Правительница Д'Хары (СИ) - "Sister of darkness" - Страница 62

Сейчас дневник занимал место на соседней подушке, которая, вообще-то, принадлежала Ричарду. Исповедница лежала на боку, подложив руку под голову, ее пальцы выводили затейливые узоры на потрепанном переплете небольшой темной книжечки. Ричард мог написать что-нибудь, как делал это обычно, но Кэлен знала, даже не открывая, что пустые желтоватые страницы дневника остались в своем первозданном состоянии. Не так давно он написал, что сегодня ему предстояло закончить некоторые дела в Кельтоне, чтобы не затягивать с отъездом, и потому велел ей идти спать, как только она окажется в покоях этой ночью.

Завтра вечером должна была состояться свадьба действующего правителя Галеи и вдовы короля Кельтона, Дианы. Кэлен была удивлена такому союзу, кажется, не меньше, чем сам Гарольд. Ее брат не был тем человеком, который бы женился по собственной воле, да еще и на кельтонке. Он их, мягко говоря, терпеть не мог и в открытую называл «ведьмами». Но Дианы, кажется, это его правило не касалось.

«Любовь зла», — подумала Кэлен, мысленно усмехаясь. Она как никто другой знала это, ведь и сама успела побывать в такой ситуации.

Ей бы хотелось поприсутствовать на их свадьбе, и она знала, что и Ричард этого хотел. Но одновременно покинуть дворец они оба не могли, ведь сейчас оставить дела было некому. Они сошлись на том, что для Ричарда такое путешествие было более безопасным и более значимым, ведь земли Кельтона и Галеи уже находились не только под опекой Кэлен, но и под его. Теперь охранять эти территории было их общей обязанностью, а потому ему предстояло познакомиться с ними поближе. К тому же, он не хотел, чтобы Кэлен отправлялась в самый очаг эпидемии, и поэтому возражений жены из соображений ее же безопасности не принимал.

Кэлен все же решилась открыть путевой дневник. Она медленно листала потемневшие от времени страницы, облокотившись на правую руку и перенеся на нее весь вес своего тела. Она перелистывала жухлые листы один за другим, не решаясь сразу же открыть небольшую книгу ближе к ее концу, глазами очерчивая линии почерка своего мужа, такого аккуратного и методичного, как и ее собственный. Они были в этом так же похожи, как и в подавляющем большинстве других вещей.

Записи уже приближались к своему концу, как вдруг пальцы Кэлен остановились.

Она почувствовала внезапный приступ сильной боли где-то в районе живота. Правая рука Кэлен метнулась к ее источнику, и в момент она оказалась лежащей на спине, из-за этого действия потеряв опору. Она растерянно ощупывала свой корпус, пытаясь найти то, что вызвало это ощущение.

Оно повторилось, но теперь с удвоенной силой, и пальцы Кэлен задрожали, лихорадочно сжимая ткань ночной рубашки. Она едва сдержала глубокий выдох, который тоже мог принести ей боль, как и любое другое резкое движение.

Она поначалу замерла, но затем осторожно перевернулась на бок, слегка подтягивая ноги к себе и тщетно стараясь выровнять дыхание под шквалом пульсирующих волн боли, становившихся все более сильными. Они обрушивались на нее секунда за секундой, и Кэлен не могла понять, чем были вызваны эти волны.

Она осторожно обхватила рукой живот и сразу же сдавленно вскрикнула, когда ее тело сотряс новый приступ агонии такой силы, будто она прикоснулась к оголенным нервам на открытой ране.

Этот новый приступ, настолько сильный и всеобъемлющий, из-за своего характера дал Кэлен понять, чем именно он был вызван. Магией. Потоком чистой энергии, настолько сильной, что ее тело попросту не могло выдержать ее натиска.

Сердце Кэлен похолодело. Могло ли это быть связано с Ричардом? Что, если ее боль, вызванная магией — это лишь фантомный отголосок того магического потока, что сейчас на себе испытывал ее муж? Она поджала ноги к груди и немного неловко обхватила себя одной свободной рукой, растерянная и напуганная этой мыслью. Ясно было одно: что-то было не так, коренным образом не так, и не понятно, с ней или с ним.

Боль не уходила, лишь становилась сильнее. Сжавшуюся фигурку Кэлен трясло мелкой дрожью, когда она пыталась найти в себе силы и позвать одну из морд-сит, что охраняла ее покои. Она понимала, что это было не начало какой-то простой болезни, а что-то более серьезное, и знала, что сама она может и не преодолеть ее. Пот струился по ее лбу, во рту мгновенно пересохло; но после очередной волны, которая показалась ей самой сильной из всех, вдруг наступило внезапное и оттого неожиданное облегчение.

Исповедница не двигалась несколько мгновений, будто боясь спугнуть это ощущение. Боль стала более притупленной. Кэлен аккуратно и неторопливо подползла к краю кровати, намереваясь подняться с нее. Ничего не изменилось и тогда, когда она свесила ноги с ее края и встала на них. Она сделала шаг, два; новой волны агонии не последовало. Кэлен наконец смогла свободно вдохнуть воздух, охотно наполняя им свои легкие.

И тогда боль обрушилась на нее вновь, буквально сбивая с ног и выбивая из равновесия. Падая, она сильно ударилась головой обо что-то, что в тот момент показалось ей чрезвычайно острым. В глазах потемнело, и Кэлен поняла, что начала терять сознание. Она предприняла последнюю попытку позвать на помощь хоть кого-нибудь, но сама не понимала, принадлежал ли ее голос реальному миру или уже миру ее мыслей.

Она впала в темноту беспамятства ровно за мгновение до того, как дверь в ее покои открылась, и ее с двух сторон обступили взволнованные морд-сит.

Комментарий к Глава II

Небольшая интрига, м? Надеюсь, эта глава не разочаровала вас, и вы все еще готовы следить за ходом истории) знаю, я немного задержалась, но вторая часть главы шла довольно.. туго, поэтому пришлось ее срочно переписывать.

Конечно, как обычно хочу поблагодарить вас, мои верные читатели, за отзывчивость и терпеливое ожидание. Невозможно передать, насколько много сил это придает!

P.S. Убедительно прошу вас пользоваться «публичной бетой», поскольку я абсолютно точно не застрахована от опечаток.

========== Глава III ==========

Включена ПБ

Здесь было темно и холодно.

Никки прикрывала рот правой рукой, тогда как левой нащупывала свой путь, опираясь на стену. Рядом с ней шли кельтонские гвардейцы, которые казались настолько непривычными к окружающей обстановке, насколько и сама Никки. Они не были похожи на д’харианцев ни единым мускулом своего тела, и потому даже вели себя по отношению к светловолосой колдунье совершенно по-другому: шли на некотором отдалении, позади, позволяя Никки самой прокладывать путь по тому месту, в котором содержались заразившиеся люди, будто думали, что это лишит их возможности подхватить заразу.

Никки перекосило от одной только мысли, что беспомощное состояние могло загнать больных в такое место. Она достаточно побывала в темных, сырых и промозглых клетушках, чтобы не хотеть окончить жизнь в них.

Они шли уже несколько минут, когда наконец перед ними показалось помещение пошире того обветшалого коридора, в котором они были. Никки вышла немного вперед, а гвардейцы, скорее похожие на мальчиков, чем на мужчин, в мундирах несуразного зеленого цвета, остались позади, в дверном проеме.

Никки обернулась, и ей в момент показалось, что этот дверной проем такой же покосившийся, как и мир всего этого здания.

Главный из этих троих, самый рослый гвардеец, обратился к Никки. Она с интересом отметила, что выбрали его главным, наверное, как раз из-за роста: он выглядел далеко не умнее двух других, да и в армии Кельтона это, должно быть, не было самым важным. Скорее всего, чей-нибудь сынок, догадалась она.

— Дальше вы сами, — обратился к ней рослый детина.

Никки усмехнулась.

— Боитесь заразиться? — ей не нужно было даже дожидаться их ответа: глаза выдали все сами. Она улыбнулась той улыбкой, которая с легкостью выражала весь опыт прожитых ею трехсот лет, вызывая бег мурашек по спинам этих троих. — Чем больше чего-то боишься, тем больше вероятность получить именно то, чего боишься.

Мужчины не были удивлены ее манерам. Они принимали ее за ведьму, кого-то вроде Шоты, владычицы Предела Агаден. Кельтонцы, как и многие другие жители Срединных Земель, ведьм боялись и не любили, поэтому им было безразлично, ведьма, колдунья, волшебник или же боевой чародей стоял перед ними. Любой человек, обладавший магией, неизменно вызывал страх, трепет и неприятие. Никки не была исключением.