Лесной царь (СИ) - "JULI" - Страница 11

Моя душа не была растерзанной, она почти не изменилась, пережив мясорубку, куда отправил ее лес. Правда, она напоминала тщедушного кролика, который бежал от волка, видел его острые зубы над своей головой, но чудом сумел удрать. И теперь он сидит и не знает, а жив ли он или мертв.

— Ты справилась. — произнес голос, и я вздрогнула. — Лес тебя принял.

Оказывается, Эрран стоял за спиной почти вплотную и держал меня за плечи. Но едва я это поняла, он убрал руки и подошел ближе к алтарю. На лице его промелькнуло настоящее облегчение. Я же ничего не чувствовала. Страшное опустошение превратило ту часть меня, которая могла испытывать эмоции, в выжженную пустыню. Я устала. Я больше не могу.

— Я могла умереть, да?

Эрран растерянно взглянул на меня, наверное, удивляясь моему равнодушию.

— Нет, не могла. Если бы он понял, что ты сдалась, все бы закончилось. — Слабое, конечно, оправдание тому, через что мне пришлось пройти.

— Ясно.

Моя ладонь все еще оставалась приклеенной. Неужели мне придется еще раз бороться с землей и корнями!? Но вместо ужасов меня ждало чуть теплое прикосновение Эррана. Он положил свои длинные пальцы поверх моих, и их тут же опутали корни цветка. Наши ладони вместе закрывали сердце леса, которое неожиданно запульсировало.

«Тук-тук» «Тук-тук» Тук-тук».

Стук был слышен везде. Сердце билось не только под моими пальцами, пульсировала вся земля, весь лес в одном такте. Я услышала и биение сердца Эррана: такое громкое и звучащее в унисон сердцу леса, словно они были единой музыкой.

Мое же билось отдельно и никак не могло подстроиться. В груди разрасталась боль, а мое сердце затрепыхалось в страшной аритмии, грозя остановиться. Еще чуть-чуть… И оно замрет.

В глазах резко потемнело, и я медленно выдохнула, а потом поняла, что больше не слышу стук собственного сердца отдельно. Он слился с пульсом леса и Эррана, стал единым с ним. Одновременно с этим осознанием, корни соскользнули с наших ладоней, освобождая их.

Почувствовав жжение, я посмотрела на свое запястье, где появился небольшой серый узор из шести заостренных овалов, вместе напоминающих распустившийся бутон.

Окружающее пространство тоже изменилось. Теперь энергия, переполняющая воздух, не казалась отдаленное и чуждой, пришедшей из другого мира. Она стала почти осязаемой и походила на голубоватую дымку, которую можно было даже собрать в ладони при желании. Моя измученная душа тоже захотела превратиться в туман и уплыть.

— Эй, не пропадай. — Эрран провел рукой по моему голому предплечью. — Лучше приходи в себя.

— Все закончилось? — спросила я без интереса.

— Осталось пережить последнее. — ответил Эрран, ненавязчиво разворачивая меня к себе.

У меня не было сил даже возразить, когда он коснулся моих губ своими, заставляя неосознанно ответить на поцелуй.

Но это прикосновение, сначала легкое, а потом более требовательно, вдруг разожгло потухший огонь. Мое тело, моя душа ожили, как будто пробудились от долгого сна. Я встрепенулась, полностью приходя в себя. И первой моей мыслью было то, что этот вынужденный поцелуй превосходит другие киношные и сценические, которые были в моей карьере.

Мне он нравился. На вкус поцелуй был запретным и нежеланным, однако чувствовалось и любопытство, и будоражащий интерес. Я наполнялась теплом, светом и жизненной силой, а пламя в груди разжигалось ярче.

Но как только я разыгралась и провела языком по его нижней губе, Эрран, словно опомнившись, отстранился. Я вздохнула с откровенным разочарованием, и это заставило задуматься… А почему я, собственно, расстраиваюсь!? Это все было подневольно, и я не имела права получать удовольствие! Или тут какое-то влияние его магической натуры?

Эрран посмотрел на меня с равнодушием. Его дыхание не было таким сбившимся, как мое.

— Позволь узнать, как же ты додумалась нацепить на себя этот плющ? — спросил он, указывая на мой самодельный костюмчик.

— А почему нет? — я с вызовом подняла голову. — Ты что-то имеешь против?

— Я? Вовсе нет. — усмехнулся Эрран. — Напротив, кажется, лесу даже понравилось. — он заметил мою озадаченность. — Лес мог зацепиться за любую твою мысль, черту характера и даже за внешний облик, чтобы разозлиться, и придумать более ужасную пытку. Но ты ему понравилась.

Что ж… От мысли, что все могло быть гораздо хуже, стало не по себе. Хорошо, что я на мысленной встрече с лесом не думала о средней продолжительности жизни моих несчастных комнатных растений. Узнав об этом, лес бы точно меня закопал.

— Ага… Понравилась… — пробормотала я. — Не уверена, что взаимно…

— Тсс… — Эрран сжал мое запястье. — Лес все слышит, помнишь? И все же… — он снова покосился на мой костюм и хмыкнул. — Когда ты обматывалась плющом, ты знала, что он ядовитый?

— Нет… — ответила я, а потом до меня дошло. — Подожди, что!?

Глава 7. Тот плющ был явно плохой идеей.

Эрран через магические проходы повел нас по коридорам, которые сменялись один за другим, словно мы прыгали по кроличьим норам. Я не обращала внимание на интерьер, сосредоточившись на интересующих вопросах:

— И что со мной теперь будет? Раз плющ ядовитый?

— Самому интересно, как отреагирует твое человеческое тело, — обрадовал меня Эрран. — Но вряд ли тебе угрожает что-то серьезнее зуда.

— Угу. — мне захотелось сорвать с себя растение как можно скорее. Быстрее бы остаться в одиночестве… — А как теперь меня будут называть?

— М? — Эрран покосился на меня, подводя к массивной двери, на которой был вырезан такой же узор, какой появился на моем запястье. Кстати, наконец-то я увидела настоящие двери, ну хоть что-то привычное в этом чуждом мире!

— Я теперь кто? Царевна? Царица? Или у меня нет титула?

— Ты вольна сама выбирать, как себя называть. — он незаинтересованно пожал плечами. — Что бы ты ни выбрала, твою суть это не изменит. Всего лишь титул.

Настроение лесного царя оставляло желать лучшего. Он пытался скрыть раздражение и недовольство, однако скривившиеся губы выдавали его настоящие чувства. Эрран не стремился поддерживать разговор и, наверное, хотел избавиться от меня даже сильнее, чем я от него. Мне оставалось лишь догадываться о том, что его гложет.

— То есть ты сам себя назвал царем?

— Не совсем. — Он толкнул двери и подвинулся, пропуская меня вперед. — Скорее это название стало традицией. Цари были до меня, возможно, будут после. Нет смысла называться как-то по-другому.

— Понятно… — ответила я и осеклась. — Так, а почему здесь одна кровать?

Мы зашли в большую комнату, наполненную сумраком. Вечер пробивался через два широких окна, опутанных розовато-зелеными лианами. У дальней стены стояла массивная широкая кровать, настолько низкая, что расстояния от нее до пола почти не было.

— Потому что это общие покои.

Я сопоставила события между собой и вспомнила, что церемония-пытка была своеобразной свадьбой, а после свадьбы что обычно у нас бывает? Правильно, брачная ночь. Ну уж нет, я на такое не подписывалась!

— Так. — вздохнула я. — Я, конечно, не обговаривала этот момент, потому что это и так подразумевалось, но… Интим не предлагать!

— О чем ты? — Эрран решил косить под ничего не понимающего дурачка.

— В постель я с тобой не лягу ни за что! — я на всякий случай отошла от него на несколько шагов и уперла руки в боки для пущей убедительности. — Не забывай, что у нас исключительно фиктивные отношения…

— Так, заканчивай нравоучения. — перебил меня Эрран и кивком головы указал мне на дверь справа от кровати. — Там твои покои. А там, — он посмотрел на дверь слева, — мои, куда не стоит заходить без предупреждения. Эта же комната общая для супругов, и, соответственно, к нам никакого отношения не имеет.

— А… — я смутилась собственных поспешных выводов. — Ладно, поняла… Просто увидела одну кровать и подумала…

— Подумала что? — Эрран склонил голову набок, и его серые глаза сердито блеснули в полумраке. — Советую избавиться от подобных похотливых мыслей. Они слишком ярко светятся на твоем лице.