Предтеча (СИ) - Ясницкая Ольга - Страница 33

Когда Нанни поинтересовалась у своей любимицы, чем её так привлекла новенькая, Фиалка ответила: «Она такая красивая! Пусть будет моей сестричкой».

И Нанни возражать не стала. Любовь способна залечивать даже самые глубокие раны, а порой это единственное, что удерживает на краю бездны. И если даже такие, как её пушистик, — презираемые в Легионе больше остальных — способны сопереживать и дарить любовь другим, значит, не всё ещё потеряно.

— Ну всё, моя хорошая, — Нанни потрепала Фиалку по голове. — Скоро отбой, тебе пора.

Девчушка грустно вздохнула и, прижавшись щекой к её животу, обвила ручонками талию:

— Ты придёшь?

— Постараюсь, ладно?

За спиной осуждающе прочистили горло. Напарница прошла мимо, окатив обеих ледяным взглядом.

— Давай, беги, — мягко подтолкнула Нанни подопечную.

Та угрюмо зыркнула на вошедшую и выбежала из помещения.

— Ничем хорошим эти твои сюсюканья не закончатся, — проворчала Джина, заглядывая поочерёдно в люльки, — помяни моё слово!

Нанни тяжело вздохнула и принялась собирать пустые бутылки в корзину.

— Можешь отмалчиваться, конечно, — не унималась напарница, — но ты хоть раз подумала, что с нами будет, если кто-то из плётчиков застукает тебя ночью в бараке с мальками?

— Подумала, — отмахнулась Нанни. — Нам ли к кнуту привыкать!

— А мне и своих шрамов хватает! Пусть твои тебе и достаются. И вот чего ты этим добиваешься? Большинство из них вырастет отбитыми ублюдками, так зачем ради них спину подставлять?

— Дура ты, Джина! — укоризненно покачала головой Нанни. — Оттого они и растут отбитыми — ласки живой не знают. Если бы такие как ты не тряслись за свои шкуры, глядишь, и скорпионам полегче бы стало. Им было бы за что бороться. Легион и так отбирает у нас всё!

Джина едко улыбнулась, вытягивая из-под захныкавшего младенца мокрую пелёнку:

— А тебе-то от этого какая выгода?

— Везде ты выгоду ищешь. Мне достаточно и того, что эти малыши унесут с собой в казармы хоть что-то светлое.

Напарница презрительно фыркнула:

— Ничтожная капля в море!

— А ведь море как раз и состоит из капель, подруга, — Нанни заправила свою рубаху в такие же серые штаны и, не дожидаясь очередной колкости Джины, покинула инкубатор.

Глава 12

Осквернённые не имеют права носить имён, владеть имуществом и заводить семьи. Они целиком и полностью принадлежат частной организации Осквернённый Легион до продажи, а после — лицу, владеющему подтверждающим покупку сертификатом, выданным уполномоченными лицами. Дети, рождённые рабами, также принадлежат организации Осквернённый Легион и не имеют права на прохождение проверки на генетическую чистоту.

Заветы потомкам, Кодекс Скверны, 020

Из всех даже самых безумных вариантов, которые он мог только вообразить, случилось самое невероятное. Нет, Керс был искренне рад за друзей. Рад, что Твин и Слай останутся вместе, рад, что мечта Харо попасть на Арену наконец-то исполнится. Да вот только за себя радоваться не особо получалось. Пройди они вчетвером по мосту над пропастью, гнилая доска обязательно треснет именно под его ногой. Чего уж там, не привыкать, любимчик судьбы, мать её.

Вот и наступила та последняя ночь, о которой Керс даже думать боялся. Завтра опять один, опять никому не нужный, как раньше, в Южном Мысе. Впереди только полная неизвестность, и в ней вряд ли кроется хоть что-то хорошее.

Он сделал большой глоток синего дыма и передал флягу Слаю. Здесь, за пустующей в это неурочное время столовой, они собирались чуть ли не каждую ночь, не боясь быть застуканными кем-то из плётчиков. Кому вообще придёт в голову сюда соваться! Главное не шуметь, только вот сейчас, наоборот, слишком уж тихо: никто не решался заговорить, хотя каждому наверняка было что сказать.

Керс мельком глянул на Твин. Та сидела опустив глаза, как нашкодивший ребёнок.

«А ты-то тут при чём, глупышка? Жизнь у нас такая: хлебаем дерьмо ложками, давясь и надеясь, что вот-вот оно закончится, а новая-то порция уже на подходе… И так, пока не сдохнем. Может, хоть тебе немного повезёт, а мне уже рассчитывать не на что».

Да и кому он сдался! Глим? Так ей дурь нужна, не слепой же. Ну и потрахаться, если приспичит. А такую как Твин ещё поискать надо, да только вот не по нему одёжка шита.

— Какого смерга, не сдох же я, в конце концов! — не выдержал он затянувшегося молчания. — Что за тухляк?!

— Я вот тут думаю, кто нас теперь дымом снабжать будет, — съехидничал Слай. Твин сердито двинула его в плечо, мол, за языком следи.

— Рецепт тебе запишу, — ухмыльнулся Керс.

— Ага, только читать сначала научи, — напомнила Твин. — Ты же у нас здесь единственный грамотный.

— Слушай, Керс, может, тебя Гильдии продадут? — предположил Слай. — Перетри с Седым, вдруг что выйдет. Ты же сам говорил, что не прочь там служить.

— Ты бы ещё предложил к Перу присоединиться!

— А оно тут при чём?

— Да при том, что звучит твой совет так же бредово, как и само существование каких-то там борцов за права осквернённых. Седой ничего не решает, Слай. Кто больше заплатит, того и лошадь.

— Как знаешь, — друг пожал плечами. — Моё дело подсказать. А вот насчёт сопротивления — зря ты так. Кто тогда на караваны нападает?

— Кто-кто, мало ли швали по дорогам таскается!

— А на кой им осквернённые сдались, ты не подумал?

— Чёрт, Слай, хорош тут чушь пороть! — Керс начинал злиться на его наивность. Котелок вроде варит, а верит в такие глупости. — Мы товар. Нас продают. Что тут непонятного?

— Согласен, — поддержал Харо. — Нет никакого Пера. Сказки для слабаков, ждущих, когда кто-то придёт и освободит их задницы.

Слай отпил из фляги и наморщил нос:

— Ладно, забыли.

Разговор явно не клеился. Может, оно и к лучшему. Что они ему скажут? Что всё будет хорошо? Так не будет! Всё хорошее уйдёт утром вместе с ними. Уж ему-то знакомо лживое лицо надежды.

А может, спалить всё тут к хренам собачьим? Сжечь этого грёбаного Биффа со всеми его плётчиками, сбить замки с загонов, чтобы собратья успели спастись, а остальных — в пепел, и чтоб камня на камне не осталось от этой треклятой зоны.

Не, ну а что? Подыхать, так с песней! Всё равно терять уже нечего. Керс клацнул зажигалкой. Забавно. Любой из них способен разгромить терсентум без особых усилий, а вместо этого они дрожат при малейшем звуке кнута. Слабаки… И он такой же.

— Керс? — Твин напряжённо приподнялась. — Ты в порядке?

— Мать твою, ты что удумал? — Слай подскочил и потянул за собой подругу.

Керс непонимающе моргнул:

— Что не так?

— Хренасе! — Харо с любопытством заглянул ему в лицо. — У тебя глаза светятся.

Что там у него светится — большой вопрос, мало ли что им под дымом почудилось. Но что-то явно было не так. Откуда эта злость? Мысли будто не принадлежали ему, нашёптывались кем-то невидимым на ухо.

Твин небрежно смахнула с плеча руку Слая и уселась напротив:

— Дай-ка мне эту штуку. Пусть пока у меня побудет.

Керс неохотно протянул ей зажигалку, потёр лицо.

— Где твой антидот? — глаза Твин беспокойно поблёскивали в темноте. — Керс, к тебе обращаюсь. Ты когда в последний раз принимал антидот?

— Вот пристала, — натянуто улыбнулся он, ища поддержки у Харо, но тот с неизменно каменной рожей молча наблюдал за происходящим.

— Тебе вопрос задали, братишка, — Слай вызывающе скрестил руки на груди.

— Не помню, может, пару недель назад, может, больше…

Пошарив в поясной сумке, Твин протянула ему знакомый пузырёк. Керс недовольно покосился на флакон с чёрной жижей. Чёрт, да что они пристали? Им-то какая разница!

— Ну, чего ждёшь?! — прорычала она. — Не вынуждай меня силой вливать в тебя это!

Нехотя, он откупорил пузырёк и поднёс его к уголку глаза. От вязкой капли тут же привычно защипало. И вот чего Твин добивается? Будто от антидота легче станет.