Нежный плен - Джеллис Роберта - Страница 46

Лодка Брейбрука поднялась вверх гораздо раньше, в самый разгар прилива. Затем она прибилась к берегу и встала на якорь в ожидании отлива. По достижении цели Брейбрук намеревался быстро убраться отсюда. Он не боялся, что его узнают: он и его люди будут в масках. Вдобавок его подручные надели на себя ливреи королевских придворных. Кроме того, Брейбрук надеялся, что Джоанна в испуге не заметит несоответствие его телосложения фигуре Джона. Но, даже если от нее это не ускользнет, что она сможет сказать? Наверняка, чтобы скрыть свой стыд, она не проронит ни слова. Это и к лучшему, ибо рано или поздно, когда дело дойдет до постели, ее молчание послужит доказательством того, что она уже не девственница.

Брейбрук планировал несколько способов, как выманить Джоанну из дома одну. Но, когда дошло до дела, уже не было необходимости прибегать к каким-то уловкам. Джоанна сама шла в ловушку, оставив своего чудовищного пса за воротами и гуляя одна в саду. Время было, правда, не самым подходящим. Течение еще не достигло своей полной силы, как хотелось Брейбруку. Но зачем упускать прекрасный шанс? Как только Брейбрук убедился, что Джоанна пока не собирается возвращаться в дом, он отдал приказ сниматься с якоря и подплыть к причалу у сада Джоанны. Двое мужчин приготовились в любую минуту выпрыгнуть из лодки и догнать девушку, если она вдруг проявит беспокойство и захочет убежать. Но Брейбрук уже предвкушал победу, увидев, что Джоанна направляется в их сторону.

А в низовье реки, совсем близко, маленькое суденышко Джеффри пробиралось к той же цели. Он безучастно наблюдал за чужой лодкой, начавшей свое движение к берегу. Это отнюдь не показалось ему странным: так лодочники часто определяли, где находится пристань. Джеффри пришлось бы поступить так же, если бы лодочник его отца не знал хорошо дом леди Элинор, ибо граф Солсбери часто навещал Иэна. Лодочник и его сын не видели маневров другой лодки. Они оба сидели на веслах. Только что начался отлив, и, хотя встречное течение еще не набрало мощи, приходилось прилагать определенные усилия, чтобы плыть вверх по реке.

Первые признаки беспокойства Джеффри почувствовал, лишь когда услышал необычно громкий, яростный лай собаки, но не связал это с лодкой, за которой наблюдал. Он просто усомнился в здравомыслии Джоанны, решив, что девушка собирается взять с собой Брайана. Не хотелось бы портить ей веселье, но и нельзя допустить этого! Лодка слишком мала для животного таких размеров, которое могло испугаться стремительного движения. Каких бы протестов Джеффри ни услышал, Брайану придется остаться на цепи, дома!

Скрежет лодки о прибрежные камни заставил Джоанну быстро спуститься вниз, к реке. Ее немного удивило, что Джеффри приехал раньше, чем она ожидала. Когда же она увидела размеры лодки — шестивесельного судна с навесом, то даже несколько разочаровалась. Джоанна мечтала промчаться под арками моста в маленькой лодочке по бурлящей воде так, чтобы дух захватывало. Вспышка раздражения при мысли, что Джеффри может стать чересчур педантичным мужем, быстро погасла. Такая заботливость говорила о его любви, а возможно, тут дело и не в нем. Может быть, граф Солсбери, привыкший к капризам леди Элы, настоял на мерах предосторожности и приказал Джеффри выбрать более устойчивое судно и плыть не слишком быстро.

Джоанна не собиралась сразу же садиться в лодку. Она хотела после приветствий сказать Джеффри, чтобы он подождал ее, пока она не отведет Брайана к дому и не посадит его на цепь. Затем она решила, что можно уговорить Джеффри зайти в дом на несколько минут. Если она нальет ему кубок вина и поговорит с ним хотя бы полчаса об охоте, ей удастся дождаться более сильного прилива. Поскольку голова Джоанны всецело была занята этой затеей, она не обратила внимания на две важные вещи. Во-первых, Джеффри не сошел на берег, чтобы приветствовать ее. Во-вторых, все люди в лодке сидели к ней спиной, отвернув лица в сторону, что не приличествовало данным обстоятельствам и случаю.

Спустившись еще на две ступеньки вниз, Джоанна остановилась, охваченная внезапным подозрением. В мгновение ока двое мужчин выпрыгнули из лодки. Трех ударов сердца хватило скованной потрясением девушке, чтобы разглядеть черные маски на их лицах. Это короткое промедление оказалось роковым. Не успела Джоанна повернуться, чтобы убежать, как ее уже схватили. Прежде чем чья-то грубая рука зажала ей рот, из ее груди вырвался сдавленный крик. Его не услышали в доме. Только Брайан вскочил на ноги и неуверенно залаял. Резкого окрика замолчать не последовало. Брайан залаял снова, на этот раз громче и протяжнее. Ответа опять не последовало. Брайан встал на задние лапы, оперся передними на ограду, отделявшую его от любимого запаха, означавшего для него пищу, ласку, любовь, и громко завыл.

Как раз в начале второго приступа его лая лодочник Джеффри поравнялся с причалом и повернул к нему лодку. Быстро покрыв небольшое расстояние, она оказалась перед судном Брейбрука. Лодочник и его сын удивленно вскрикнули, но тотчас же Джеффри приказал им причаливать, и побыстрее. Неистовый, настойчивый лай собаки в конце концов пробудил в нем беспокойство. Джоанна, несомненно, уже успокоила бы собаку и спустилась бы к лодке. Джеффри вдруг осознал, что лодка, за которой он наблюдает, стоит у дома Джоанны и, будь это случайный гость, девушка должна уже быть где-нибудь рядом!

— Нет места… — начал было лодочник, но Джеффри оборвал его, вытягивая из ножен меч:

— Греби прямо к этой лодке!

Естественно, он не был в полном снаряжении. По мнению Джеффри, оно и не нужно никому при прогулках по реке. С другой стороны, по всему городу сновали мошенники и воришки, и любой мужчина, имевший добрый меч, всегда носил его как для устрашения, так и для отражения случайного нападения. Глаза лодочников округлились, когда они увидели, что Джеффри держит в руке меч. Младший из них поднялся, однако, зажав в одной руке весло, как булаву, другой рукой схватил абордажный крюк. Но подойти к чужой лодке оказалось совсем не просто. Это большое судно так раскачивалось на волнах, что мужчины, пытавшиеся отвязать причальный канат, запутались в нем. Остальные, не выпуская из рук весел, тревожно наблюдали за ними.

Брейбрук был изумлен не меньше Джоанны. Девушку так поразило внезапное нападение, что, если не считать ее слабого крика и попытки бежать, она безропотно позволила затащить себя под навес на корме. Мужчины, ожидавшие, что она скорее упадет в обморок, нежели станет сопротивляться, лишь поддерживали ее, хотя один из них плотно зажал ей рот, чтобы она не кричала. Когда Джоанну спрятали под навесом, ее потрясение сменилось яростью. Она с силой ударила одного из мужчин, державших ее, по голени, а когда боль заставила его слегка ослабить хватку, нанесла удар в пах второму. Второй похититель скорчился в три погибели. Заметив, что Джоанна почти освободилась, Брейбрук бросился к ней и наткнулся на кулак, предназначавшийся тому, который все еще удерживал Джоанну.

Эта девица оказалась крепким орешком! Ее руки лишь окрепли за те годы, когда ей приходилось наказывать провинившихся слуг. Брейбрук пошатнулся, из его носа под маской брызнула кровь. Джоанна изо всех сил ударила державшего ее похитителя ногой. Тот взвыл так, что привлек внимание всех находившихся в лодке людей. К сожалению, его голос заглушил крик Джоанны, которым она звала на помощь Брайана, как только освободился ее рот.

Добро и зло часто переплетаются. И хотя пес не слышал призыва своей хозяйки, ее крик отвлек подручных Брейбрука ровно настолько, чтобы лодочник Джеффри успел сцепить крюком два судна. Как только большая лодка накренилась к маленькой, Джеффри и молодой лодочник перепрыгнули через борт. Лодочник успел обезвредить одного из мужчин, продолжавшего сидеть на веслах, но трое других наемников почти одновременно повернулись к нему, выхватив оружие. Лодочник хотел нанести сильный удар веслом одному из них, однако, поскольку это оружие было слишком громоздким, тот, проворно увернувшись от удара, замахнулся мечом. Тут Джеффри парировал удар второго противника и полоснул мечом третьего. Кроме лязга оружия, ничего не было слышно. Люди Брейбрука крайне изумились неожиданному нападению, а Джеффри просто задыхался от ярости.