Сладкая месть - Джеллис Роберта - Страница 78

Он оказался первым пациентом среди множества других. Вскоре зажгли факелы и свечи, но ни Рианнон, ни Сибель не заметили этого. Они не следили за временем и ничего не пугались, пока вдруг неожиданно не натолкнулись на Саймона, который терпеливо ожидал своей очереди с засохшей на руке и колене кровью. Рианнон громко вскрикнула от радости и тотчас же воскликнула:

– Где Уолтер?

– Думаю, где-нибудь прячется, – засмеялся Саймон. – Он опять сломал ключицу и не очень-то горит желанием выслушивать нотации Сибель.

Не приходится говорить, что Сибель нашла лишь самые ласковые слова, которые только могли породить любовь и облегчение, вызванные этой новостью. По сути дела, она с огромным трудом удерживалась от того, чтобы не запеть от радости, ибо теперь не сомневалась, что нападение на Шрусбери состоится до того, как заживет плечо Уолтера, а это означало, что он не примет активного участия в сражении.

В этом отношении Сибель не испытывала разочарования. Засада превзошла все надежды Ричарда. Сам Джон Монмутский бежал, но его люди понесли необычайно огромные потери. Зато потери в войсках Ричарда были весьма незначительными. Пожалуй, Саймону и Уолтеру пришлось выдержать самую ожесточенную схватку. Когда вернулся передовой отряд неприятеля, а группа всадников пыталась прорваться вперед, они в течение нескольких минут находились на волосок от гибели, но по пятам убегавшего отряда следовали люди Ричарда. За эти несколько минут ожесточенной схватки ключица Уолтера и сломалась, но других увечий он не получил и защищал со своим отрядом захваченные повозки и пленных до тех пор, пока их не отправили в Абергавенни.

Поэтому они с Саймоном и вернулись с таким запозданием. Ричард же не возвращался вплоть до следующего дня. Поскольку его потери были незначительными, он реорганизовал свои войска и преследовал людей Монмута почти до ворот замка. В итоге земля подверглась опустошению, люди бежали, а погибло, получило ранения и угодило в плен, по крайней мере, около половины всей армии Монмута. Теперь Монмут в течение нескольких месяцев будет не в состоянии собрать новую армию, даже если бы он имел деньги и хотел этого. Южные королевские войска не смогут прийти на подмогу Шрусбери.

Вернувшись в Абергавенни, Ричард тотчас же погрузился в планы по выступлению войск на север. Осадные приспособления и боевые машины, должно быть, уже добрались до условленного места встречи с силами Ллевелина. Не успел Ричард прибыть в замок, как Мари тотчас же попросила разрешения поговорить с ним наедине, но он бесцеремонно отказал ей; а когда принялась настаивать, говоря, что это очень срочное и важное дело, лишь рассмеялся.

– В данный момент любое женское дело не может быть ни срочным, ни важным, – заявил он. – Не надоедайте мне, иначе я отошлю вас прочь с моих глаз назад в Пемброк.

Мари повернулась к Жервез, но та покачала головой и отвела сестру в сторону.

– Если он отошлет нас в Пемброк, – пробормотала она, – твои шансы на месть сведутся к нулю. Подожди, пока он не разберется со своими планами. Возможно, тогда появится спокойный момент, перед тем, как он уедет.

Вне себя от гнева, Мари все же признала справедливость того, что говорила Жервез. Чтобы хоть немного отделаться от своей злости, она прицепилась к Сибель и Уолтеру, хотя в замке теперь находилось множество мужчин, которые с радостью бы разделили ее общество. Речи ее отличались медоточивостью, но сопровождались коварными намеками в адрес Сибель и долгими, томными взглядами в сторону Уолтера. Все это не ускользнуло от Сибель; теперь, когда Уолтер был в безопасности, она могла спокойно сосредоточить свое внимание на том, что происходило вокруг. Однако она затруднялась определить, что значили намеки и взгляды Мари, а посоветоваться ей было не с кем, поскольку Саймон и Рианнон уехали из Абергавенни двадцать восьмого числа, чтобы присоединиться к Ллевелину.

Сибель чувствовала, что веских причин для ревности не было. Очевидно, Мари пыталась возобновить любовную связь, но, вне всяких сомнений, Уолтер не хотел этого. Его ответы делали все эти намеки смешными и невинными; на взгляды Мари не обращал никакого внимания, он хватался за Сибель, словно утопающий за спасательный круг, если только другие мужчины не увлекали его разговорами о войне. С другой стороны, он не пытался оттолкнуть Мари или обескуражить ее. Он вел себя безукоризненно вежливо и любезно, без всякой прохладцы.

Хотя для такого поведения имелись две веские причины – Уолтер чувствовал себя виноватым перед Мари, к тому же она приходилась графу Пемброкскому невесткой – Сибель не считала их благоразумными или непреодолимыми. Доброта при разрыве любовной связи могла оказаться безжалостней любого резкого отказа; Сибель не сомневалась, что Ричард вряд ли обидится, если Мари пожалуется, что ее оскорбили. Однако Сибель не совершала опрометчивых поступков, если только ее не выводили из себя и не ранили глубоко, а нынешняя ситуация была не из таких. Какое ей было дело до того, как вел себя Уолтер со своей бывшей любовницей, если он больше не любил ее и не искал случая переспать с ней?

Так оказалось, что Мари находилась рядом, когда к ним подошел Ричард и спросил:

– Уолтер, как у тебя дела с этим кастеляном, насчет которого ты имел такие сомнения?

– Сомнения все еще остаются, – ответил Уолтер. – У меня так и не появилось ниточки, чтобы замотать ее в клубок.

Ричард нахмурился.

– Не связано ли это лишь с тем, что он был человеком твоего брата?

– Милорд, – вставила Сибель, – мой кастелян в Клиро испытывает те же чувства по отношению к сэру Гериберту, а он не знал брата Уолтера. – Она не стала упоминать о своих личных чувствах. Большинство мужчин не восприняли бы это всерьез или даже истолковали бы подобное замечание в пользу сэра Гериберта.

– Не припомню, чтобы ты питал такую антипатию к незнакомым тебе людям, – сказал Ричард Уолтеру, одновременно кивнув Сибель в знак того, что он понял ее объяснение. – Осторожность никогда не повредит. Где этот сэр Гериберт сейчас?

– Я просил его остаться в Клиро, и, по всей видимости, он так и поступил, поскольку сэр Роланд сообщил бы, если бы он уехал. Я сказал ему, что вернусь, и мы вместе отправимся в Рыцарскую Башню.

Ричард бросил взгляд на руку Уолтера, которая снова висела на повязке. Его губы расплылись в улыбке.

– Ты сказал мне, что кость срослась и пока слаба лишь для рыцарских турниров. Каким же я был глупцом, поверив тебе!

– Но ключица сломалась от удара пики, – возразил Уолтер. – Мы ведь не думали, что нам придется сражаться на открытом месте, Я не предполагал, что мне придется столкнуться с копьеносцами.

Оправдания Уолтера едва ли рассеяли сомнения Ричарда, отразившиеся на его лице, но он лишь пожал плечами.

– Правда это или ложь, ты снова получил травму, и я не думаю, что в подобном состоянии будет разумно вверять себя человеку, на которого ты не можешь положиться. Напиши сэру Гериберту, что ты пока не можешь приехать к нему и встретишься с ним в Рыцарской Башне в первый день января. Только не нужно упоминать, что с тобой прибудет целая армия.

– Едва ли я стал бы это делать, – сдержанно сказал Уолтер. – И поскольку от меня вам сейчас не будет никакой пользы, а некоторые мои люди тоже получили серьезные ранения, я пошлю гарнизон Рыцарской Башни с вами, а на охрану этого замка отправлю свой отряд. Таким образом, вы получите свежих людей, я буду в безопасности, а Рыцарская Башня, вне всяких сомнений, откроет вам свои ворота, если – Боже упаси – у вас появится необходимость в убежище.

– А как же сэр Гериберт? – спросил Ричард.

– Пускай сам делает свой выбор. До сих пор он сохранял нейтралитет, и у меня нет права втягивать его в бунт. Однако он прибыл в Клиро с большим отрядом, решив, что я вызвал его на войну. Если он откажется отправиться с армией, это послужит верным знаком того, что его изначальное рвение встать в наши ряды являлось не чем иным, как ловушкой для меня. Что вы скажете?