Попаданцы в 1922 (СИ) - Соловьев Роман - Страница 18

Оксана осмотрелась, как назло поблизости даже нет наряда милиции. Карташов подошел к старику, который торговал старинными монетами, и что-то спросил. Неожиданно он обернулся и увидел Оксану, хотя она стояла далеко, возле крытого навеса с рыбой. Карташов мгновенно узнал ее. Он резко развернулся и быстро направился сквозь толпу, на выход из рынка. Хорошо день был будний и рынок не сильно набит людьми, как это бывает обычно в выходные.

Оксана бросилась вслед, боясь потерять убийцу из виду. Карташов почти выбежал с территории рынка и рванул за угол. Оксана, распихивая прохожих локтями, рванула следом. Карташов неожиданно показался из-за угла и ударил наотмашь. В последний момент она слегка увернулась и кулак вскользь прошел по щеке. В ушах загудело, но Оксана все же не удержалась на ногах.

— Ты за что бабу ударил, придурь? — возмутился седой мужчина в серой шинели, попытавшийся схватить Карташова. Беглец наотмашь ударил его локтем в лицо и рванул к подходящему трамваю.

Оксана достала из пальто пистолет. Она сосредоточилась и хорошенько прицелилась. Карташову уже запрыгивал в трамвай, когда раздались два звонких выстрела. Он неуклюже взмахнул руками и рухнул на спину.

— Ну ты даешь, девка! — улыбнулся мужик в шинели, прижимая ладонь к разбитому носу.

По улице уже бежали два молодых милиционера.

— Оружие брось! — злобно рявкнул один из сотрудников.

— Огпу! — выдохнула Оксана и медленно привстала, потирая свободной рукой ушибленную щеку.

Через два дня Оксана и Зоя вернулись в Волокамск. Карташова поместили в больницу при следственном изоляторе. Он понимал, что отпираться не имело смысла и вскоре во всем сознался. Дальнейшая его судьба была известна. Высшая мера наказания.

Следователь Маклаков был доволен, что сотрудницы съездили в командировку не зря. Он поздравил девушек и дал пару дней отдохнуть. Когда они остались в кабинете одни, Маклаков тихо сказал:

— Грета, вижу я в тебе совсем не ошибся. И не хочу, чтобы ты сделала серьезную ошибку.

— Какую?

— Ты все равно будешь искать своего мужа. А это может привести к очень серьезным последствиям.

Оксана нахмурилась и закусила губу.

— Я облегчил твою задачу, и знаю, где находится Олег.

— Правда?

— Он на Соловках. Там создается лагерь особого назначения, для контрреволюционеров и врагов Советской власти. Официально лагерь откроется в следующем году, сейчас на Соловках пока всего две роты заключенных.

— Олег точно на Соловках?

— Да. Но у тебя не получится ни съездить туда, ни написать. Закрытая территория. Разрешение может выдать только сам Дзержинский…

* * *

В лагере Олег постоянно мерз. Как только выходили на улицу, он сразу чувствовал, как его насквозь продувает холодный ветер с моря. Иногда ему казалось что все происходящее страшный сон. Ему совершено никто не верил, и он стал просто пешкой, пылью, ничтожной букашкой, которая абсолютно никак не может повлиять на свою жизнь. Суд оказался очень скорым. Присутствовал и комиссар Воронцов, но он тоже не смог опровергнуть, что Олег не был участником банды. Все факты и аргументы против него. После суда тянулись серые утомительные дни в холодном товарном вагоне, вместе с остальным и заключенными. Потом его и еще несколько человек везли на старой барже, Олегу казалось что его решили упрятать на самом краю света…

Целыми днями заключенные разбирали хлам в старых каменных сараях, возили на подводах доски и сколачивали нары.

Олег впал в легкий ступор, хотя он тоже работал. Что-то делал, иногда что-то ел, иногда даже доводилось выспаться. Но это был уже не он, не прежний Олег.

На третий день к нему в напарники подвязался высокий жилистый мужик лет сорока.

— Ты когда в себя-то придешь? — пробурчал мужик. — Ходишь как кукла с остекленевшим взглядом…

Десятник Кириллов разрешил полчаса отдохнуть и напарники уединились в углу барака, присев на досках.

— Ты человеческую речь вообще понимаешь? — спросил мужик.

— Понимаю. Только тяжело мне сейчас… — вздохнул Олег. Он разглядел напарника. Тот был довольно красив. Ясные голубые глаза горели решимостью, на подбородке волевая ямочка.

— А кому сейчас легко? — усмехнулся мужик и протянул широкую ладонь. — Меня Борис зовут.

— А меня Олег.

— Сколько дали-то?

— Двенадцать.

— Как и мне… — усмехнулся напарник. — Ничего, брат, продержимся. Я слышал, большевики хотят построить здесь большой показательный лагерь для врагов революции.

Олег показал на парней у окна.

— А те вроде из уголовников…

— Куда же без блатных… Ты от них подальше держись. В карты не играй, а то разденут и разуют на раз-два…

Борис тихо спросил:

— У тебя жена есть?

— Есть… — печально вздохнул Олег.

Интересно… где теперь Оксана? Жива ли она?

Борис улыбнулся:

— Знаешь что… ты не падай духом. Живы будем — не помрем. Скоро весна, все легче будет. А летом, говорят, здесь ягод полно. Опять же витамины… Кстати, у тебя какая гражданская профессия?

— Инженер-электрик.

— Тю! А чего же ты молчал на разводе? Начлагеря интересовался, кто из заключенных имеет профессию инженера. На хрена тебе с нами тут доски перебрасывать?

В барак зашел краснощекий десятник Кириллов.

— Харэ отдыхать, басурмане!

Борис медленно привстал:

— Гражданин десятник! Тут заключенный Козырев признался, что он инженер-электрик.

Десятник подошел и внимательно осмотрел Олега:

— Не брешешь, сучий потрох?

— Нет.

— Тогда бегом к начлагерю…

Олег вышел из барака и пересек двор. Он с восхищением осмотрел старый монастырь с часовней. Невероятно, как все же раньше строили такие удивительные здания, причем совершенно без строительной техники.

На выходе из внутреннего дворика Олега задержали два красноармейца.

— Мне к начлагерю нужно.

Красноармеец с обветренным лицом кивнул:

— Давай за мной!

Начлагеря, полковник Вахин, редко сидел в кабинете. Он все время разъезжал по острову, частенько мотался на Большую Землю, чтобы выбить материал для строительства. Ходили слухи что нынешний начлагеря временщик, до официального открытия Соловецкого Лагеря Особого Назначения. Сегодня Олегу повезло и он застал начлагеря возле оперативной части.

Как только Олег представился и рассказал причину своего неожиданного появления, начлагеря сразу обрадовался.

— Надо же! А я уже хотел электрика из Архангельска переводить… На следующей неделе привезут два дизельных генератора. Хочу наладить ночное освещение дежурных постов и периметра лагеря. А там, со временем, может и весь лагерь электрифицируем. Ты как, потянешь?

— Без проблем. Мне бы еще помощника толкового. Инструмент и материал.

Олег вспомнил про Бориса.

— Хотя… помощник у меня уже есть…

Полковник улыбнулся:

— Сегодня же составишь список, что нужно из материала в первую очередь. Как только привезут генераторы — сразу приступайте к работе. Со временем я выделю вам отдельное помещение в бывшем монастыре…

После ужина, как только Олег прилег на кровать, его осторожно толкнули в плечо. На него смотрел лупоглазый худощавый блатной.

— Пойдем. С тобой Калган хочет поговорить.

Олег привстал и направился к блатным, которые играли в углу в карты. Борис привстал с соседней кровати, но блатной покачал головой:

— А ты отдыхай. Нам с фраерком нужно пообщаться.

Половина заключенных барака уже спали после трудного дня. Всего в роте насчитывалось чуть больше тридцати человек.

Блатных было пятеро. Все с нескрываемым интересом смотрели на Олега. Калган сильно выделялся среди блатных. Здоровенный верзила с упрямой квадратной челюстью и маленькими глазами-щелками. Он ходил по лагерю не в робе, а в старом потертом пиджаке.

— Ты зачем к начлагерю ходил, сявка? — небрежно спросил Калган. — Стучал?

— Я инженер. Хочу помочь с электрификацией.