Чужие маски (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 15

— Вот как?

— Я не знаю, кто их привез и сколько лет они лежали. Давно. Но... там была интересная заметка.

— Какая же?Барон смотрел с явным недоверием, хорошо хоть, убедившись, что графиня дурного не посоветует, не мешался под ногами. Ждал объяснений.

■ —Автор писал, что люди, пьющие сырую воду, чаще болеют.

-Да...

— И писал, что разрезал таких людей. В животах у них были черви.

Лиля имела в виду глистов. Наверняка, барон с ними сталкивался... так или иначе, в эту эпоху с ними сталкивались все. Болезнь немытых рук, этим все сказано.

-Так?

— Автор заметил, что если люди пили воду, смешанную с вином, они болели меньше.

— Потому что черви не переносят вина?

— Именно! — хлопнула в ладоши Лиля. — Можете сами проверить, если червяка поймаете.

— Допустим... а кипячение тут при чем?

— А если червяка опустить в кипяток?

— Он умрет. Но мы же не кипяток будем пить...

— Автор считал, что крохотные черви живут в воде, и потом, у нас в животах, растут до невообразимых размеров.

— Фу! — скривился барон.

Лиля пожала плечами.

А как еще объяснить концепцию микробов? Не доросли тут до Левенгука и первый микроскоп еще в перспективе...

Сделать бы...

Но там такая оптика! Не средневековая. Хорошо хоть с подзорной трубой удалось... да и физик из Лилиан никакой, откровенно говоря.

Паршивый...

90

90

91

91

Еще громадная благодарность, что барон не закатывает истерик, не устраивает ей блиц-опросов и допросов. А мог бы.

Понятное дело, Лиля бы его послала, но жизнь они бы усложнили друг другу изрядно.

По счастью, Энтони отлично понимал, что из леса надо уходить. Выйти к людям, а потом будет видно. И коли уж Лилиан ориентируется в лесу лучше...

Сам Энтони тоже пытался бы. Но с напарником это намного легче. Только- вот воспринимает ли он Лилиан, как напарника?

Лиля не знала. Но старалась поддерживать эту иллюзию.

— Червяки погибнут, мы спокойно выпьем воду, когда она остынет. Или перельем куда надо.

Энтони кивнул.

И Лиля занялась охотой.

Лягушки?

М-да, с лягушками вышло не очень. Удалось подбить всего четыре штуки. Зато крупных, матерущих даже. Потеряла она сноровку...

И сачка не было.

Вот, в детстве мальчишки по-простому охотились — глушили их палками с берега, а потом вылавливали сач- ] ком для бабочек. Лиля их просто глушила... и не всегда попадала.

Прошло детство.

Барон покривился, а Лиля пожала плечами.

Не хочешь квакушку?

Она сама скушает. Ей нужно полноценное питание, белки, жиры, углеводы... ладно, последние вряд ли обнаружатся в лягушке, но все остальное — запросто.

Зато рогоз пошел «на ура». Запеченных корневищ ба- > рон стрескал штук тридцать, и куда только влезло? Как не , лопнул еще...

Но Лиля была не в претензии.

Осознав, что уничтожил все надерганное, барон устыдился и лично полез дергать камыш дальше. А Лиля разлеглась на плаще и отдыхала.

В путь они в этот день не двинулись. От болота? Зачем?

Нет, от добра — добра не ищут, лучше уж запасов набрать...

Да, запасы...

Как приготовить лягушку?

Французы, с их высокой, хм, кухней, лопают только лапки.

Эстеты паршивые.

Лиля отлично знала, что съедобна вся лягушка.

Что надо сделать?

Оторвать ей голову и снять шкуру. Внутренности удалить, конечно. Кто ж кушает лягушку с потрохами?

Это несложно.

Зачем снимать шкурку?

Да потому, что Лиля собиралась варить бульон из лягушек. А шкурка в бульоне горчит.

Жарить?

Ачто там жарить-то? Проще поварить , тогда и бульончика можно попить, а им горячее полезно, и мясо от ко- г утей отделится, и зеленки можно какой набросать... че- ■ /ремшу Лиля отлично опознала.

Барон кривился и морщился, но еще пару лягушек под- \ бил и принес.

Добытчик.

Но ехидничать Лиля не стала. Поблагодарила, порадовалась и засунула принесенное в бульон. Что ж, за котелок I- Алексу громадное спасибо, без него было бы сложнее.Бульон варился достаточно долго.

Лиля даже успела обтереться водой.

Махнула барону рукой, чтобы не подсматривал, разделась, зашла в болото по щиколотку, выбрав место почище, намочила клок, оторванный от юбки, и принялась протираться. Слизистые оболочки не трогать, а кожа — естественный барьер между нами и природой, ее протереть даже нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пусть дышит, пусть грязи поменьше будет...

В море Лиля по понятным причинам не купалась. Оно и неплохо бы, но ведь вода соленая! Кожу разъедает, потом смывай ее... проще пресной обтереться, чем в соленой искупаться. И в глаза попадет — щиплет.

Нет, море Лилиан решительно не нравилось.

Бульон, наконец, сварился, и Лиля принялась сервировать стол.

Тарелок у них не было, ложка одна, кружка одна, поэтому Лиля решила вопрос быстро. Налила себе бульона в кружку, выловила и разложила мясо по листьям лопуха, а котелок с остатками бульона придвинула к барону и вручила ему ложку.

— Приятного аппетита, Лофрейн.

— Лилиан... вы и правда будете это есть?

Лиля фыркнула и демонстративно отпила из кружки. Ловко, чтобы ни губ, ни языка не обжечь.

— И что?

Бульон все равно чуть горчил, пах травой, немного болотом, а вкус...

Курица и есть курица.

Просто это — курица-мутант. Чернобыльская, к примеру. Или еще какая с могильника ядерных отходов.

Лофрейн молчал.

Лиля отщипнула толику мяса, пожевала...

Не идеал.И соли не хватает, и вообще...

Можно бы бросить в котелок кусочек солонины, но ее беречь надо. Пока подождем разбрасываться.

; — Что вы на меня так смотрите, барон?

Энтони покачал головой.

Он пока не притронулся ни к бульону, ни к лягушке...

Лиля смотреть не стала.

Выпила свою часть, съела мясо и улеглась отдыхать. Пусть сам решает, она, если что, барона на себе не потащит. Вот еще не хватало.

Жить — или не жить? Вот в чем вопрос... Куда там Шекспиру, здесь все по-взрослому, без душевных страданий. Все всерьез.

Над головой, высоко в синем небе, плыли сосны. Покачивались рядом упругие метелочки травы. Полз хлопотливый муравей.

Лиля прикрыла глаза.

— Я подремлю немного, если соберетесь спать — разбудите.

И отключилась.

Мгновенно, словно свечу задули. Спать хотелось...

Черт с ним, с Лофрейном! Пусть сидит и страдает над невинно убиенной лягушкой.

* * *

Энтони Лофрейн, барон Лофрейн, не страдал.

В настоящее время он решал серьезный вопрос: кто сошел с ума?

Он сам?

Мир вокруг него?

Альдонай?

В первое верить не хотелось, а остальное было сложно проверить. Вот что тут скажешь, что сделаешь?

Лилиан Иртон вела себя...

Да где вы видели аристократку, которая лопает на обед собственноручно пойманную, ошкуренную и приготовленную жабу!? Что за бред!?

>« ф

>« ф

Мужчина даже головой замотал.

Лягушка никуда не исчезла.

Лилиан — тоже. Лежала, дремала себе, и простая рубашка натягивалась, обрисовывая такую грудь, что у мужчины руки зачесались.

Так бы и протянул....

Не стал из чувства самосохранения. Энтони дураком не был, и догадывался, что прозвучит в ответ. Если вообще прозвучит...

Под рукой у Лилиан Иртон очень удобно устроилась небольшая палка... так, чтобы схватить — и сразу пустить в ход. Определенно.

Графиня может драться палкой?

Шаблоны рвались с таким треском, что уши закладывало. Мир вообще никак не желал обращать внимание на баронские страдания. А Энтони не мог увязать все в своем разуме.

Лилиан Иртон была аристократкой.

Это было видно в каждом слове, жесте, взгляде... что отличает холуя от аристократа?

Лакей может разбогатеть, может купить себе титул, но всегда, всегда, в любой одежде, будет попадаться на одно I и то же.