Нежный плен - Джеллис Роберта - Страница 33

Подумав, Джоанна приписала в конце:

«Если Джеффри уже при дворе и слышал все эти сплетни, можете показать ему мое письмо, если сочтете нужным. Однако любой ценой не позволяйте ему нападать на сэра Генри, который оказался скорее пешкой в чужой интриге, нежели отъявленным совратителем».

Осмыслив всю ситуацию в новом свете, Джоанна пересмотрела свое намерение уехать в Роузлинд в самое ближайшее время. Но это уже не имело никакого значения, разве что гнев ее поутих, ибо через день после того, как она отправила гонца к леди Эле, приехал Джеффри. В это время Джоанна и сэр Питер прогуливались, размышляя, отвести ли открытую поляну на склоне горы под пастбище или высадить там саженцы деревьев. Когда они вернулись, Джеффри сидел во всем своем военном снаряжении у окна, понуро рассматривая сад.

Изумленный управляющий начал было извиняться за неучтивость своей жены, но, правду сказать, он просто не знал, что говорить. Леди Мэри не слыла умнейшей из женщин, но она хорошо знала, чего требует вежливость по отношению к гостю, особенно к жениху будущей хозяйки поместья.

Джеффри мгновение безучастно смотрел на стоящего перед ним мужчину, затем вздохнул и улыбнулся.

— Скорее прощения должен просить я, — успокоил он сэра Питера, понимая, почему тот так запинался. — Крайне неучтиво с моей стороны сидеть здесь в подобном виде, словно я жду, что в этом замке мне причинят зло. Клянусь, это не так! Будьте добры, передайте мои извинения и своей супруге. Я в крайне дурном расположении духа, но это не ее и не ваша вина.

Это замечание заставило Джоанну поднять брови, не отвечая на него прямо. Она еще успеет поделиться с Джеффри своими мыслями! Зачем это делать на людях? Если уж Джеффри хочет ссоры, они могут поругаться наедине!

— Поскольку я должна учиться мириться с вашей раздражительностью, милорд, — лукаво сказала Джоанна, — не соблаговолите ли вы подойти, чтобы я сняла с вас доспехи и ваш грозный вид не оскорблял гостеприимных хозяев?

Легкий румянец вспыхнул на щеках Джеффри. Сэр Питер откашлялся и беспокойно стал переминаться с ноги на ногу. Он не был сообразителен, но за долгое время общения с хозяйкой Роузлинда успел уяснить, что лучше держаться подальше, когда она начинает выказывать признаки гнева. Конечно, он не знал Джоанну так же хорошо, как знал леди Элинор, но не сомневался, что яблоко от яблони недалеко падает.

— Если вы позволите мне покинуть вас, — поспешил сказать сэр Питер, — я распоряжусь насчет воды для мытья…

— Да, конечно, — согласился Джеффри. — И, будьте любезны, присмотрите, чтобы моих людей разместили как можно удобнее.

Сэр Питер кивнул головой. Но, уходя, все же услышал, как изменился тон молодого лорда, когда тот обратился к невесте.

— Не говори со мной так, Джоанна. Мне жаль, что пришлось потревожить сэра Питера, но, как видишь, все можно уладить парой-другой слов. Есть вещи и похуже, которые я уладить вообще не в состоянии.

Все мысли о его необоснованной ревности тотчас вылетели из головы Джоанны. Из слов Джеффри абсолютно ясно, что он гневается не на нее. Джоанна положила руку на голову Брайана, словно искала опору, и тихо спросила:

— Настолько все плохо? И как скоро…

— Не знаю! И в том, что мне это неизвестно, только моя вина, — с горечью ответил Джеффри.

Джоанне ничего не нужно было объяснять: Джеффри, видимо, опять говорил слишком смело там, где следовало промолчать.

— Не призвать ли мне всех вассалов для нашей защиты? — спросила она.

Джеффри, не отрывавший взгляда от руки Джоанны на голове пса, поднял глаза и улыбнулся.

— Для нашей защиты? Ты именно это хотела сказать?

Джеффри придвинулся к Джоанне и поднял руки, чтобы обнять ее.

— Но ты ведь мой! — воскликнула она.

Не зная, плакать ему или смеяться, Джеффри опустил руки. Нет, это не проявление нежности. Он слышал от Джоанны подобную фразу неоднократно, она касалась любых предметов. Слышать эти слова по отношению к себе было одновременно и смешно, и больно, и приятно.

— В этом пока нет необходимости. Нам не угрожает опасность, как и другим, — сказал Джеффри. — Но я очень удручен. Именно я спровоцировал сожжение Бангора, после чего и сдался Ллевелин. Мне ненавистна даже мысль об этом, но я считал — не может быть ничего плохого в том, что принесет длительный мир между Англией и Уэльсом, а также между самими валлийцами. Однако все эти мудрецы — король, мой отец, Фиц-Питер, да и другие — сеют семена лютой ненависти к Англии и небывалого по своей свирепости бунта в Уэльсе, отнимая у этой страны свободу.

— Когда же? — спросила Джоанна. — Не следует ли мне побеспокоиться о запасах продовольствия? Может быть, приказать сэру Питеру нанять побольше людей?

Джеффри рассмеялся. Чрезмерная озабоченность Джоанны действовала на него отрезвляюще, а ее абсолютная уверенность в его знаниях и правоте суждений льстила самолюбию.

— Возможно, я и ошибаюсь, — сказал он.

Джоанна покачала головой:

— Я так не думаю. Ты умен, Джеффри. Ты все видишь и все помнишь, учтив и учишься анализировать связь вещей. Даже если все уладится само собой и опасения не оправдаются, в твоей ошибке не будет большой беды. В заблаговременной подготовке к тому, чего может и не случиться, нет ничего плохого.

— Ладно, в любом случае это не начнется раньше весны. Валлийцы, сражавшиеся против Ллевелина, еще не вкусили яда справедливости нашего короля. В то же время гнев Ллевелина к ним еще слишком горяч, так что они не обратятся к нему за помощью в ближайшие месяцы. А когда наступит зима, они и вовсе не станут сражаться, ибо снег в горах заметет их тайные тропы.

— Хорошо. Значит, у нас есть время подумать и поговорить о том, что нужно делать. А теперь пойдем, я сниму с тебя доспехи, — ласково предложила Джоанна.

Джеффри вздохнул и поднялся, чтобы последовать за ней. Девушка видела, насколько он устал, но что-то еще явно тревожило его. Сердце Джоанны разрывалось на части. Если Джеффри переживает из-за дурацких придворных сплетен, нужно его успокоить.

— Боюсь, твое сердце терзают не только неприятности в Уэльсе, — осторожно сказала Джоанна.

— Ты права, — угрюмо проворчал Джеффри. — Уэльская кампания тяготит меня, я виноват, что ввязался нее, но, по правде говоря, все гораздо хуже. Я боюсь…

Он замолчал и посмотрел на служанок, раскладывавших чистую одежду для него, сукно для обтирания, мыло и ароматные травы для воды, которой слуги заполняли большую деревянную бочку.

— Позволь мне снять с тебя доспехи, пока они заканчивают… — Джоанна многозначительно кивнула Джеффри.

Со слугами не привыкли считаться, но они имели уши и сплетничали между собой и со слугами гостей. Несколько невинных, а иногда и не таких уж невинных слов раздули бы До настоящего урагана слухи, которые могли уничтожить опрометчивого человека. Джоанна отстегнула меч Джеффри и сняла с него кольчугу. От запаха туники и рубахи Джеффри она сморщила нос.

— Откуда ты приехал?

— Из Нортгемптона.

— Из Нортгемптона? Я думала, что ты был в Уэльсе.

— А я и был там. Условия договора с Ллевелином определили двенадцатого числа. Тем же вечером король принял гонца, который рассказал о прибытии папских эмиссаров и Ренода Даммартина из Булони…

— Он порвал отношения с Филиппом Французским?

— Вернее сказать, наоборот: Филипп порвал с ним. Более того, лишил его права на собственность и принудил его дочь, леди Мод, выйти замуж за своего сына от Агнессы Меранской.

— Филипп? — Джоанна подняла брови и закусила губку. — Я рада, что предупредила магистрат Роузлинда и отправила послание в Мерси. Если этот хромоногий захочет поиграть, мои люди будут готовы к любой его выходке!

— Ты уже предупредила их? Но откуда ты обо всем узнала?

— Придворные петушки прокукарекали, похаживая с важным видом перед курочкой, а курочка лишь бы что не слушала.

В этих словах слышалось и презрение, и самодовольство. Они соскочили с языка Джоанны, прежде чем она успела что-либо сообразить. Лицо Джеффри застыло.