Браслет (СИ) - "Didivivi / Нора Хельмер" - Страница 2

Веня остановился в подворотне, преисполненный страсти, и закричал неистово преисподней, куда улетела душа Рембо:

— ДААААА!

Выгуливающий собаку сосед в ужасе дернулся и медленно осел на грязную майскую землю, хватаясь за сердце. Пришлось вызывать скорую, пристыженно пряча глаза — кричать все же стоит дома, в родных четырех стенах, а не доводить соседей до инфаркта.

Дома Веня осторожно растегнул на груди дорогую рубашку, вперил горящий взгляд посиневших от чувств глаз в свое бледное роковое отражение, распахнул рубашку на груди, делая вид, что разорвал ее и заорал:

— ДА! ДА! ДА!

Соседи тут же застучали по батареям — никакой личной жизни в этих хрущовках, давящих на творческую личность своими низкими потолками и отсутствием звукоизоляции. Пришлось тихо орать в подушку:

— Да! Да! Да! — но буря уже прошла, утихла, так что орать надоело. Заснул Веня с мечтательной улыбкой, а утром после кофе взъерошил шаловливо мокрые волосы и вдруг погас: какой из него Рембо, если он не гей и даже натурал с крохотным чувственным опытом? Так, подделка, ненастоящая патина, медяшка вместо золота, пустышка… Но Веня подавил привычное самокопание усилием появившейся воли, сузил ледяные в гневе глаза и сказал решительно:

— Тогда стану геем! Вот так! Причем найду себе богатого содержателя! Вот! — и показал себе язык.

Николь, авантюристка до мозга костей, потенциальная Мата Хари, прирожденная актриса, которой не пожелала стать, предпочтя сиять на сцене жизни, к вящему удивлению Вени, не оценила его решения:

— Веник, сдурел? Ты же не гей!

— Стану им, — решительно заявил Веня, топнув ногой упрямо.

— И бессеребреник, — Николь моргала через раз, потрясенная заявлением.

— Ну и что? Ради роли стану материалистом! — Веня затопал ногой нервно и интеллигентно стукнул по столу — новая харизма рвалась наружу.

— Веник, очнись! — Николь перегнулась через столик и постучала энергично по его лбу. — Быть содержанцем у богатого папика это тебе не хухры-мухры! Тебе ведь с ним спать придется! И не просто в пижамке ложиться в одну постель, желая доброй ночи, а трахаться! Попу подставлять, понял?

— Это вовсе необязательно, — по-менторски снисходительно сообщил Веня. — Я прочитал на гей-форумах, что многие геи избегают анального секса из-за болезненности, так что я буду твердо стоять на этой позиции. На мой взгляд, поцелуев и легкого петтинга будет достаточно.

— Петтинга? — Николь расхохоталась на всю кофейню и заорала, привлекая к покрасневшему Вене всеобщее внимание: — Да за деньги папик заставит тебя отсосать, зад подставить и еще попрыгать на одной ножке.

— Ника! — Веня зашипел. — Ты орешь так, что тебя в Подмосковье слышно! Прекрати, это неприлично! — и задумчиво добавил: — На ножке попрыгать могу, а все остальное — нет, спасибо, это негигиенично, неэстетично и нефизиологично.

— Какой же ты наивный у меня, Веник, — Николь вздохнула тяжело и покачала головой. — Я сама тебя с папиком познакомлю, много у меня богатых знакомых, а среди них полно и геев, и би. Прослежу, чтоб ты на психопата не попал, а то закует тебя в цепи.

— Как Прометея? — Веня оживился и заерзал. — К скале?

— Как пассива к койке, дурачок, — Николь почесала энергично нос — признак высшего волнения. — Боже, Веничка, ну зачем тебе это? Роль получил, ты талантлив, необязательно вживаться в нее так полно.

— Обязательно! — возмутился Веня. — Актеры ради роли худеют, полнеют, дурнеют, даже пробуют наркотики. Марлон Брандо, например, на вине «Ночь в Париже» играл, Аль Пачино…

— Хуячино, — отрезала Николь. — Тебе не дам! У тебя даже девушек-то было две с половиной.

— Почему две с половиной? — удивился Веня. — Три вообще-то, Никочка, зачем ты так? Они все были милые интеллигентные, практически тургеневские барышни.

— С половиной, потому что третья была без мозгов, Веник, полное ку-ку, к тому же, ты с ней даже до постели не дошёл, забыл?

— Петтинг, — с достоинством начал Веня, теряя самообладание.

— Петтинг — прелюдия к сексу, дорогой мой, а не его полноценная альтернатива! — перебила Николь и грозно подытожила: — Сама найду тебе, сказала, а то закуют тебя Прометеем в БДСМе!

========== Часть 2 ==========

На светский раут, первый в его жизни, его, конечно же, собирала Николь, с воодушевлением и ярким блеском в глазах возясь с ним как с любимой куклой: волосы были уложены блестящими волнами, брови оттримлены — Веня попытался робко что-то вякнуть, на что Никочка рявкнула, что раз он гей, то должен соответствовать, а до его брежневских бровей она давно мечтала добраться, сам он был упакован в во все оттенки голубого — Веня подозревал, что Николь откровенно над ним издевается, но, заглянув в ее свирепые глаза, оставил благоразумно свое мнение при себе, и покорно облачился в голубой наряд, радуясь, что хоть туфли обычного цвета.

— Голубые одежды небесных ангелов! — провозгласила торжественно Николь, прикалывая алую бутоньерку к нагрудному карману. — Не передумал, Веник?

— Не передумал, — Веня гордо вздернул подбородок. — Веди меня в пенаты порока, Николь! Я готов предаться греху.

— Эээх, — Николь протяжно вздохнула. — Сядь на диван, только так, чтобы не помять брюки. Я быстренько.

Никины «быстренько» обычно затягивались на добрый час, поэтому Веня осторожно снял себя туфли, брюки, пиджак и рубашку, повесил их на спинку стула и улегся поудобнее на диване, подтягивая к себе плед — Николь вечно мерзла и по дому всегда были разбросаны пледы, покрывала и пелеринки. Взял телефон в руки и с мечтательной улыбкой погрузился в поэзию Рембо, не заметив, как домой вернулся Саша, муж Ники. Тот поспешно взбежал на второй этаж, виновато оправдываясь:

— Никусь, я успеваю переодеться, прости, задержали инвесторы. А это что еще за хрень? — Саша увидел голую спину и ноги в одних носках Вени, который лежал блаженно на животе и болтал ногами, беззвучно шепча волнующие строки. Хрень тут же была пинком сбита с дивана, заорала испуганно на весь дом, перевернута на живот вторым пинком, но третий, самый мощный, завис в воздухе — Саша узнал Веню и пробормотал:

— Эээ… ошибочка вышла. Прости, Веня.

Вылетевшая в шелковой сорочке Николь с одним накрашенным глазом мгновенно оценила ситуацию и злобно уставилась на мужа, поднимая плачущего Веню с пола.

— Охренел, Медведев? — прошипела она, гладя Веню по голове. — Ты зачем Веника побил, ревнивый дебил? И что за оскорбление верной жены, а? Если бы я полюбила другого, то скрываться бы не стала, Медведев! Просто ушла бы от тебя, идиот!

На светский раут Веня поехал в легком гриме: заплаканные глаза были закапаны визином, опухшие веки обтерты лосьоном, а на нервные красные пятна лег тонкой вуалью кольдкрем.

— Это ничего, Веничка, — уговаривала его Николь. — Зато у тебя от плача губы чувственнее стали, а глаза прям горят влажным блеском!

— Д-да, Веня, — кивал Саша. — Слезы привнесли в твой образ недостающую деталь — страдание. Твой Рембо же страдал всю жизнь, верно? Вот я тебе помог, а то был бы ты слишком жизнерадостным.

— Страдал, — охотно согласился Веня, начиная улыбаться в зеркальце Никиной пудреницы, пока Николь грозила мужу кулаком. — Спасибо, Саша! Ты — настоящий друг.

В зале изломил брови страдальчески, яростно засверкал глазами, вобрал нижнюю губу в рот, чтобы больше походить на Рембо — у того были губы не такие пухлые, а нижняя так и вовсе тонкой линией шла, и начал высматривать себе содержателя — Николь, конечно, поможет, но он тоже должен искать, а не стоять столбом.

— Стой тут, Веник, я поговорю кое с кем. Саша, следи за ним, чтоб никто из хищников не сцапал, — Николь оставила мужа с Веней и помчалась ярким махаоном по залу, всплескивая руками и целуясь со знакомыми. Саша сразу приободрился, перевел дух и с удовольствием подхватил два бокала с шампанским с подноса официанта.

— Бери, Веня, бери. Кстати, я считаю, что Никуся права, тебе совершенно незачем становиться геем ради роли, — Саша отпил шампанское и поморщился: — Черт, суховато, сэкономил Волк на рауте.