Божья коровка (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 50

– Мясорубка, – старшина махнул рукой. – Там китайцев море полегло, но и нашим прилетело. Рассказать вам больше не могу – не имею права.

– Понял, – закивал мужчина. – Вижу, что билеты вы купили. Скоро самолет?

– Через час пятнадцать, – ответил старшина, бросив взгляд на циферблат часов.

– Помогу вам отвести товарища, – вызвался мужчина. – Наш рейс надолго отложили…

Путь до Минска Ан-24 преодолел за два часа. В самолете Сергей пришел в себя и посадку встретил в бодром состоянии.

– Наконец-то дома! – сообщил Борису, когда двигатели смолкли.

– Проспался, алкоголик? – хмыкнул тот в ответ. – Сможешь сам идти?

– Обижаешь! – улыбнулся друг. – Свежий, словно огурец.

– С патрулем опять не задерись, – укорил Борис. – Надо тебе было?

– Пусть не лезут к пограничнику, – сморщился Сергей. – Тоже мне, шурупы комендантские. Уважать должны героев.

В ответ Борис вздохнул. Встречи в коллективах, благодарственные речи в адрес пограничников и восторженные взгляды девушек – все это повлияло на товарища не лучшим образом. Он почувствовал себя героем и начал пыжиться. С одной стороны, это было хорошо – перестал терзаться тем, что инвалид. А, с другой, грозило неприятностями. В Шереметьево едва не загремели под арест. Оскорблять патруль солдату не положено, да еще залив глаза. Комендантским наплевать, что ты герой! Куковали бы сейчас на гауптвахте…

Стюардесса пригласила пассажиров к выходу. Пограничники сидели впереди, потому на бетон аэродрома сошли раньше остальных.

– Мы сейчас ко мне, – сообщил Сергей на пути к аэровокзалу. – Посидим, немного выпьем, возвращение домой отметим.

– Я к себе поеду, – попытался соскочить Борис.

– А тебя там кто-то ждет? – хмыкнул друг.

– Нет, – признался старшина.

– Возражений суд не принимает, – заключил Сергей. – Ты со мной не спорь. У меня отец – юрист, профессор, между прочим. Кафедрой заведует. У него я научился. Все ваши доводы уйдут в корзину, подсудимый, – он захохотал. – Не хмурься, Боря. Я родителям из Хабаровска телеграммой сообщил, что приедем вместе.

– Когда успел-то? – удивился Борис.

– Пока ты за билетами ходил. Ждут нас, обоих.

На площади перед аэровокзалом Сергей подошел к стоявшей у бордюра белой «волге» с шашечками на борту.

– Свободен? – поинтересовался у таксиста, открыв дверь со стороны пассажира.

– Далеко вам? – спросил немолодой водитель.

– Дом номер пять на бульваре Луначарского. За ЦУМом сразу.

– Это рядом, – сморщился таксист. – На троллейбусе доедете.

– Ну, а так? – Сергей достал бумажку в пять рублей и протянул ее водителю. – Без сдачи.

– Садитесь! – согласился тот.

– Товарищ старшина, вы, как старший боевой машины, садись впереди, – сказал Сергей другу. – Я устроюсь позади, мне так удобнее.

Он хохотнул, снял с плеча гитару и полез на заднее сиденье. Чемодан поставил на пол у сиденья. Борис бросил к нему под ноги рюкзак, снял вещевой мешок и сел к водителю. Тот завел мотор, и «волга» тронулась с места. Без проблем, однако, прибыть им не удалось. Для начала Сергей взял гитару и ударил пальцами по струнам.

Старшина построил роту, пограничную пехоту.

– До свиданья, старички!

И под музыку «Славянки» прямо с плаца на гражданку.

Де-мо-би-ли-зация…

«Научил на свою голову», – мысленно вздохнул Сергей. Этой песни здесь еще не знали, вот он и подсуетился. Допев, Сергей положил гитару на сиденье, снял ремень и расстегнул шинель.

– Жарко в Минске, – сообщил в пространство. – Это не Москва.

Внезапно «волга» резко затормозила возле тротуара. Водитель, выскочив, распахнул заднюю дверцу и, схватив Сергея за грудки, стал вытаскивать его наружу.

– Вон из моей машины!

– В чем дело, товарищ?

Борис, в свою очередь выскочив из такси, оторвал водителя от друга.

– Да как он смел?! – водитель указал на «Славу» на груди Сергея. – Знаешь, что это за орден? Его так просто не давали – только за подвиг на поле боя. Где он его взял?

– Что значит взял? – возмутился Борис. – Вручили. Сергей, покажи ему!

Друг хмыкнул, расстегнул китель, достал из внутреннего кармана красную книжицу и протянул водителю. Тот ее развернул и несколько мгновений переводил удивленный взгляд с фотографии в орденской книжке на ее обладателя.

– Извините, – он вернул ее обратно. – Кровь прямо закипела. У меня такой же орден. За него меня осколками побило, полгода по госпиталям валялся. Еле выжил. Полтора метра кишок вырезали. А тут смотрю – пацан боевой орден нацепил…

– Другу тоже досталось, – объяснил Борис. – Ему ногу ампутировали, на протезе ходит. Так что орден заслужил.

– Но войны же нет! – удивился таксист.

– На Даманском была, – возразил Борис.

– Извините, парни, не подумал, – водитель стушевался.

– Боря, покажи ему свои награды! – попросил Сергей. – Чтобы понял.

Борис поколебался, но все же расстегнул крючки шинели и отвел по сторонам борта.

– Твою мать! – выдохнул водитель. – Это что ж ты, парень, совершил?

– Уничтожил роту маоистов, – злорадно стал перечислять Сергей. – Под огнем китайцев вытащил к своим раненых пограничников, в том числе – начальника заставы и меня. Выполнил особо важное задание командования, не позволив маоистам захватить секретный танк. Был там тяжело ранен. Признан инвалидом. Мы с ним больше двух месяцев в госпитале валялись. Так-то вот, отец.

– Понял, – тяжело вздохнул таксист. Он достал пятерку из кармана, протянул ее Сергею.

– Забери!

– Почему? – спросил Борис. – Вы отказываетесь нас везти?

– Довезу, – помотал головой водитель. – Только денег брать не буду. Совесть не позволит. Такса сверх нормы, да еще героев обругал.

– Мы по счетчику заплатим, – предложил Борис.

Таксист поколебался и кивнул. Они вновь расселись по местам. Через пять минут «волга», повернув с проспекта Ленина, встала у девятиэтажки.

– Вот ваш дом, – сообщил водитель.

Борис сунул ему рубль. Таксист взял и выдал сдачу.[103] Друзья выбрались наружу и зашагали к ближнему подъезду. К удивлению Бориса, в доме оказался лифт – он впервые его видел с той поры как переместился. Они зашли в кабину, и Сергей нажал кнопку с цифрой «5».

– Дом для профессуры строили, – сказал, заметив взгляд Бориса. – Квартиры – о-го-го! Большая кухня, туалет и ванная раздельные. Комнаты – само собой, – он бросил взгляд на циферблат часов. – Мои, наверно, дома.

Так оно и оказалось. Друзья не успели позвонить, как дверь в квартиру распахнулась. На площадку, радостно визжа, вылетела девочка-подросток и повисла на Сергее.

– Братик! Братик мой вернулся!

Сергей отступил назад и покачнулся. Борис подпер его руками.

– Слезай с него! – велел девчонке. – Сергею тяжело тебя держать. На протезе ведь стоит.

– Ой! – та спрыгнула на пол и зачастила: – Прости меня, Сережа. Я так тебя ждала! В окно смотрела и увидела, как вы на такси приехали. Обрадовалась…

– Привет, малая! – хмыкнул друг. – А ты такая же болтунья. Знакомься, друг Борис, – это Светка-непоседка. На уши как присядет – голова кругом идет.

– Неправда! – возмутилась Света.

– Сережа!..

От дверей к друзьям метнулась женщина. Обняв Сергея, стала целовать его, а затем заплакала.

– Ну, что ты, мама? – друг гладил вздрагивающие плечи. – Живой ведь и почти здоровый.

Последним на площадку вышел представительный мужчина лет эдак пятьдесят. Борис его узнал. Он с матерью Сергея приходил в городской военкомат проведать сына перед отправкой в часть. Взглянув на обнимавшихся супругу с сыном, он вздохнул и подошел к Борису.

– Щербаченя Павел Леонидович, – сказал, протягивая руку.

Борис ее пожал.

– Спасибо за Сережу, – кивнул профессор. – Мы все знаем – сын нам написал. Как вытащили его, раненого, из-под огня китайцев, как после в госпитале припрягли завод, чтобы сделали ему протез. Сергей им не нахвалится: писал, что нет других таких в Союзе. Космическая вещь!