Аристократ из другого мира Том 1 и Том 2 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 39

— Я с радостью приму из рук уважаемого человека даже фигурку лягушки. Из рук глупца нельзя принимать даже чай, а вот из рук мудреца и яд принять можно, — философски прозвучал голос.

Я больше чем уверен, что в этот момент Казимото поклонился. Не знаю, как у него это получилось без тела, но он явно склонился в вежливом поклоне.

Передал сэнсэю слова Казимото. Сэнсэй довольно улыбнулся:

— Чудесно. Тогда я прошу последовать за мной для того, чтобы перевоплотить вас в этом теле. Нужные травы и свитки я подыщу быстро. Изаму, ты тоже идешь. Мне пригодится твоя помощь.

— Ну вот, сначала люлей навешали, а потом о помощи спрашивают, — пробурчал я, ожидая очередной оплеухи.

Нет, ничего не прилетело. Ну и ладно, в скором времени этого самого Казимото перевоплотят в медведя, так что я ещё успею напинать мишке от души!

***

В пещере Митсэру просигналило сообщение. На этот раз Кабунага сидел в позе лотоса и находился в состоянии медитации. Он услышал сообщение, чуть дотронулся ладонями до пола и поднялся над поверхностью на десять сантиметров.

Левитируя над полом, дзёнин деревни, скрытой в бамбуке, подлетел к компьютеру. На мониторе появился текст:

"Такаги согласился принести себя в жертву. Я задействовал Дьявольский Шар. Хинин бросил вызов десяти мастерам, хотя сам является всего лишь специалистом. Боевые навыки Такаги неплохие, но оставляют желать лучшего. Прикладываю видеофайл"

Два клика и на экране появился бой Такаги с Минори. На этот раз снова черная тень промелькнула на лице Такаги. И снова было заметно, что он хотел убить противника. Короткое время, но этого времени стало больше. Похоже, что Такаги приходится бороться с желанием смерти. И в одном моменте он вдруг остановился, как будто начал прислушиваться.

Нет, Такаги не повернул голову к своим друзьям, беснующимся за стеклом. Он словно слушал воздух. А это означало только одно...

Просмотрев видео ещё раз, Митсэру кивнул своим мыслям и вернулся обратно, на место медитации. Он слегка улыбнулся, когда опускался на пол. Всё шло по плану. Посланный дзёнин заставил Такаги пойти на определенные условия. Но дзёнин вряд ли заметил изменения в поведении хинина. А это могло означать расслабленность дзёнина. Если они сойдутся в бою, то дзёнин будет уверен в своём превосходстве, и это сыграет против него...

За полученный месяц можно многому научиться, а если хинина будут обучать умершие, то он может запросто запрыгнуть на уровень мастера.

Сказать ли об этом внедренному дзёнину?

Митсэру на миг задумался, а потом улыбнулся. Пожалуй нет, если хинин победит дзёнина, то одна из деревень останется без дзёнина. Тут-то Митсэру и предложит осиротевшей деревне перейти под его начало. Вряд ли кто будет против. А если и будут, то сейчас Митсэру находится в гораздо лучшей форме, чем остальные дзёнины. Они это понимают и вряд ли бросят вызов.

Они будут ждать смерти хинина. И каждый из них мечтает оказаться на месте внедренного. И каждый из них будет ждать... Но они не знают главного секрета хинина. Не знают, что он ноппэрапон.

Как только хинин поймет, что на него открыта охота, так сразу же станет интереснее. Сразу же придет интрига. Острота игры. А уж с Идущим во тьму сыграть будет одно удовольствие...

Шизуки тихо вошла в пещеру, положила покупки возле порога. Она с удивлением уставилась на лицо господина. Губы мужчины скривились в улыбке. Зная Митсэру не первый день, Шизуки научилась разгадывать настроение по малейшему подергиванию брови. Сейчас же настроение господина можно было сравнить с бурным хохотом. Кривая ухмылка была сродни гомерическому ржачу.

— Господин сегодня в хорошем настроении? — с поклоном произнесла она.

— Да, Шизуки-тян, сегодня у меня отличное настроение. Пришло сообщение, что хинин связал себя клятвой и пообещал сделать сэппуку, если не выиграет бой через месяц. Причем бой будет против десятерых мастеров академии. Это практически самоубийство, только отсроченное. Что же, нам остается только сидеть и ждать.

— Сидеть и ждать на берегу реки. Наблюдать за тем, как мимо нас проплывет тело хинина, — с улыбкой подхватила Шизуки.

Митсэру посмотрел на неё. В глазах мужчины зажегся огонёк. После перерождения молодое тело начало проявлять сексуальные потребности.

Шизуки безошибочно чуяла такие моменты. Вот и сейчас она улыбнулась и поклонилась господину. Несколькими легкими движениями она сбросила свои покровы, оставшись в нижнем белье. Да, её тело далеко уже не девичье, но оно сохранило гладкую кожу и соблазнительные формы.

Огонек в глазах Митсэру разгорелся сильнее, когда он оглаживал взгляды верхние и нижние полушария. Он снова хлопнул ладонями по полу. Левитация сработала на этот раз сильнее, подняв тело на метр вверх. Митсэру всё также находился в позе лотоса, когда Шизуки подошла к нему неспешной походкой и начала медленно снимать кимоно с мужских плеч.

— Господин, вы становитесь с каждым днем всё ненасытнее, — проговорила Шизуки.

— Да уж, я не твой старый болван Норобу, от которого остался только скелет и сухая кожа, — самодовольно осклабился Митсэру.

Шизуки промолчала, продолжая снимать одежды с крепкого мужского тела. Если Митсэру нравится унижать её бывшего любовника, то пусть его... С неё не убудет. Зато она доставит радость господину...

Глава 20

Всю ночь мы трудились над воплощением духа Казимото в тело медведя. Всю ночь я успешно справлялся с ролью «унеси-принеси-подай-пошел-на-фиг-не-мешай». В принципе, сэнсэй и сам бы справился, но ему почему-то втемяшилось в башку, что я смогу научиться химичить не хуже его.

Я не стал разубеждать старика. Может быть, и в самом деле получится что-нибудь сделать. Мороженое, например, в жаркий летний день или рыбку к пиву смастрячить.

Сэнсэй показывал, как приготовить нужный отвар, чтобы потом замочить в него медведя. Как я понял, для оживления медвежонка Рилаккумы нужны были составляющие не только элексиров и всяческих специй, но и компоненты пяти стихий.

В чан помимо воды была добавлена земля. Сам чан грелся на огне, который раздувался вентилятором. Сэнсэй ещё бомбардировал поверхность молниями, создавая их при помощи оммёдо.

Должен признаться — зрелище варева выглядело преотвратно. Как будто Баба-Яга готовила закуску из мухоморов. Какие-то корешки, стебельки растений, лапки мышей и даже коровий рог. Возможно, это нужно было для антуража, но запах шел такой, что глаза слезились.

Когда первые солнечные лучи проникли в комнату сэнсэя, Норобу устало выпрямился и проговорил:

— Всё, можно начинать…

— Так мы ещё даже не начали? — поднял я бровь.

— Шутить ты так и не научился. Под..бывать тоже не умеешь, — покачал головой сэнсэй.

— А ещё варить зелья и слушать старших. Всё так, как ты говоришь, сэнсэй, — сделал я издевательский поклон.

Если у вас получится когда-нибудь сделать поклон именно издевательский, то вы поймете, о чем я говорю.

На столе, уставленном пробирками, стеклянными ретортами, трубками и прочими принадлежностями алхимика, лежал и пялился в потолок стеклянным взглядом плюшевый медвежонок. Он прошел небольшую модификацию. Прошел через Шакко, когда сэнсэй попросил её удлинить ноги и лапы.

Когда Шакко удивленно взглянула на меня, то я только покачал головой, мол, не спрашивай. Кицунэ пожала плечами и кивнула в ответ. Она уже привыкла к небольшим заскокам сэнсэя, поэтому вопросов не задавала. Девушка забрала медведя и… и успешно сбагрила его Мэдоку.

— А что? Я всё равно пришью не то, что надо и не туда, куда надо, — пояснила Шакко. — Пусть лучше профессионал этим занимается. У Мэдоку и опыта больше и вообще… Она у нас самая умная и добрая. А я что… Я только на подхвате…

Хитрюга какая. Ускользнула от работы, да ещё и переложила её на другого человека. Добрая Мэдока не отказалась и, пока её сын Харуто тренировался с Киоси на заднем дворе базы, вместе с Тигром и Малышом, она удлинила медведю конечности.