Пламя зимы - Джеллис Роберта - Страница 75

Мгновение спустя я уже пожалел об этом. Честер намеревался что-то сказать, но передумал, а блеск интереса сделал его глаза еще светлее. Он размышляя поднял брови, кивнул и наконец сказал:

– Улль? Я уверен, что мне знакомо это название. Это ведь недалеко от Карлайла. Так твоя жена из Камберленда?

– Да, милорд, но она лишилась своих земель, потому что ее отец был мятежником, и., и у нас нет глубокого интереса к Камберленду.

Честер широко улыбнулся, и все, что я смог сделать, так это не показать свою досаду. Стараясь исправить ошибку, я только ухудшил положение, отказавшись от своего желания получить Улль. А Ранульф Честерский был человек, который понимал такие желания. Слишком хорошо понимал.

Притворяясь, что я не уловил смысла его улыбки, я спросил:

– Чем могу служить вам, милорд?

Мое сердце упало, когда я понял подтекст своего вопроса. Это был дежурный вопрос. Я задавал его много раз во время службы у короля Стефана, но в связи с моим желанием получить Улль он приобретал смысл, который я в него не вкладывал.

А Ранульф Честерский несомненно расценил его как намек. Прося о незначительной помощи или небольшой услуге, он использовал Улль в качестве приманки и явно подразумевал, что, когда вернет утерянную своим отцом власть над Камберлендом, то не забудет об этой помощи или услуге.

– Да, ты можешь мне помочь, – ответил он, улыбаясь. – Ты можешь передать королю, что я завтра уезжаю и буду рад переговорить с ним наедине, если он сможет найти для меня пару минут вечером.

– Я увижу короля только после ужина, – возразил я, стараясь, чтобы мой голос был спокойным, а лицо непроницаемым, – и если вам требуется, чтобы о вашем желании сообщили раньше, то вам придется найти другого посланника, милорд.

– Нет, нет Если бы я хотел встретиться с королем, когда он обременен бесчисленным количеством дел, то явился бы к нему сейчас. Но хочу переговорить с ним вечером, когда он будет отдыхать.

– Очень хорошо, милорд, – ответил я.

Честер дружески похлопал меня по плечу, как человек, который благодарит своего слугу, кивнул и отошел, оставив в сомнениях. Я не мог иначе отвечать на его просьбу, потому что знал, что король хочет помириться с графом Честерским. Он был слишком влиятельным, чтобы ему отказывать, и для пользы короля я должен был сделать, как просил граф, а это произведет впечатление, что я хочу услужить ему. Но Честер – последний человек, которого хотелось бы видеть в роли властителя Камберленда. Я не доверял ему и не мог решить, стремится ли он к этому из-за жадности и жажды власти, или просто поглощен идеей восстановить свою власть в Камберленде. В любом случае я был уверен, что клятва верности не ценится им больше, чем это желание, и он забудет о ней, когда получит то, что хочет. А для меня (если я все-таки получу Улль) сюзерен, который изменит Стефану и примкнет к Матильде, будет настоящим бедствием.

За три месяца, которые я не был при дворе, я забыл все, чему научился за два года! Я переоценил свои возможности. Я никогда так безрассудно и наивно не говорил с придворными, даже в начале своей службы. От голода и тревоги у меня свело желудок, и это напомнило мне, что в трактире уж наверняка не встречу знакомых, потому что все они сейчас находятся в Вестминстере. Не думая больше о долгом пути, я вышел через ближайшие ворота и зашагал вдоль реки.

Было уже темно, когда я возвращался, но поел вкусно, и на сердце было более спокойно, чем когда уходил. Да, мне следует быть осторожнее в том, что говорю, а моя служба королю не включает в себя службу и графу Честерскому, независимо от того, что об этом думает сам граф. Я был в хорошем настроении, когда встал за креслом короля, чтобы он мог увидеть меня, когда захочет, только повернув голову. Глаза Стефана сияли, когда он смотрел в мою сторону, а его улыбка согревала мне сердце, и я был искренен когда сказал:

– Очень рад вернуться на вашу службу, сир.

– Я рад, что ты вернулся. – Он указал на меня пальцем. – Ты должно быть, забыл меня, ведь тебя не было так долго.

– Только потому, что я провел шесть недель, перетаскивая повозку из одной лужи в другую, – сказал я голосом, полным сожаления. – Наше путешествие потребовало больше времени, чем я предполагал. – Я почувствовал, что на нас смотрит еще кто-то, кто желает привлечь внимание Стефана, и быстро добавил: – Вы не забыли, милорд, что должен вам кое в чем признаться? Я не сделал ничего плохого, и ничего плохого не вышло из того, что я сделал, но я не хочу, чтобы вы узнали об этом от кого-нибудь другого.

Стефан посмотрел удивленно. И скорее не потому, что забыл об этом, а потому что подумал, будто это всего лишь шутка. И когда Стефан увидел пробирающегося бочком к его кабинету джентльмена, то покачал головой и сказал:

– Простите, Пембрук, но я обещал Бруно быть его духовником, а заодно выслушать новости.

Стефан решительно пошел к двери, ведя меня за собой Когда мы остались наедине, он рассмеялся.

– Ты сказал это, чтобы избавить меня от Пембрука? – спросил он. – Или ты действительно совершил какое-нибудь преступление?

Я улыбнулся ему в ответ.

– Вы очень добры сир, что спасли меня от приветствий Пембрука, но я не могу использовать этот побег. Дважды я испытывал острое желание сознаться вам во всем и не выдержу третьего раза. – Я говорил это, улыбаясь, но заметил тень сомнения в глазах короля и поспешил рассеять это сомнение. – Я не совершил никакого преступления, я просто сдался желанию своей жены посетить ее старый дом, и мы провели неделю в Улле.

– И? – настаивал Стефан, ожидая 1еприятных известий.

– Это все, милорд. В этом я и хотел признаться. Я хотел, чтобы вы знали, что я был там. Мелюзина страстно любит свою родину, и должен признать что эта земля действительно очень красива, несмотря на то, что бедная. Я не заметил признаков недовольства среда людей, но мы не посещали местных джентльменов, а простые люди не заботятся ни о чем, кроме своих маленькю «ферм и рыбачьих лодок.

Брови короля поползли вверх.

– И тебе понадобилась полная конфиденциальность, чтобы сообщить мне это?

Я рассмеялся.

– Нет, милорд, но я хотел, чтобы вы это знали. А наедине хотел вам сообщить, что граф Честерский остановил меня во дворе и приказал доложить вам, что собирается завтра уезжать, и был бы очень признателен, если бы вы смогли уделить ему несколько минут сегодня вечером.

Гнев, который я увидел на лице короля, заставил меня добавить:

– Но если вы не хотите его видеть, то я могу пойти к нему завтра утром и сказать, что у меня не было времени передать вам его просьбу.

– Он не просил у меня разрешения уехать, – сказал Стефан.

Я вспомнил, как Честер сказал, что уезжает. Я думал, что он уже попросил у короля разрешение на отъезд, но, очевидно, он не чувствовал необходимости в этом. Кровь прилила мне к лицу. Я покраснел от гнева, догадавшись, что Честер использовал меня для того, чтобы утонченно оскорбить короля.

– Разрешите мне отнести ему послание, запрещающее его отъезд, – попросил я. – И вызвать его на дуэль, чтобы поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, если он откажется подчиниться.

Стефан пристально посмотрел на меня. Его глаза сверкали гневом, но потом он покачал головой и сказал:

– Это слишком опасно. Я сомневаюсь, что он примет вызов, но в любом случае я должен буду запретить дуэль. Никто не поверит, что я о ней не знал, а долг короля – сохранить мир между своими придворными. К тому же, Бруно, я вообще не имею понятия, зачем Честер приезжал во дворец. Он не участвовал в совете баронов для решения каких-нибудь проблем и не просил меня ни о чем, только, как обычно, жаловался на то, что Камберленд был незаконно отнят у его отца. Я не знаю, зачем он приезжал.

– Он приезжал, чтобы посмотреть, насколько обеднел двор после летних неприятностей, или для того, чтобы затеять новый заговор, – взбешенно предположил я.

Но мое резкое замечание произвело на Стефана обратное воздействие: гнев с его лица исчез; и я понял, что напомнил ему о переполненном дворе и бесчисленном числе дворян, которые сейчас виляют хвостом в надежде получить расположение и признание короля.