Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена - Страница 63

 — Меня кто-нибудь слышит? Ау! Я все еще здесь! Вытащите меня, прошу вас... — хриплю я из последних сил, теряя всякую надежду на спасение.

Внезапно тишину пронзает громкий хлопок. Он похож на...

Выстрел!

Волосы на теле встают дыбом, когда мою голову заполняют крики: женские, детские. Они мешаются друг с другом. Они отчаянно зовут на помощь.

Боже... Там творится нечто страшное.

Сидя на полу, я зажимаю голову между своими коленями. Хочу спрятаться от хаоса, от душераздирающих воплей.

Выстрелы повторяются. Снова и снова. Я насчитываю как минимум десять выстрелов, а затем вновь наступает тишина.

Сквозь сомкнутые веки просачивается свет. Я поднимаю голову и в один миг прихожу к расслаблению.

Сон... Это был кошмар...

Я лежу на полу в детской. Наверное я задремала, пока укладывала Марка спать, и мне приснилась такая жуть. Самый жуткий сон из всех, что когда-либо мне снились.

Я поднимаюсь, поправляю юбку своего платья и прическу, затем спускаюсь на первый этаж, поскольку Марка я комнате не обнаружила.

В доме тихо. Очень тихо для вечернего времени.

— Эмир, ты в доме? — в ответ тишина. — Кармен? Карменсита!

Входная дверь распахнута настежь, отчего холл наполняется посторонними запахами. Они исходят с улицы. Но этот запах далек от привычного аромата цветов, растущих в нашем дворе. Он тошнотворный, мерзкий.

Закрываю нос ладонью, чтобы меня не вывернуло наизнанку от этого смрада.

Может, все гуляют на заднем дворе?

Я сворачиваю за угол дома и ступни мои тотчас врастают в землю.

Крик застревает в груди, так и не выбравшись на свободу.

Я не верю... Не верю своим глазам.

Наш волшебный сад усыпан телами. Повсюду кровь и гильзы валяются от пуль, а в воздухе ощущается запах пороха... и смерти.

Одиннадцать. Десять выстрелов на одиннадцать человек.

Волна непоправимой боли сшибает меня с ног. Я заваливаюсь на траву и кричу. Что есть сил кричу, вонзив свои пальцы в рыхлую землю. Кричу, потому что больше ничего не могу сделать, а голоса нет. Я плачу, а слезы больше не идут.

Пытаюсь подняться и снова заваливаюсь на землю. Сил в ногах нет. У меня больше ничего нет. Ничего не осталось, кроме всепоглощающей боли.

Встаю на четвереньки и ползком добираюсь до Гарнера. Переворачиваю его тяжелое тело на спину и прикладываю палец к шее, нащупывая пульс.

Мёртв. Он мёртв.

Ползу к живой изгороди. Сквозь слезную пелену вижу Шаха и Анастасию с простреленными лбами, и меня выворачивают наизнанку.

— Простите... Я не хотела... Не хотела, чтоб так вышло.

Рядом с супругами в траве лежит Кармен и Мария. Можно было бы подумать, что они спят, но насквозь пропитанная в крови их светлая одежда ставит под сомнение это предположение.

Все здесь мертвы: и Мерьям, чей голос я не признала, и Арслан, и даже крошка Элиф.

Господи боже.

— Марк! Марк, сынок...

Откуда-то во мне берутся силы. Я вскакиваю на ноги, переступаю бортик фонтана, где в воде лицом вниз неподвижно лежит мой сын.

Я беру его на руки. На нем нет ни единой царапины, но он как и все здесь, уже не дышит. Марк захлебнулся водой.

— Родной мой, — прижимаю я его обмякшее тельце к груди. — Нет, дыши, дыши...

Я наступаю на что-то твердое. Взгляд падает вниз, а там Эмир. Держа в руке снимок УЗИ, он сидит, спиной прислонившись к балке беседки. Он смотрит на меня, но в открытых глазах его уже нет жизни. Они погасли, как и все во мне.

— За что? За что ты так с ними? — ору я не своим голосом, взывая к небесам.

Я падаю на спину, разворачиваю голову и встречаюсь со знакомыми глазами. Моими глазами, с ресниц которых скатываются загустевшие алые капли крови.

— Диана, — любимый голос нежно нашептывает у уха: — Диана, что за дела?

Вздрогнув, подпрыгиваю на месте.

— Что с тобой? Почему ты спишь за столом?

Эмир тревожно осматривает мое лицо, прикладывает ладонь ко лбу. С меня пот льется в три ручья. Домашняя майка вся мокрая, хоть выжимай.

— Ты не заболела? Может, отменим сегодня гостей? Перенесем на завтра?

Я молчу, будто воды в рот набрала, не в силах оторвать взгляд от Эмира.

Не могу отделаться от своего сна, предчувствия или что это было вообще? Такое ощущение, что разум мой все ещё в нашем саду среди мертвых тел.

Но он живой. Эмир живой.

В итоге я не сдерживаю себя, подрываюсь со стула и набрасываюсь на него. Сжимаю его шею руками, плечи, ощупываю всего, вдыхаю его аромат снова и снова, словно мы давно не виделись.

— Не заболела, Эмир. Наоборот, я полна жизни, — осыпаю поцелуями его лицо, ощущая как слезы скатываются по моим щекам. — Только отменить я все же кое-что хочу.

— Что же? — вопросительно заламывает он бровь, интимно оглаживая мои бедра.

— Я передумала насчет твоего дня рождения. Не хочу отмечать его у нас, тут будет слишком тесно для всех гостей, — мешкаю я, боясь, что Эмир может что-то заподозрить. — Давай лучше съездим куда-нибудь? Возьмем друзей и махнем из города. Как тебе?

— Хорошо, как скажешь, — отвечает он, нисколько не споря со мной, но мне кажется, я все же сумела посеять в нем подозрения. — А что насчет Марка? Все же уже готово практически. Все приглашены.

Эмир прав. Марку сегодня исполнилось полгода. Нам осталось забрать торт и все, считай, готово. Вечером придут Шах с Анастасией. Гарнер обещал заскочить. 

— Нет. Ничего менять не будем, — ненароком прикоснувшись к животу, ухожу в раздумья. — Единственное, я хотела бы с тобой съездить в кондитерскую. Ты же не против?

Мне необходимо убедиться кое в чем. Пока Эмир будет забирать праздничный торт я наведаюсь в аптеку. Хочу втихушку купить тест на беременность. Лишним он точно не будет.

33. Поводы для беспокойства

За завтраком сон не выходил у меня из головы. Раньше я старалась не проводить им параллели, а после слов Кармен все чаще стала искать в них смысл, но тому, что я видела утром, сложно отыскать какой-либо смысл. Страшно до колючих мурашек.

Рассказывать о нём Эмиру я не хотела, советоваться с Кармен тоже желания не было, поэтому я делала вид, будто меня ничего не беспокоило.

Отвлечься мне помогал Марк.

Он только что покушал. Я отнесла его в детскую, немного поиграла с ним, а затем меня подменила Кармен. Я принарядилась и сделала легкий макияж, чтобы отправиться в город. Думала, за это время Эмир тоже уже успел собраться, но, вернувшись в столовую, я вижу, что он так и не сдвинулся с того места, на котором стоял, когда я уходила. Он уже минут тридцать высматривает что-то в окне, выходящее на главную улицу. За столом он практически не находился и к яичнице даже не притронулся. Что-то определенно не дает ему покоя.

— На что ты там смотришь? — интересуюсь я.

— На машину, — задумчиво отвечает он.

— Какую машину?

Из любопытства подхожу к окну. Окидываю взглядом дорогу, на которой резвятся дети, играя в мяч, соседний дом напротив и только потом замечаю автомобиль зеленого цвета, припаркованный под пышным деревом. На его крышу аккуратно ложится свисающая листва, маскируя его. Словно машину там поставили специально, чтобы, к примеру, укрыть его от палящего солнца.

— И что в этой машине такого особенного? С виду обычная. Ничем непримечательная.

— В том-то и дело, — хмыкает Эмир, безотрывно пялясь на тачку. — Обычный тонированный "Фиат" паркуется вблизи нашего дома уже на протяжении двух последних дней, а его водителя я так ни разу и не видел. Это я и нахожу странным.

Умозаключение Эмира заставляет меня на миг почувствовать душевную тревогу и окунуться в прошлое, когда все вокруг меня вызывало одни лишь подозрения, когда даже отражение в зеркале не внушало доверия. Я вновь близка к тому, чтобы почувствовать себя крайне уязвимой.

Но это был лишь миг.

Ничтожный миг, который не в силах испортить нам сегодняшний день.