Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта - Страница 76

– Он – правая рука Ричарда. Не знаю, что Ричард делал бы без него, – сказала она с кажущимся безразличием, но глаза ее были прикованы к Элинор.

Каждый может контролировать свои глаза, губы, руки, но только не свою кровь. Элинор покраснела. Она склонилась над своим шитьем, но была уверена, что обе дамы с любопытством смотрят на нее. Не было смысла говорить о том, как Саймон был похож на ее дедушку – слишком много разговоров было о «ее рыцаре». Элинор не знала, что опаснее: солгать или признаться во всем. Джоанна отпустила несколько реплик по поводу одежды, подходящей для Палестины, и неловкость постепенно прошла. Джоанна узнала, что хотела, и, в отличие от Беренгарии, не хотела обсуждать этот вопрос. Элинор почувствовала облегчение. Она почему-то доверяла сестре Ричарда.

Незадолго до обеда Элинор позвали в часовню. Там она нашла Саймона, грязного и уставшего, стоявшего у балюстрады. В помещении было сумрачно и прохладно. Элинор предпочла, чтобы Саймон помолчал, так как эхо могло разнести их голоса, и они могли бы быть услышаны кем угодно. Элинор не боялась шпионов, но то, что она собиралась сказать Саймону, предназначалось только для его ушей.

– Я сидела все утро, поэтому давай пройдемся, и я расскажу тебе, какие проблемы возникли у сэра Джона с рыбаками Мерси, – многозначительно сказала Элинор.

Саймон посмотрел на нее, кивнул и последовал за ней.

Элинор начала рассказывать о том, как шторм повредил флот Мерси, как сэр Джон хотел его отстроить, а для этого ему нужны были деньги. Когда они убедились, что рядом никого нет, Элинор рассказала Саймону все новости. Но, как оказалось, Саймон их уже знал.

– Этим я занимался сегодня утром. Меня послали выбрать и оснастить корабль, на котором поплывут дамы.

– Выбрать корабль? – удивилась Элинор.– А что, леди Беренгария не поплывет с королем?

Саймон посмотрел поверх головы Элинор.

– Он говорит, что это может быть опасным. Его корабль может быть атакован, чтобы повернуть назад всю армию.

– О, я понимаю. Как благоразумно с его стороны, – изрекла Элинор.

– Да.

Глаза Элинор наполнились слезами, но она проглотила их. Несомненно, Беренгария будет восхищена заботой Ричарда о ее безопасности.

– Но, – сказала Элинор дрожащим голосом, – у меня есть другие важные новости. Сегодня утром…– Но слезы опять подкатились к ее горлу, и она схватила Саймона за руку.– О, Саймон, ты никогда не будешь благоразумным, ведь так?

Глаза Саймона посмотрели на нее, ее дрожащие губы.

– Прекрати, Элинор, прекрати, или я тебя поцелую, и только Богу известно, смогу ли я тогда остановиться. Для глупостей сейчас не время и не место.– Он закашлялся.– Каждый мужчина должен быть благоразумным. Подвергнуть опасностям невесту только ради желания и удовольствий – это…

Последовало короткое молчание.

– Нет, я не смог бы быть благоразумным, и ты это знаешь.

– Благодарю Бога за это, – вздохнула Элинор.– Нет, Саймон. У меня есть новости, которые я просто обязана сказать тебе. Лонгкемпа собираются обуздать.

Пристально глядя на нее, Саймон спросил:

– Как? – но в его голосе не было интереса. Элинор кратко пересказала ему содержание писем.

Она видела, что Саймон с трудом заставляет себя сосредоточиться на том, что она говорит. Это казалось странным. Но что было еще более странным, так это то, что он не радовался тому, что услышал.

– Епископ Руаенский? А не королева? – резко сказал он.

– Не королева? – повторила Элинор.– Вчера ты был обеспокоен, потому что думал, что она хочет управлять страной. Сегодня тебе не нравится, что это не так. Она не может быть в двух местах одновременно. Она останется на своих собственных землях.

– Но беспорядки возникают в Англии.

– Их не будет, если вернется Филипп. Ходят слухи, что он хочет сделать это.

– Потребуется время, чтобы Филипп вернулся во Францию. К тому времени королева могла бы решить все проблемы в Англии. Элинор, ты понимаешь, что может случиться? Сам по себе епископ Руаенский не может потребовать верности от баронов. Церковники, возможно, послушаются его, хотя я сомневаюсь в этом, так как Лонгкемпа поддерживает Папа Римский. Это значит, что ему придется втянуть в ссору лорда Джона. Что замышляет король? Он хочет войны с собственным братом?

– Я думаю, ты был прав, сказав, что лорд Ричард не очень хорошо знает характер лорда Джона. Ричард не жадный. Имея земли и власть, король может быть доволен. Он верит, что лорд Джон не станет вмешиваться в это дело. Король все-таки не очень-то хочет обуздать Лонгкемпа. Он сказал это всем нам. Поэтому-то он и наделил властью епископа Руаенского. Король надеется, что епископ провалит дело. Он не осознает, что епископ втянет лорда Джона.

– Что бы ни думал Ричард, королева должна знать об этом, – пожал плечами Саймон.– А что, если она знает? Что она может сделать? Может ли она натравить одного сына на другого?

– Саймон, что мне сказать сэру Андрэ и сэру Джону? Они должны следовать каким-то советам. Мы оба будем далеко. Что мне сказать им?

Ее взволнованность вернула его к действительности, а его мысли – от будущего к настоящему.

– Пока проблема не столь серьезна. Во-первых, пока их не призовут, они должны сидеть за своими воротами, закрыв рты. Во-вторых, если епископ Руаенский или Вильям Маршал призовут их, они должны идти. Если же их призовет канцлер, они должны вежливо отказаться, – но если их будут принуждать, они должны использовать силу. Если лорд Джон призовет их, они должны все, как следует обдумать – это очень серьезно. Если он будет выступать от имени короля, они могут пойти. Я не думаю, что Джон осмелится призвать их от своего собственного имени. Если же он это сделает, сначала они должны пойти к епископу Руаенскому и присягнуть на верность королю, затем позволить епископу решать, что им делать. Возможно, он пошлет их к лорду Джону. Если нет, то гнев Джона упадет на него, а не на ваших вассалов.

– Подожди, Саймон, говори помедленнее, – взмолилась Элинор.– Я должна это все запомнить, чтобы четко изложить в письме.

Они остановились в углу, где их никто не мог видеть. Никто не входил в часовню.

– Ты все хорошо запомнишь, – сказал Саймон так грубо, что Элинор посмотрела на него с удивлением.

Его губы тотчас же накрыли ее рот поцелуем, и он увлек ее дальше в угол. Он целовал ее страстно, кусая ее губы.

– Саймон, – запротестовала Элинор. Его поцелуй заставил ее затрепетать и вместе с тем осознать опасность ситуации.

Он поцеловал ее в ухо, затем нежно приложил губы к ее шее. Элинор вся отдалась его ласкам.

– Саймон, прошу тебя, остановись, – прошептала Элинор. – Если нас увидят, меня пошлют назад к королеве. Любимый, нам следует подождать, пока уедет королева. Саймон…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Когда Саймон прекратил ее целовать, Элинор немного пришла в себя. Около часовни послышались голоса и шаги, и она заставила Саймона отпустить ее. Она погладила его по щеке, успокаивая, но он уставился на нее, возбужденно дыша.

– Я – не прирученный кот, – прорычал он.– Отойди от меня. Я ненормальный, и мне нельзя доверять.

Не сказав больше ни слова, он вышел в ближайшую дверь, шатаясь, как пьяный. Элинор привела в порядок свою одежду и побежала прочь от приближающихся шагов. Она скрылась в своей комнате, где прижала пылающее лицо к холодным каменным стенам. Это было непохоже на Саймона. Что с ним случилось? Он сошел с ума? Да, но почему? Она снова почувствовала приступ ревности. Неужели он никогда по-настоящему не хотел ее? Неужели есть какая-то другая женщина, волнующая его?

Если это так, то та женщина была не с ним.

В последующие три дня Элинор старалась избегать Саймона. Но эта уловка ей мало помогала. Если они находились в одном месте, глаза Саймона неотступно следили за ней, неестественно ярко горя. Элинор боялась, что король заметит это и разозлится. Но Ричард, если даже заметил это, не подавал виду. Беренгария мягко подшучивала над страстью рыцаря к Элинор, но когда она своими глазами увидела волнение на лице Элинор, то сразу замолчала. Однажды, когда они были одни, Джоанна спросила, не поссорилась ли она со своим опекуном; она также обратила внимание на неестественное поведение Саймона. Элинор ответила отрицательно, и Джоанна, казалось, была удовлетворена ее ответом.