет в своём блоге подробно и с удовольствием, от души постебётся над чьей-то чрезмерной самонадеянностью. И подписчики её поддержат. Наверняка. Тоже посмеются.

Это ведь довольно просто – вывести собеседников на нужные эмоции, представить ситуацию так, что станет сразу понятно, кто за умного, а кто в дураках. Тем более в общаге Полину ожидало новое подтверждение её успехов. Стоило ей войти в комнату, Таня поделилась новостью: