Подлунный квест (СИ) - Кащеев Денис - Страница 26

Страшно подумать, что было бы, окажись сейчас на моем месте обычный одаренный, с пределом в триста — ну пусть даже в пятьсот — мерлинов!

Хотя с другой стороны, чего тут страшного: одно сообщение через Мессенджер — и ты дома. Ну да, переэкзаменовка, но это еще не трагедия…

Так, стоп! Что еще за пораженческие мыслишки?

Собственно, всерьез я сдаваться, конечно, вовсе не собирался, твердо рассчитывая рано или поздно (уже, впрочем, стало ясно, что не рано) вернуться на первоначальный маршрут и пройти его до финиша. В конце концов, никаких ограничений по времени нам никто не устанавливал! А значит, задержка — в разумных пределах — не станет критичной!

На исходе четвертого часа пути мы наткнулись на одинокого волка — огромного и, похоже, несколько удивленного столь неожиданной встречей посреди тайги. Я грозно прикрикнул на него, но убраться восвояси серый и не подумал — опустил морду и принялся исподлобья гипнотизировать нас своими янтарного цвета глазищами. Тогда я ударил его кукишем — несильно, просто чтобы отпугнуть. Взвизгнув, хищник покатился кубарем, но быстро сумел подняться на ноги и, обиженно заскулив, исчез в ночи.

Ну да, кругом была уже самая настоящая ночь — с луной и звездами.

— Интересно, а медведи здесь водятся? — проводив волчару задумчивым взглядом, осведомилась Муравьева.

— Медведи зимой спят, — менторским тоном заметила ей на это Цой.

— А может, шатун? — настаивала Маша.

— Это который вместо того, чтобы спокойно дома сидеть, шастает по сугробам? — невесело хмыкнул я. — Знаю такого. Даже троих! Двух черно-бурых и одного белого!

Вдали послышался протяжный волчий вой. Ему вторил другой — кажется, чуть ближе.

Несмотря на то, что с нашей магией нам абсолютно ничего не грозило, в своей первобытной дикости эти звуки пробирали до мурашек.

— О, наш сбежавший приятель жалуется собратьям на злых людишек, — несколько натянуто усмехнулась Диана.

«Это не тот, — внесла коррективу Оши. — Нашего, кстати, что-то вовсе не ощущаю, — не без удивления добавила она. — Сдох, что ли?»

«Я же его легонечко!» — заметил я.

«Вот и непонятно… Как сквозь землю провалился!»

«Туда ему и дорога!»

— Идем, что ли? — обронила тут вслух Маша.

Ну да, что-то мы и в самом деле застоялись…

Ночное зрение выключилось как-то резко: вот только что работало — и сразу тьма. Я привычно подлил в технику маны, но светлее вокруг почему-то не стало.

— Эй, что еще за дела?! — послышался откуда-то справа, из-за полога кромешного мрака, испуганный возглас Муравьевой.

— Прошу прощения, у меня, кажется, снова закончилась мана, — раздался с другой стороны голос Цой.

Не столько увидев, сколько почувствовав в том направлении какое-то движение, я обернулся: в трех шагах от меня горела желтыми огоньками пара голодных глаз.

— Волк! — крикнул я, скидывая рукавицу и складывая пальцы в фигу. Удара не последовало. — Что такое, к духам, с магией?! — рявкнул я столь яростно, что зверь попятился, растворившись в потемках — должно быть, приняв мое возмущение на свой счет.

А может, это он от вида кукиша отпрянул: говорят, волки с первого раза запоминают все для себя опасное… Если это, конечно, был тот же самый серый — а то ведь Оши его потеряла…

— Эй, где вы все? — возопила из темноты Диана. Будто бы уже не совсем оттуда, откуда раньше — а может, это я, поворачиваясь, потерял ориентир. — Я на нуле!

— Я здесь! — проорал в ответ я, бросаясь на голос, но вместо девушки чуть не налетел еще на одного волка. А может, все на того же? Клацнули челюсти, и мою руку обожгла боль. — Да чтоб тебя! — я наугад пнул в темноту ногой и почувствовал, что попал.

Волк, должно быть, отскочил в сторону, и я тут же потерял малейшее представление о том, где он может быть.

— Машка! — позвал я, судорожно закрутившись на месте — в надежде, что это уменьшит шансы серого хищника напасть на меня со спины. — Диана!

— Володя! — донесся откуда-то совсем уже издалека хриплый отклик Муравьевой.

«Оши, где все?!» — воззвал я.

Дух не ответила.

Зато послышался отчаянный вопль Цой:

— Помогите! Тут волки!

Я поспешил на крик, каким-то чудом сумел не врезаться в первое вынырнувшее мне навстречу дерево, увернулся от второго, а вот за третье все же зацепился и, судя по всему, потерял левый снегоступ — провалился тут же знатно. Витиевато выругавшись, кое-как выбрался и сперва заковылял, а затем и вовсе пополз на четвереньках вперед.

— А-а-а! — теперь визг азиатки почему-то прилетел сзади.

Дарье вторил надрывный волчий вой — где-то совсем-совсем близко.

Я повернулся, на миг замер, прислушиваясь — чтобы снова не рвануть не туда. Зрение мое — обычное, на нуле — похоже, уже немного адаптировалось к ночи — по крайней мере серую тень, мелькнувшую слева, я заметил даже краем глаза. Непроизвольно отшатнулся, и тут земная твердь — и до того-то не слишком надежная — разом ушла у меня из-под ног, и, взмахнув руками, я полетел куда-то вниз, под невесть откуда взявшийся откос.

А затем был глухой удар обо что-то затылком — и снова тьма, уже не просто непроглядная — всепоглощающая.

Глава 14

в которой я беседую о Жюле Верне

Первым осознанным мной на выходе из тьмы ощущением была едва уловимая смесь запахов: дыма, кислого молока и, вроде бы, мяты. Вторым, и куда более отчетливым — боль. Тупая — в затылке и жгучая, пульсирующая — в правом предплечье. «Волк!» — всплыло, продравшись сквозь тягучий туман забытья, воспоминание. Ну да, меня же цапнул волк! А потом, когда я вырубился, стукнувшись головой, должно быть, сожрал…

Стоп. Если даже в волчьей утробе и тянет дымком с мятой (почему бы и нет?), то мне этого унюхать уже не должно быть суждено, ведь так?! А раз я чувствую…

Приложив немалое усилие, я открыл глаза.

Низкий, закопченный потолок, бревенчатые стены, небольшое окошко с замысловатым ледяным узором на стекле… Надо признать, на ненасытное волчье чрево все это не слишком походило. Разве что представить себе огромного деревянного зверя… Ну а что, был же когда-то троянский конь, а это, может, троянский волчара! Или тамбовский. Нет, скорее, сибирский: мы же, типа, в тайге…

Мы?! Точно: со мной же были Машка и эта духова Цой!..

Я рывком сел — прежде, как оказалось, лежал на спине, но осмыслил это только теперь. Голова тут же закружилась, мир вокруг куда-то неудержимо поплыл, но прежде, чем завалиться назад, я успел понять, что вижу хабаровчанку.

Дарья сидела в двух шагах от меня, на каком-то сером тюфяке. Рассмотреть ее хорошенько я сумел лишь через некоторое время, когда дурнота отступила, я приподнялся на локтях и мой взгляд худо-бедно сфокусировался. Белого полушубка, ватных штанов, рукавиц, валенок и меховой шапки при девушке не было — только салатовый китель с узкой юбкой. «Интересно, — возникла у меня в голове дурацкая мысль, — а как она ее такую заправляла в зимние брюки? Неудобно же, наверное!»

Запястья Цой были перехвачены поблескивающими браслетами металлических наручников, от которых тянулась к стене длинная цепь, но пальцы хабаровчанки оставались совершенно свободны.

Я быстро перевел взгляд на свои собственные (от резкого движения меня снова немного замутило, но на этот раз все прошло почти сразу). Точно такие же наручники с цепью — и тоже ничем не стесненные пальцы!

Не задумываясь, я призвал Огненный меч, намереваясь перерубить эти жалкие оковы — однако привычная техника почему-то не сработала. Я попробовал нагреть звено цепи — в расчете расплавить его металл. И снова никакого результата! Уже без особой надежды я попытался влить ману в мышцы рук — получись задуманное, эти духовы кандалы я бы просто разорвал, как картонные. Но не вышло и это.