Стань моей (СИ) - Касс Вероника - Страница 21

Вот он целует уже мои скулы, шею, уши и за ними… какая же чувствительная у меня там кожа.

Я пылаю. Сил, кажется, не остается даже на то, чтобы дышать, да и дышать, были бы силы, все равно нечем. В машине жутко жарко и душно.

И даже в тот момент когда я остаюсь без футболки, мне не становится прохладнее. Я все крепче и крепче прижимаю Степана к себе, боясь, что он передумает, что остановится.

А ведь он мне так нужен сейчас. Жизненно необходим.

Да я пожалею о том, что творю, но пусть это будет завтра… после… но только не сейчас. Сейчас я хочу раствориться в таком долгожданном и желанном наслаждении.

Я не знаю в какой момент мы все же переходим черту, просто замечаю, что Степан вместо постоянных нашептываний, о том что нам не нужно, начинает шептать какая же я красивая и насколько же сильно он хочет меня. Наверно, именно тогда мужчина сдается, потому что в его движениях, в его ласках и поцелуях появлется напор.

А после… после не проходит и пары минут, как я оказываюсь совершенно голая, тяжелое мужское тело накрывает меня и мы наконец-то сливаемся.

Первые толчки неспешные и несмелые, не только потому что Степан дает мне привыкнуть еще неудобно, жутко неудобно в этой чертовой машине, но как же хорошо.

До онемения в конечностях хорошо.

Когда Степан начинает двигаться резче, я понимаю что мне никогда в жизни не было настолько хорошо. Настолько крышесносно, до полной потери разума, до полного растворения в чувствах, в ощущениях. Никогд-никогда я не чувсвовала близость мужчины настолько остро, никогда настолько не трепетала и не отзывалась именно физически настолько ярко.

Это уже даже не взрыв и даже не безумие, это что-то большее. Глупо думать, что все дело в моей влюбленности, это чистая физика, но как же хорошо мне от быстрых безудержных толчков мужчины. От его объятий и поцелуев.

Когда мужчина вечность спустя со стоном оседает, я понимаю что мне мало. Слишком мало. Мне мало Степана и это пугает. Это не может не пугать. Я замужем, у меня дочь, о которой Степан даже не догадывается. У меня обязательства и вообще другая, хоть и полная безысходности, но все же другая жизнь, в которой нет и не должно быть места Степе.

Только не так и не сейчас.

Степан все еще целует меня, нежно-нежно. И когда он чмокает меня в кончик носа. Так по родному, так… так, что сердце сжимается от боли. От все той же безысходности, но теперь еще и от понимания какая же я дрянь. Ведь обманываю я не только мужа, но и Степана. С ним я поступила не менее подло, чем с Максом.

— Степ… — еле размыкая губы шепчу я.

Глава 10.3

— Степ… — еле размыкая губы шепчу я.

— Сейчас, Мариш, подожди, моя хорошая, — нежно практически мурлычет он и трется носом о мою скулу, — сейчас еще пару секунд. Я приду в себя и поедем ко мне.

— Нет же…

— Теперь уже можно и ко мне, — усмехается мужчина и опять начинает покрывать мое лицо поцелуями.

А я начинаю задыхаться от накатывающего на меня приступа паники. Мне хочется вырваться, убежать, спрятаться. Чтобы никто никогда не увидел меня больше. Не узнал о том какая же я… Я сама знать не хочу о том какая я.

— Какая же ты вкусная, Марина… как же я хочу тебя опять… — хрипит Степан, а я леденею. Вместо того чтобы его оттолкнуть и начать двигаться, я чувствую как все мои конечности словно немеют от холода, и я никак не могу пошевелиться, не могу ничего сделать.

Я не понимаю, как вообще дошла до такого. Настолько запутаться, завраться и закопаться с головой в песок. Я действительно самый настоящий страус, и сейчас понимание этого больно бьет. Даже не то чтобы наотмашь, а просто нокаутируя меня.

Степан нехотя все же отстраняется от меня. А я все еще лежу, не двигаясь. Не могу. Чувствую, как в горле встает ком, как слезы опять подступают к глазам, но все никак не могу найти в себе силы, чтобы приподняться, чтобы найти свою разбросанную в этом тесном пространстве одежду.

Степан начинает меня поглаживать, явно наслаждаясь видом, а я чувствую себя грязной. Грязной и отвратительной дрянью. И, кажется, что хуже быть не может, как я чувствую, что начинает прибывать молоко. Странно, что только сейчас, видимо потому что до этого Степан не так много внимания уделял моей груди, а сейчас же…

Господи сейчас грудь накрывает жаром, жжет и в этот момент я вскакиваю, быстро нахожу лифчик, одеваю его, а затем прижимаю к себе и футболку, словно спасательный круг, затем я накидываю на плечи пальто, чтобы запахнуть его на груди, и только после этого одеваю трусы и джинсы. Успевая спрятать грудь можно сказать в самый последний момент. Я чувствую, как футболка намокает от потекших капель молока и меня все же накрывает. Из глаз катятся слезы.

Приходит осознание, что примерно сейчас Леночка скорее всего плачет от голода, потому что Максим не факт что догадается ее покормить кашей, а я тут… я тут… Господи, что же я творю.

— Отвези меня домой, — хриплю из последних сил, голос не слушается, а губы трясутся.

— Марина… что ты… — Степан пугается, тянется ко мне, но я отстраняюсь и резко повторяю:

— Отвези меня домой, — я словно робот монотонно озвучиваю ему адрес, буд то он его не знает.

— Марин, что случилось?

В голосе мужчины слышится нешуточное удивление, наверно и вид у него сейчас такой же. Но я не могу, просто не могу себе позволить смотреть на него.

— Отвези меня домой. Просто отвези меня домой. Пожалуйста.

— Марин, если я сделал тебе больно, прости… я, — Степан дергает рукой, и я все же бросаю на него взгляд. Он проводит пятерней по волосам, ероша их, меня на мгновение даже посещает мысль зарыться в них пальцами, и я ее тут же отгоняю. — я не хотел чтобы наш первый раз был таким. Вот так. Я был слишком резок? Ты все же? — он хмурится, — у тебя никого не было до этого? Я… я…

— Прекрати! — резко рявкаю я, когда до меня доходит осознание того, что сказал Степан. Бедный… он вообще думал что я девственница… а я тут… с потекшим молоком. Мамаша… шлюха. Господи, какая же я дрянь. — Лена моя дочь. Родная дочь. Я ее родила. Сама родила. Так что прости, Степан, но ты никак не мог стать у меня первым и сделать мне больно. Все было хорошо, но…

— Но?

— Но отвези меня домой.

— Марина…

— У меня есть муж! — кричу я, зажмурившись. Я крепче обнимаю себя за плечи, все еще закрывая грудь пальто. — Муж и дочь. Дочь и муж. От-твези меня домой, — говорю уже сбавив тон, но так и не открыв глаз.

Я не могу. Не могу смотреть на Степана. Не хочу видеть, как восторг в его глазах сменяется на отвращение, я просто хочу обнять свою Леночку, прижать ее к груди полной молока и спрятаться.

Ото всех спрятаться.

От Степана, от Максима, от жизни, в которой я потерялась.

Потеряла себя.

Когда это случилось? Когда я забеременела? Или когда я родила? Я не виню Леночку, я люблю ее больше своей жизни, но кажется именно с ее появлением я полностью потеряла себя. И наделала вот таких вот глупостей, пытаясь найти ту "Марину", которой была. Найти вчерашний день, которого больше нет и никогда не будет.

— П-просто отвези меня домой, — повторяю я и все же распахиваю глаза. Степан на меня не смотрит. Он смотрит в лобовое стекло, а еще он уже одет. Да футболка натянута косо, а джинсы и вовсе не застегнуты, и все же… он одет.

Глава 10.4

Машина трогается, и меньше чем через пятнадцать минут удушающей тишины мы оказывается во дворе столько ненавистной для меня квартиры. Хотя я только сейчас понимаю насколько глупо винить в том, что со мной стало какую-то квартиру.

— Марина… — неожиданно произносит Степан, когда я берусь за ручку… он словно ждет чего-то… возможно, что я скажу, что пошутила, но..

— Не звони мне, пожалуйста, больше никогда и… не пиши. Прости, что обманула. Ты был как глоток свежего воздуха. Ты … такой, а я… — у меня не получается выдать ничего связного, я всхлипываю, — Прости. — коротко бросаю я и все же выскакиваю из машины. Залетаю в подъезд и с такой же ошалелой скоростью поднимаюсть по лесничной площадке.