Мрак под солнцем - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 38

Из этого сложного положения они вышли, только когда сам Бернардо предложил перенести его на руках в автомобиль. И, лишь оказавшись на заднем сиденье машины рядом с Инес Контрерас, облегченно вздохнул, устраивая поудобнее свою раненую ногу. Инес, молча следившая за тем, как его вносят в автомобиль, села рядом с ним, ничего не сказав. Уже знакомый Бернардо старый водитель, прилетевший сюда прямо из Мадрида, тронулся первым. За ними поспешили и остальные автомобили. Жоакин сел в их автомобиль; в этот раз Альфредо уступил ему свое место.

– Нам далеко ехать? – спросил Бернардо.

Женщина приложила палец к губам, показывая на водителя и Жоакина.

– Я же тебе рассказывала, – громко ответила она, – от Лос-Мочиса до Эль-Фуэрте около часа езды. А потом в горы еще полчаса, и там будет наша асиенда.

– Да, конечно, – немного равнодушно сказал Бернардо, которому начал просто надоедать весь этот спектакль, – я совсем забыл. Это ранение выбило меня из равновесия.

– У тебя по-прежнему болит нога? – спросила Инес, разыгрывая роль безупречной любящей супруги.

– За эти два дня в Париже она у меня просто зажила. И все благодаря стараниям Жоакина, – показал на сидевшего впереди врача Бернардо.

– Вы преувеличиваете, сеньор Урбьета, – чуть повернул к ним голову марокканец, – моей заслуги здесь никакой нет. Просто вам повезло, что стрелявший не попал прямо в кость. Иначе вы могли бы остаться вообще без ноги или пришлось бы делать довольно болезненную операцию.

– А когда я все-таки смогу встать на ноги? – спросил Бернардо.

– Через месяц, – уверенно ответил Жоакин, – может, через полтора, но никак не раньше.

Бернардо нахмурился, но ничего не сказал. Путешествие проходило почти в полном молчании, не считая некоторых дежурных фраз. Водитель, деликатно выжидавший около десяти минут, не включал даже музыки, боясь помешать беседе «молодоженов», но затем Инес сама попросила включить магнитофон, и салон автомобиля наполнился звуками чудесных песен Хулио Иглесиаса.

Как и говорила Инес, к городку Эль-Фуэрте, расположенному недалеко от протекающей горной реки Рио-Фуэрте, они подъехали через шестьдесят пять минут после выезда из Лос-Мочиса. Пока на заправочной станции водители заправляли автомобили, Жоакин, повернувшись к Бернардо, озабоченно спросил:

– Вы не хотите выйти, сеньор Гильермо?

– Каким образом? – нервно спросил Бернардо. – Меня опять вынесут из автомобиля, как маленького ребенка?

– Я думал, может, вам нужно выйти, – пожал плечами Жоакин.

Инес молча вышла из автомобиля, решив не мешать их беседе. Хлопнула дверца.

– Не обижайтесь, Жоакин, – сказал примирительным голосом Бернардо, – вы же врач, должны понимать мое состояние. Мне очень стыдно, что я в таком положении. Стыдно перед сеньорой Инес, моей супругой, – добавил он, вспоминая об этом в последнюю минуту, – стыдно перед вами, перед этими людьми. Предположим, мне действительно нужно выйти. Но тогда каким образом я смогу пройти в узкие двери вон того туалета? Мне туда и одному трудно будет пройти, не то что с коляской. А представить себе, что меня держат, пока я... В общем, я предпочитаю терпеть. Здесь не отель «Ритц» и нет подходящих условий.

– Напрасно вы так категоричны, – мягко возразил Жоакин, – все прекрасно понимают, что вы не можете сами передвигаться. В этом нет ничего обидного. Если хотите, я вам помогу дойти до того туалета.

– Нет, – отрезал Бернардо, – я не могу прыгать на одной ноге как цапля. Надеюсь, мы скоро приедем.

Через десять минут они тронулись. Инес, вернувшись в автомобиль, посмотрела на Бернардо, словно хотела что-то спросить. Но промолчала, отвернувшись в сторону и глядя на появившиеся впереди величественные горные хребты.

Места в этой части северной Мексики были удивительные. Почти от самого побережья начинались горные цепи, уходившие все выше и выше по мере углубления дальше от залива. Западная Сьера-Мадре – одно из самых красивых мест не только в Мексике, но и, пожалуй, во всей Латинской Америке. И, как зонтик, над всей западной частью Мексики – вершина Чеоррерас, поднявшаяся более чем на три тысячи метров над уровнем моря. Берущая начало у ее основания река Рио-Фуэрте, извиваясь между вершинами, выходит к побережью, впадая в Калифорнийский залив. Здесь, пожалуй, самые чистые и самые спокойные места во всей Мексике. Именно здесь и построил свою асиенду дед Инес Контрерас сеньор Аугусто Контрерас.

Собственно, вначале это было простое ранчо, и дед Аугусто так его всегда и называл. Он строил с расчетом провести здесь оставшиеся дни жизни, когда нажитое состояние и миллионы долларов, заработанные в тридцатые и сороковые годы на торговле с обескровленной Европой, можно будет передать своим сыновьям и внукам.

Но отдохнуть так и не удалось. Лишь наездами бывал в этом поместье Аугусто, так и не сумевший полностью отойти от дел, доверяя их своим трем сыновьям. Ранчо перешло к старшему из сыновей – Эдуардо, который значительно расширил его, заложив основу той асиенды, которой она впоследствии стала при его дочери Инес Контрерас. В значительной мере благодаря помощи Эдуардо и его братьев маленький поселок Эль-Фуэрте превратился в город, насчитывающий более семи тысяч жителей и ставший самым большим городом в этой части горного хребта.

К этому времени ранчо превратилось в целое поместье и там одновременно жили и работали более ста человек. После свадьбы Инес ранчо было вновь перестроено в типичном колониальном стиле, столь любимом многими мексиканцами и американцами из южных штатов. Теперь это была целая асиенда со своей конюшней, многочисленными строениями и даже небольшим горнорудным комбинатом, расположенным на другом конце обширной территории в пятьдесят гектаров, добывающим свинец, цинк и разнообразные полиметаллические руды. Предприятие было открыто в последний год жизни Аугусто и приносило с тех пор довольно стабильный доход семье Контрерас.

Они подъезжали к асиенде, когда Инес начала показывать и рассказывать о бывшем маленьком ранчо, ставшем самой крупной асиендой в этой части страны. Она говорила сухо, только показывая на мелькавшие вокруг строения и дома. Автомобиль подъехал к большому двухэтажному дому. Округлые формы и многочисленная колоннада потрясли Бернардо. Он впервые подумал, что именно против таких латифундистов и землевладельцев боролась его семья. Здание было просто огромным.

– Сколько здесь комнат? – невольно вырвалось у него.

– Около семидесяти, – равнодушно ответила Инес и, посмотрев на него, спросила: – Вы впервые в таком поместье?

– Если честно, то да, я даже представить себе не мог, что вы живете в таком доме, – признался Бернардо.

– Вас это беспокоит?

– Скорее настораживает, – ответил он, пока она возила его по комнатам.

С помощью двух слуг его кресло подняли наверх, на второй этаж.

– Здесь будет ваша комната, – показала ему Инес довольно большую комнату с огромной, явно не предназначенной для одного кроватью.

– А где будет ваша? – спросил он.

– Это вам интересно? – удивилась Инес и, показав на соседнюю комнату, добавила: – Я останавливаюсь обычно в той комнате.

Все встречающие вышли, и они, оставшись вдвоем с Бернардо в большой комнате, могли наконец побеседовать с глазу на глаз. Бернардо выкатился на балкон. Отсюда открывался прекрасный вид на окружающие асиенду горы, словно сторожа, застывшие в почтительном молчании вокруг дома. Рядом виднелись возделанные поля, построенные дома, подсобные помещения, длинное здание конюшни.

– Зачем вам это все? – вырвалось у Бернардо.

– Вы имеете в виду все это? – спросила Инес, выходя за ним на балкон и встав спиной к солнцу. Она махнула рукой туда, за спину. – Типичный комплекс коммуниста, считающего, что не должно быть богатых и бедных. Вы, конечно, предложите все поделить?

– Нет, – сказал Бернардо, – я не это имел в виду. У меня нет никаких комплексов. Я имел в виду себя.

– Не поняла, – нахмурила брови Инес, – вам что-то здесь не нравится?