Коварный заговор - Джеллис Роберта - Страница 21

Иэну не приходило в голову, что Элинор была просто откровенна с ним, в то время как те женщины, с которыми он играл в любовь и которые также не были лишены мозгов и самостоятельности, имели причины скрывать от него свои истинные достоинства. Сам не осознавая того, Иэн поощрял их пустые улыбки и жеманство, ценя их именно за глупость. Фактически он был известен как человек, не склонный поддерживать с женщинами серьезные разговоры. Это было связано не с тем, что Иэну особенно нравилась пустая болтовня, но он просто не доверял женщинам, с которыми имел дело. Для него было очевидно, что женщина, изменяющая мужу своим телом, дорого не возьмет, чтобы предать любовника языком.

В прошлом отношения Иэна с женщинами были сугубо официальными либо чисто плотскими — и чем быстрее в постель, тем лучше. Единственной причиной, почему он не связывался с проститутками, служило то, что очень немногие среди них не были совершенно грязными, опустившимися как душой, так и телом.

Теперь же он был только рад, что ему не придется пускаться в долгие объяснения, на которые у него не хватало времени.

— Я, конечно, напишу Винчестеру, — согласился он, — но я не знаю точно, где он. И в любом случае я не очень-то боюсь его возможного гнева. Он разумный человек, и я легко могу возместить ему любой ущерб или обиду.

— Земли короля — совсем другое дело, конечно, — произнесла Элинор. — Может быть, прежде чем взвешивать опасность еще больше рассердить короля, ты взглянешь на то, что пишет Солсбери? — Она придвинула к нему свиток пергамента, лежавший перед ней на столе.

«Иэну, лорду де Випону, мои приветствия, — прочитал Иэн. — Я пишу в спешке перед посадкой на корабль в Англию. Я недавно виделся с моим братом, королем Джоном, и в то же время некто подло предложил ему обратить внимание на лорда Пемброка, то есть Вильяма Маршала, сказав, что ни ему, ни его покойному другу Саймону Леманю лучше было бы не участвовать в войне. Смерть сэра Саймвна пришла на ум моему господину брату в дурную минуту, и мой господин заговорил о том, как утешить оказавшуюся в одиночестве и без защиты вдову. Он еще не решил, кто мог бы быть наиболее подходящим кандидатом, но среди прочих были упомянуты Фулк де Кантелю и Генри Корнхилл. Поскольку я знаю, что вы сами положили глаз на эту леди и ее земли, и поскольку я обязан вам, то пишу, чтобы дать совет. Если вы все еще интересуетесь ею, вам следует действовать быстро в завоевании ее расположения и даже жениться на ней до того, как мой господин назначит ей партнера и тем самым сделает ваши претензии невозможными. Если вы преуспеете в этом деле, имейте в виду, что я хотел бы разделить радость с вами присутствием на вашей свадьбе в качестве гостя. Вы найдете меня в моей главной резиденции в Солсбери. Мой господин брат почтит Винчестер своим приездом на Рождество, так что окажется достаточно близко от вас, чтобы вы сумели примириться с ним, если к тому времени ваши ухаживания за леди Элинор увенчаются успехом. Я предполагаю, что мой господин вернется в Лондон примерно за две недели до своего приезда в Винчестер, но вполне вероятно, что он поплывет сразу в ближайший к Винчестеру порт. Я надеюсь, письмо найдет вас в том виде, в каком покидает меня. Писано в четвертый день октября Вильямом, графом Солсбери».

Иэн оторвал взгляд от письма и устремил его перед собой. Какой же он дурак, что позволил Элинор переписывать письмо. Ему следовало самому догадаться, о чем напишет Солсбери. Элинор поначалу смутилась, а затем почувствовала какое-то даже презрение к отчаянию, написанному на лице Иэна. Кажется, она все-таки неправильно оценила Иэна. Он не готов противостоять воле короля.

— Нет нужды рассматривать твое предложение ко мне как обязательство, — холодно произнесла она. — Мы не давали клятв…

— Ради всего святого, Элинор, не говори этого! Я клянусь, — страстно прервал он сам себя, — я клянусь своей душой — душой Саймона, — я никогда не говорил ни слова о твоих землях. Это мысль Солсбери, а не моя! Я не нищий. У меня больше чем достаточно…

Элинор рассмеялась. Какое все-таки счастье, что она — от которой больше, чем от любой другой женщины, можно было ожидать, что она вышла замуж благодаря своему богатству, — оказалась женой подряд двоих мужчин, каких никак не заподозришь в алчности. Она положила ладонь на его руку.

— Иэн, я думала не об этом. Я думала, что, раз король Джон зашел так далеко, было бы лучше вновь вспомнить о моем плане. Дадим ему выбрать…

— Нет!

Им приходилось разговаривать тихо. Даже взволнованный протест Иэна был выражен почти шепотом. Однако этот тихий вопль несогласия привлек все взоры, и в зале воцарилось молчание. Элинор погладила его по руке. Этот доверчивый, интимный жест успокоил взволнованную прислугу. Что бы там ни взбесило господина, это никак не было связано с госпожой.

— Ты не знаешь людей, которых назвал Солсбери, — продолжал Иэн шепотом. — Я бы не удостоил их даже званием животных. Для самого грязного животного было бы оскорблением сравнить его с Кантелю и Корнхиллом.

— Да, конечно. Я догадываюсь. Все это письмо служит предупреждением, хотя он пишет так умно, что, если бы оно даже было перехвачено, никто не обвинит его в более чем дружеском намеке тому, перед кем он осознает свой долг. Его замечание о Винчестере дает понять, что Джон, будучи неподалеку от Роузлинда, мог бы послать за мной или притащить силой, если я откажусь приехать. Или даже — обрати внимание, как он пишет о более близком к Винчестеру порту, нежели Лондон, — что он может высадиться здесь и явиться лично.

— Ты быстро схватываешь.

— Достаточно быстро, когда являюсь мишенью для охоты. Так что же мы будем делать, если король пришлет мне свой указ?

— Проигнорируем его. Ты же помолвлена.

Элинор открыла было рот, но ничего не сказала. У нее была лучшая идея, нежели открыто не повиноваться приказу короля, но изложить ее Иэну было бы безумием. Беа сомнения, он сочтет это позором для себя или сомнением в своей храбрости. На мгновение, несмотря на ее возраст и опыт, Элинор захлестнуло раздражение. Она никогда не поймет, почему мужчины предпочитают крушить каменную стену своей головой вместо того, чтобы перелезть ее или, пройдя немного вдоль нее, найти дверь. В то же самое время она испытывала гордость за то, что ее мужчина не трусит, а грудью встает за дело, которое считает правым.

— Очень хорошо, — для видимости согласилась наконец Элинор. — Возможно, он нас и не побеспокоит. Вернемся к бандитам…

— Да. Боюсь, что мы имеем дело не просто с кучкой бродяг. Нападения хорошо организованы и, за исключением одного-двух случаев, направлены не на самую слабую или доступную цель, но на самую богатую. Хижины крепостных обычно оставляют в невредимости. Их цель — главные здания ферм — твоя собственность. Уводят целые табуны и уносят большие запасы зерна. Это свидетельствует о большой группе, управляемой кем-то, кто хорошо знаком с военным делом.

При этих словах глаза Элинор сузились.

— Тогда они наверняка расположились в Бирском лесу. Церковные земли слишком хорошо ухожены, чтобы там могла разместиться большая банда. Как ты собираешься действовать, Иэн? Отправиться туда за ними без разрешения было бы серьезным оскорблением королю — однако просить в такое время его позволения…

— А как бы он узнал об этом? — Голос Иэна был спокоен. — Я не тронул бы ни одного из его любимых оленей. И тебе не кажется странным, что лесники, которые довольно быстро сообщили бы королю о моем появлении, столь долгое время не замечают там кого-то еще.

— Джон знает! — с изумленным гневом воскликнула Элинор.

— Нет, нет, — успокоил ее Иэн. — Больше похоже, что лесники подкуплены. Джон, возможно, не подарок, — продолжал он равнодушно, — но если получаешь у человека деньги, то должен служить ему честно. Если я сочту необходимым отправиться в Бирский лес, то число лесников там сильно поубавится. Элинор, я подожду несколько дней, от силы неделю, и попытаюсь застать их на твоей земле. Это поможет мне найти оправдание на случай, если король прослышит, что я вторгся на его территорию. Я смогу сказать, что в пылу погони не заметил, где нахожусь. Но чтобы иметь хоть какую-то надежду на успех, мне придется взять солдат из замка Роузлинд. Следовательно, ты тоже попадешь в немилость, если король узнает об этом.