Русский Робинзон - Сибиряков Николай - Страница 49

Обитатели Приюта провели эту зиму не скучно: каждый занимался своей любимой работой. Лисицын и Гедеон часто ходили на охоту и нередко кроме пушных зверей приносили крупную дичь. Солдаты иногда ловили рыбу неводом, подводя его подо льдом сквозь ряд маленьких прорубей и вытаскивая в одну большую прорубь, сделанную у берега.

Это случилось в один из отдаленных выходов на охоту. Лисицын и Гедеон избрали для ночлега пещеру, развели в ней огонь, чтобы приготовить ужин. Лисицын ушел за хворостом, а Гедеон остался в пещере, исполняя обязанности повара. Вдруг в пещере появился огромный медведь. Зверь встал на задние лапы и, угрожающе рыча, пошел на человека. Гедеон в ужасе, подчиняясь лишь инстинкту самосохранения, забежал за костер и вооружился головней. Жертва и палач ходили вокруг костра, пока за недостатком дров костер не начал угасать. Гедеон понимал: как только погаснет огонь, его участь будет решена, потому что зверь все больше ярился. К счастью, возвратившийся Лисицын избавил Гедеона от врага метким выстрелом.

Святую неделю обитатели Приюта встретили весело и совершенно по-русски. Полевые работы закончили дружно; исправили и расширили ферму; исправили орудия, лафеты, множество холодного оружия и вооружили все башни и стены кремля несравненно лучше прежнего. Не находя больше дела, но не любя праздности, товарищи Лисицына пожелали построить церковь во имя Спаса Нерукотворного в память своего избавления от неминуемой гибели. Лисицын обрадовался этой мысли и взял на себя обязанности архитектора, столяра и живописца. Место избрали на южной оконечности Сторожевой скалы. К работе приступили с особенным усердием. Даже Володя выпросил дозволения участвовать в общих трудах.

В четыре месяца был сложен из белого камня теплый храм с деревянным потолком, оштукатуренным известкой, с красивым деревянным куполом и колокольней. Храм имел форму креста и освещался красивыми узкими окнами. Пол сделали из чугунных плит. Крышу покрыли мелкой черепицей, а купол с главами и шпиль колокольни — листами красной меди. Кресты над храмом также были медными. Это придавало церкви замечательно нарядный вид, особенно при солнечном освещении.

Литейщики отлили большие колокола, медные, с примесью китайского серебра. Колокола имели звук густой, чистый, гармоничный. Были отлиты по рисункам Лисицына и с помощью Янси, лепившего формы, массивные оклады для образов. А Лисицын писал образа. Для этого ему пригодились краски, долго лежавшие без употребления.

В этих занятиях время прошло незаметно. Уборку хлебов закончили весело. Обилие копен радовало.

В один из праздничных дней Лисицын ушел на охоту. Гедеон с Володей оставались в крепости, а прочие обитатели Приюта расположились в тени поблизости от фермы — чай пить, толкуя о привольной жизни.

— Дался вам этот Приют, — говорил один казак. — Оно правда, строения чудесные и место отличное. Да что в том толку? Захолустье, глушь — не наши привольные слободы с красными девушками. Ни посиделок, ни вина зелена… — Вишь, чего захотел, — ухмылялся Константин. — Мы здесь как сыр в масле катаемся, и командир у нас что родной отец. Поди-ка к прежним — узнаешь, почем хрен с чесноком.

— Кабы наш командир был военный. А то живет себе барином, припеваючи. — Полно зубы-то точить, — перебил Николай. — Разве Сергей Петрович не работает вместе с нами? Разве он хуже кого с китайцами дрался? Жалел ли он себя? Да если бы не он, пили бы мы сейчас чай в тенечке!

— Что ж, разве я корю командира? Только Бог его знает, кто он? А если ссыльный какой? Сам-то не может воротиться и нас держит. Вот что я вам, братцы, скажу: пусть остается здесь в покое, а нам на родину пора. Неужели не стосковались по ней?

— Как не стосковаться, стосковались! — отвечали несколько голосов.

— Так за чем же дело стало? Помолимся — и марш в поход.

— Да как же мы дорогу найдем?

— Эко диво — дорогу найти. Доберемся до Амура, а по реке до Нерчинска доплывем.

— Вспомните, мы на царскую службу присягали, а не церковь строить Сергею Петровичу.

— Разве он неволил нас церковь строить? — возразил Константин. — Сперва предложим командиру вести нас в Нерчинск. Если откажется, тогда и думать будем.

— Это дело! — заговорили разом.

Янси слышал весь разговор и передал его Гедеону.

— Братцы, — подошел к чаевничавшим Гедеон. — Мне не меньше вашего хочется на родину возвратиться и службу продолжить, но теперь идти невозможно: мы не приготовились к пути, и время года позднее.

— Все ждать да ждать… — загудели солдаты. — Вам бы, Гедеон Михайлович, следовало торопить нас в Нерчинск, ан вы поперечите царской присяге?

— Неправда, — с достоинством отвечал Гедеон. — Я лучше других понимаю свои обязанности. Рисковать своей головой я волен, но подвергать команду безрассудной опасности не могу. Что пользы будет, если я половину людей растеряю дорогой. Вспомните, как мы погибали в снегу, а спас нас Сергей Петрович, которому мы присягнули повиноваться. Он обещал при первой возможности доставить нас в Нерчинск. Объявим ему наше желание — пусть он и ведет нас.

— Пусть ведет! — решили единодушно.

Лисицын возвратился с охоты поздно вечером. Гедеон передал ему желание команды оставить Приют.

— Давно я размышлял об этом, — отвечал Лисицын. — И если б не осада, сам предложил бы добровольцам отправиться со мной в Нерчинск за помощью для удержания в русской власти этого важного пункта. Оборонять остров до моего возвращения хотел поручить вам. Потому так усердно и старался укрепить и вооружить Приют, заготовить достаточно съестных припасов. Но теперь отправляться в поход поздно. Нужно дождаться весны.

— Я уже говорил об этом товарищам, но они не хотят ничего слушать.

— Соберемся завтра. Я переговорю с людьми.

На другой день толпа шумела больше прежнего, но, завидя Лисицына, солдаты смолкли и сняли фуражки. Лисицын поздоровался и начал:

— Я узнал, что вы все желаете возвратиться в Нерчинск этой же осенью…

— Точно так! — выдохнула толпа.

— Теперь отвечайте по совести, чья та земля, которую русский подданный оружием отнял у неприятеля?

— Царская, — отвечали несколько голосов.

— А кому принадлежит построенная на царской земле крепость и ее вооружение? — Государю!

— Честно ли оставлять царскую землю и царскую крепость без боя, в добычу неприятелю?

— Не честно!

— Теперь слушайте, братцы, что я вам скажу. Я — бывший русский офицер, заблудился в этой пустыне и избрал Приют для своего временного жительства в надежде пробраться на Амур и по нему приплыть в Нерчинск. Появились у меня товарищи. Но Богу было не угодно исполнить мое желание: сперва мешали обстоятельства, а потом началась война с китайцами за эту землю, которую мы отстояли с оружием. Чтобы удержать эту землю за русским государством на вечные времена, мы построили здесь укрепления и выдержали две осады до вашего прибытия, а третью — с вами. С вами мы укрепили этот остров так, что самый ничтожный гарнизон может защищаться в нем от нападения китайцев, если они нарушат мирный договор. Поэтому я хотел оставить в нем половину гарнизона под начальством Гедеона Михайловича, а с остальными отправиться в Нерчинск, где передать остров правительству. Основавшись в этом неприступном и хлебородном месте, русские легко могут покорить весь Приамурский край.

На Амур единственный путь — Алмазная река. Плыть на маленьких лодках в такой далекий путь — опасно, потому что на Амуре бывают сильные бури. Нужна шлюпка, которая могла бы вместить нас со значительным количеством боевых и съестных припасов и хотя бы два орудия на случай нападения китайских военных джонок. Приступать к постройке такого судна теперь — поздно. Потому, товарищи, дорожа вашей жизнью, я вынужден отложить поход наш до весны.

— В самом деле, братцы, не подождать ли до весны? Начальник дело говорит, — послышались голоса.

Люди разошлись. Но через два дня опять все, за исключением Гедеона и Константина, пришли просить Лисицына, чтобы вел их теперь же в Нерчинск. Не слушая увещеваний Лисицына, они объявили, что пойдут одни, если он не захочет ими командовать.