Никогда не слушайте призрака! (СИ) - Филин Яна - Страница 61

— Именно там. Поэтому нам придется идти пока солнце до конца не село. Как только последний луч коснется земли — они разбегутся по норам, и тогда мы точно до рассвета ничего не сможем сделать, а так хоть какой-то шанс есть.

Посмотрела в противоположный от нас край долины, где в камне виднелись небольшие пещерки, и сглотнула вязкую слюну. У нас осталось не больше получаса, чтобы выполнить задуманное, и, если промедлим, то меня скорее всего уже этой ночью найдут, но тогда вряд ли получится сюда когда-либо добраться вновь.

Стиснула зубы, скомандовала себе мысленно перестать быть тряпкой, и поспешила обойти островок вокруг.

Диаметр долины был примерно километр, идти, по сути, всего ничего, но все осложнялось достаточно крутым спуском и резким подъемом. Так же старалась обходить по широкой дуге пугливых виверн. Понимаю, что сейчас они боятся меня больше, чем я их, но увидеть вблизи огромную ящерицу слишком серьезное испытание для моей психики.

К скале, защищающей это место от ветров и нежелательных свидетелей, я подбиралась на четвереньках, иногда помогая себе не сорваться, сжимая в руках траву.

К моменту, когда мы оказались у первого гнезда, солнце уже практически село. До нашего с Генри расставания и моего возвращения в родной мир оставались считанные минуты.

— Где?

Он понял, о чем я, ненадолго задумался, а потом указал в сторону крайней левой пещерки. Молча кивнула и, опираясь на камень, чтобы не соскользнуть вниз, осторожно направилась к нужному месту.

В пещере было очень темно, пришлось зажигать небольшой светлячок, чтобы хоть силуэты рассмотреть.

Первое, что увидела, это три яйца слева, практически у самого входа, по размеру напоминающих страусиные. Вокруг них были уложены какие-то камни, от которых исходило тепло. Видимо, самка накаляет их перед тем, как отправится на поиск пропитания. В центре пещеры так же имелся большой булыжник, и температура, которая тут держалась, стояла, словно в пустыне.

Генри медленно летел следом за мной, и, хоть изначально он не планировал приближаться к своим останкам, сейчас бы рядом. Видимо, решил все-таки попрощаться перед тем, как мы навсегда потеряем друг друга.

В глубине пещеры тела я не увидела, ни одной косточки не осталось! Сочувственно посмотрела на друга, но тот не спешил расстраиваться.

— Видишь камни, уложенные друг на друга? — спросил он, указывая в самый низ.

Это действительно было странно, словно заложили какую-то нишу. Пришлось быстро браться за дело, пока мамочка яиц не вернулась, и при этом очень тихо ставить на каменный пол пещеры булыжники, чтоб целая стая не слетелась. Но работала руками не я одна, Генри тоже решил потратить остатки своей магии, понимал — время идет не на минуты, на секунды.

Когда убрала последний, стоя на коленях, приблизила светляк ближе к большой полке, выдолбленной в горной породе, и было очень странно увидеть там мирно спящего мужчину с лицом любимого человека.

— Там все плохо, да? — неуверенный голос призрака вывел из оцепенения.

— Наоборот, сам посмотри.

На мгновение он засомневался, но все же опустился ниже и застыл напротив своего тела.

— Это странно, словно кто-то наложил заклинание стазиса, желая сохранить тебя в том виде, в котором ты был в момент потери души. — тихо прошептала.

Больше поговорить нам не дал пронзительный крик рептилий. Видимо, солнце село окончательно, и они возвращаются в свои гнезда. Сняла с себя медальон через голову, чтобы не мучится с застежкой, и поднесла его к телу Генри.

Всего на мгновение призрак перехватил мою руку своей, не позволяя прикоснуться подвеской к коже мужчины, лежавшего в нише, и едва ощутимо коснулся своими губами моих губ, делясь холодом и последними минутами нежизни. Больше сдерживаться я не могла, слезы проложили влажные дорожки по щекам, капая на испачканное травой пальто.

Он так и не убрал своей руки, направляя мою, сжимающую медальон, к мертвому телу самого лучшего мужчины, которого я когда-либо встречала. Пусть у него своенравный характер, пусть иногда вредничает, но он именно тот, кто тронул душу, заставив пожелать большего, чем судьба готова мне дать. Заставил полюбить того, кого любить нельзя…

Сильная боль в груди появилась неожиданно, а собственный всхлип услышала уже откуда-то издалека. Ощущения, словно кто-то воткнул кинжал прямо в сердце, всего секунда агонии, и в легкие проникает чистый, свежий воздух.

Некоторое время лежала, впитывая тепло солнечного света. Даже не открывая глаза, я прекрасно знала, где нахожусь.

Шум реки, пение особо активных пичуг и ласковый ветер, который будто желал успокоить, обдавая лицо нежной прохладой. Постаралась против воли улыбнуться, но не получилось. Слезы, не давая мне и шанса, текли по щекам бурным потоком, вырывая из груди всхлипы отчаяния.

Я не знаю, получилось ли у меня подарить Генри желанный покой или все было зря? И, видимо, никогда не узнаю.

До обеда пролежала под деревом без сил, так и не открыв глаз. Внутри ощущалась пустота потерянной магии, потерянной жизни, я снова стала Дианой, тридцатилетней одиночкой со сломанной машиной и однушкой на окраине города.

Откуда нашла в себе силы встать — без понятия, но до речки все же доковыляла, чтобы сначала увидеть уже чужое лицо. Интересно, а долго я к нему привыкать теперь буду? Умылась ледяной водой и пошла собирать свои вещи, надо еще как-то домой вернуться.

«Все нормально, Ди, расценивай это как интересное приключение, а теперь пора с небес на землю, искать нормальную работу и пытаться устроить свою жизнь. Свою, Ди!»

Подбодрив себя таким образом, я надела на плечи рюкзак и пошла в сторону деревеньки.

Эпилог

Генри сдержал слово, и через пару недель после возвращения в собственное тело мне пришло заказное письмо с ключиком от банковского хранилища.

Золота там действительно оказалось прилично, и я могла позволить себе многие радости земной жизни, но не хотелось. Даже ремонт в квартире делать не стала, обновив лишь мебель. Техника? От нее я отвыкла, как и от множества машин с большими автобусами.

Настроения не было ни на что, но лежать круглыми сутками, смотря в одну точку, через месяц надоело, пришлось вставать и хоть что-то сделать, дабы не превратиться в амебу. Выбор пал на преподавание.

За полгода из веселой девушки я превратилась в умертвие. Лекции в колледже проходили размеренно, даже шалости студентов не могли поднять настроение, на них я реагировала как на неизбежное зло, сама же относительно недавно на их месте сидела.

Ребятам достаточно быстро надоело испытывать новую преподавательницу, а после того, как приличное количество студентов завалили сессию, поняли, что у меня придется слушать, а не в телефоне лазить, даже если последнее никто не запрещал. Разве что на контрольных приходилось отбирать гаджеты, современное поколение умудрялось за пять минут найти всю информацию и ответить на вопросы. Впечатляет, конечно, но и память развивать надо.

Как-то незаметно прошел Новый Год, праздновать который мне было элементарно не с кем — домашнее животное так и не завела, боясь погубить своим образом жизни. Ну а что? Рано утром уезжала на другой конец города и поздно вечером возвращалась, после проверки тетрадей прямо в колледже. Тащить работы к себе домой не было никакого желания, потому в темную арку двора я входила в районе десяти часов вечера.

И этот день не стал исключением.

Ненавязчивый скрип снега раздавался после каждого моего шага, а клубочки пара, вырывающиеся через шарф, было практически не видно — до ближайшего фонаря метров десять.

Спрятала свой нос глубже, мечтая о горячей ванне и глинтвейне, и ускорила шаг. Все-таки не май месяц, а настоящие крещенские морозы, пробирающие до самых костей. Сейчас бы

на какие острова улететь, но не получится, сама взяла ответственность и устроилась преподавателем, назад пути нет.