Минус двенадцать (СИ) - Дарк Элизабет - Страница 68

Попросив поправить мне подушку, я с облегчением выдохнул, ведь стало хоть сколько-то удобнее, и начал слушать о том, что теперь вся моя семья собралась ходить ко мне каждый день, а потом и вовсе забрать к себе домой. Я хотел было сказать, что предпочитаю вернуться в свою квартиру, но меня прервал появившийся перед кроватью доктор.

— Мэтью, я хочу вас осмотреть и расспросить о том, что вы помните, — подойдя ближе и взяв карту, произнёс он. — Родственники могут уйти или остаться, как вы захотите.

— Пусть остаются, — ответил я, попытавшись пожать плечами, ведь вряд ли их что-то удивит из сказанного мной или доктором.

— Хорошо, тогда расскажите, что последнее вы помните? И помните ли вы общие данные о вас: полное имя, возраст, имена родственников?

— Угу. Мэтью Рут, двадцать шесть лет, мать зовут Джулия, отца — Томас, брата — Джонатан. А последнее, что помню, как я прыгнул на байке, при приземлении колесо пошло по косой, из-за чего я упал и ударился. А потом ничего.

— Хорошо, значит, с памятью всё более-менее в порядке, — кивнул доктор и отложил планшетку с моей картой, посмотрев мне в глаза. — А теперь я должен вам сказать, что с вами произошло. Только не волнуйтесь. Вследствие падения у вас произошёл перелом поясничного отдела позвоночника, и вы впали в кому более чем на два месяца.

— Перелом позвоночника? — переспросил я, нахмурившись, вспоминая тот хруст и секундную боль перед тем, как очнуться в чужом теле. — Я смогу восстановиться?

— Это станет известно только после обследования. Сейчас ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов: вы можете пошевелить пальцами ног?

Я прислушался к ощущениям, пытаясь почувствовать хоть что-то, но с разочарованием понял, что не чувствую ничего ниже пояса. Вообще. Всё, что выше, затекло и болело, но ниже не было боли. И сейчас мне казалось, что я должен шевелить ногами, но тело абсолютно не двигалось, и это было видно сквозь тонкое одеяло. Ком застрял в горле от понимания перспектив собственного будущего. Если я парализован ниже перелома, то моя жизнь никогда не станет прежней.

— Я не чувствую. Ничего, — тихо ответил я, прикрыв глаза.

========== 22. Был бы я немного постарше… ==========

— Я не чувствую. Ничего, — тихо ответил, прикрыв глаза.

— Не волнуйтесь. Возможно, это последствия комы. Так бывает, — произнёс доктор, но я уже не видел выражения его лица. — Мы не сможем сказать точнее, пока не обследуем вас. Мы не могли провести полного обследования, пока вы были без сознания, но теперь сможем.

— Бывает, что после комы пропадает чувствительность?

— Последствия могут быть разными, и да, порой люди и правда оказываются полностью или частично парализованными. И кто-то после этого возвращается к привычной жизни за несколько месяцев, а кто-то восстанавливается годами. Так или иначе, точнее мы сможем сказать только после обследования.

Ничто из слов доктора особо не радовало, хоть и появилась надежда, что моя парализованность — временная неполадка. Но что-то мне подсказывало, что нет, ведь удачного приземления не было, а удар отправил меня в другой мир, в чужое тело на несколько месяцев. И теперь снова думать о том, какой из миров настоящий, не хотелось. Ведь и там, и здесь я всё вполне натурально ощущал и чувствовал. Но как это может быть, тоже было непонятно. Так и с ума сойти недолго.

Ещё немного рассказав о предстоящих обследованиях, доктор снова оставил меня с семьёй, которая кинулась убеждать, что всё будет хорошо и всё образуется. У мамы на глазах снова наворачивались слёзы, а мне, хоть я и соскучился, вдруг захотелось остаться одному и всё переварить в одиночестве. Тем более от постоянных разговоров окружающих, пусть и тихих, снова начинало трещать в голове. И я вдруг поймал себя на мысли, что хочу обратно, в тело Мэлори. Там ничего не болело, и было пусть и сложно морально, но зато легко физически. А здесь будто всё происходящее давило неподъёмным грузом на грудную клетку и голову, не давая спокойно дышать и ясно мыслить. Я так хотел вернуться в свою удобную, уютную жизнь под солнцем, но что я получил? Поломанное тело, истощение, бессилие и невозможность даже более-менее нормально двигаться. И над всем этим предстояло работать, но я так быстро уставал даже от простых разговоров, что уже боялся представить, сколько мне потребуется времени, чтобы вернуть всё на круги своя ещё и здесь. Почему же мне так не везёт в последнее время?

— Меня снова рубит, — произнёс я, отворачиваясь. Жаль, что тело перевернуть хотя бы на бок сил не хватало. — Извините.

— Ничего, Мэт, отдыхай, — произнесла мама, после чего с отцом и братом вышла из моей «зоны», снова задвинув шторку.

Время тянулось ужасно медленно. Я то проваливался в сон, то снова «воскресал». Медсестра приносила воду и ставила капельницы, втыкая иголки в тощие руки, брала кровь и готовила меня к обследованиям. Глядя на эти самые руки, я даже представить боялся, что стало с моим когда-то симпатичным лицом, которое всегда давало возможность без особых проблем подцепить кого-нибудь. Теперь о подобном можно было забыть на долгое время.

***

Открыв глаза в своей небольшой комнате, я устало сел и потёр лицо, радуясь такой возможности как никогда раньше. Никакой боли, легко дышится, ноги двигаются, а голова не звенит от попыток думать. Облегчение.

Немного посидев так в глубокой задумчивости, я всё же стал собираться в школу. Переварить всё происходящее оказалось слишком сложно. Две жизни, два тела, и на них один я. Как такое возможно, абсолютно не укладывалось в голове, но факт оставался фактом. Так что было всего два варианта: либо я действительно живу в двух разных мирах, либо я окончательно свихнулся и живу в иллюзиях.

В школе я всё никак не мог вынырнуть из раздумий, даже «загуглить» решил, известно ли что-нибудь в этом мире о моём первом, родном, но наткнулся лишь на кучу фантастических рассказов и статей. Где-то на десятом описании я бросил попытки найти нечто похожее на родную планету.

Даже Флой на обеденном перерыве спросил, чего я такой тихий и задумчивый. Пришлось отмахнуться и перевести тему разговора, не рассказывать же ему о моей жизни во снах. Так я и узнал, что они с Лэйном всё же нашли общий язык. Может, Флой сумеет воспитать этого воришку со своей удивительной способностью подбирать правильные слова, мне же смог мозги вставить в нужный момент.

В итоге, день прошёл как в тумане, я постоянно блуждал мыслями не здесь, а в проблемах того мира, где я потерял почти всё вместе с возможностью управлять половиной тела, а как возвращать прежнюю жизнь — не знали пока даже медики. И вытащить из этого состояния меня смог только позвонивший Крис, который рассказал, что с нами снова хочет встретиться Виолетт. Я даже как-то весь подобрался и вспомнил, что мне нужно будет поехать с ним на базу повстанцев, а это тоже серьёзное дело, от которого зависит моя судьба в этом мире. И пока я не полумёртвый, могу ходить, говорить и принимать решения, хотя бы эту жизнь просрать нельзя.

Дорабатывал смену на полянке я с уже куда большим энтузиазмом. Сразу после мне нужно было ехать к Крису, а с ним — на встречу с новой знакомой. На этот раз она должна была дать нам больше информации, ведь, если бы нас не одобрили, то попросту с Крисом не связались бы. И я даже был рад, что всё решилось намного быстрее, чем предполагалось.

Наскоро обмывшись, я переоделся в школьную одежду, ведь на работу всегда брал сменную, и покинул полянку, а в автобусе отписал Найле, что поехал к Крису. К моменту, как я добрался, тот уже ждал меня на кухне, так что начал сразу с главного:

— Сказали, оставить браслеты дома и приезжать без них, скинули геолокацию. Но мне это сильно не нравится. Если нас остановят…

— Если нас остановят, то всё равно арестуют, потому что я школьник без прав на чужом мото, — хмыкнул я, снимая браслет. — Так что уже вообще не принципиально. Зато так, нас, видимо, если что, никто не сможет отследить. Нам там расскажут точнее, куда, когда ехать и что говорить, правильно?