Отпускник (СИ) - Ледов Вадим - Страница 66

— Не, я так не могу… я же обещал… дети вот.

— Обещал… — эхом повторила фея, её огромные глаза сейчас придавали лицу какую-то детскую трагичность. — Только вот, тебе никто не обещал… Смотри, если не передумаешь сейчас, потом будет поздно. И я уже ничем не смогу тебе помочь.

— Да что ты жути нагоняешь? Всех дел, зайти в квартиру и посмотреть, там они или нет.

Она вздохнула.

— Знаешь, я чего понять не могу? Зачем тебе дали такой широкий канал связи с Системой? Уже сорок процентов…

— Дали? — удивился я.

— Конечно дали, — фея усмехнулась, — сам бы ты его десятилетия нарабатывал, и то не факт… у большинства Наблюдателей и половины от твоего нет.

— Откуда ты знаешь?

— А ты думал, у тебя одного есть ассистент? Я с ними общалась… в большинстве своем, они ужасно тупые… похожи на мультяшки, как я в первый день. Как раз, из-за недостаточной ширины канала. И еще… — она закусила губу, — не хотела говорить, но скажу: у меня ощущение, что, за тобой, кто-то наблюдает… Как бы это по-человечески выразить? Будто, кто-то в спину постоянно смотрит… обернешься, а там никого… Все, все! — выставила она перед собой ладошки, предвосхищая мои вопросы, — и так сказала больше, чем могла!

Несколько минут мы сидели молча, я переваривал полученную информацию, затем, со вздохом, отстегнул ремень безопасности.

— Ну, что, как это не прискорбно, надо идти…

— Да, — кивнула она, — только маленькая формальность: подтверди, что ты добровольно отказываешься от моих услуг… в произвольной форме.

Я пожал плечами и, закатив глаза, начал читать торжественным голосом:

— Я, Наблюдатель Никита Северов, безвозмездно, то есть, даром… с огромным сожалением, отпускаю на волю, свою Галатею — феечку, по имени Огонёк! Отныне, ты свободна, живи и радуйся!

— Спасибо, — сказала она, потянулась и поцеловала меня в губы. Поцелуй был влажный и нежный, совсем как настоящий. — А он и есть настоящий! — подтвердила фея. — Знаешь, что ты сейчас сделал? Ты меня воплотил!

— В смысле? — поразился я.

— В прямом! Ты сказал: живи и радуйся… ты дал команду Системе, и она её выполнила. Теперь, я живая! — и девушка засмеялась счастливым смехом.

— Чао, Пигмалион ты мой, недоделанный…

— И что ты… чем ты теперь займешься? — глупо спросил я.

— А вот это, Никитосик, — подмигнула феечка, — тебя уже совершенно не касается. Оставляю тебя с твоими проблемами! Было приятно поработать!

Она не исчезла, как раньше, а просто выбралась из машины и пошла легкой походкой, вдоль по улице, покачивая бедрами и цокая каблучками. Перед тем, как завернуть за угол, обернулась и помахала мне рукой. Несмотря, на полное охренение, от произошедшего, я заметил, что, вопреки браваде, лицо у нее было грустное.

Вот же, блин, вся эйфория от принятого трудного решения испарилась, как роса на лугу!

***

Выйдя из машины, я внимательно осмотрелся по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного вокруг. Пустынный, маленький, косой дворик, с примыкающим к нему редким леском… Ни мамаш с колясками, ни собачников с собаками, ни бабок на лавочках. Куда все подевались-то? Я достал с заднего сидения пакет с палкой, захлопнул дверку и поставил машину на сигнализацию.

На землю упала тень. Солнце быстро скрывалось за белым курчавым облаком. Я огляделся еще раз по сторонам. Не оставляло, какое-то не проходящее тревожное ощущение, где-то на самом краешке сознания. Может уже просто привычка выработалась, подозревать все, и вся? Так, однако, и шизануться недолго, какую-нибудь манию приобрести… или фобию там. Значит, правильно решил: нафиг, нафиг!

Откуда эта тревога? Что я себе на воображал? Да и народ кругом появился. Вон стайка подростков обоего пола, уселась на дальней лавочке с пивом, а вон парень с девушкой целуются, скромно прячась за деревом. Уже и дети откуда-то взялись, копошатся в песочнице, а рядом их мамаши обсуждают свои насущные проблемы. Голый по пояс мужик высунулся в окно покурить, а из-за его спины доносится музыка. Пацаны с грохотом скачут на роликах и скейтбордах по ступенькам кинотеатра.

Облако лениво сползло с солнца, мир вокруг опять залило ярким светом. Нет, положительно, становлюсь параноиком! Я тряхнул головой, отгоняя глупые мысли и сунув пакет подмышку, решительно направился к последнему подъезду дома номер девять. Прислушиваясь и приглядываясь, как заправский шпион, поднялся на четвертый этаж. Остановился перед знакомой дверью, нащупал в кармане связку ключей. Стоп! Туда потом. Вдруг бабка опять пасет из-за двери… еще ментов вызовет. Пообщаюсь-ка сперва с ней. Как ее там звать-то… Полина Яковлевна, кажется…

Повторяя про себя: "Тай-брейк, тай-брейк…" — я вдавил кнопку звонка. Тот послушно отозвался противным громким дребезжанием. Прошло несколько секунд. Никакого движения за дверью. Что за притча? Может в магазин вышла? Выждав с полминуты, позвонил еще раз. Не дождавшись результата, зачем-то заглянул в мутный кругляшек глазка, хоть и понимал, что с внешней стороны двери ничего в глазок не увидишь. Соответственно, ничего и не увидел.

Отойдя от двери и облокотившись на перила, я принялся лихорадочно размышлять. Если буду тут долго толочься, соседи чего-нибудь заподозрят. В таких домишках все друг друга знают, не то что в наших девятиэтажках — люди из одного подъезда годами не встречаются. На улицу, что ли выйти, подождать, посидеть на лавочке? Хотя кто ее знает, когда она явится, а времени нет. Вдруг Алена сюда прибежит, а ловить ее опять, никакого желания! Вот блин, незадача… И куда тебя только черт понес, кошелка старая? Что же делать?

Я стоял и смотрел на дверь бабкиной квартиры. Дверь была простая, фанерная, даже без дерматиновой обивки. Выкрашена зеленой, кое-где облупившейся краской. "Зеленый — цвет рухнувшей надежды" — всплыла в мозгу цитата из классиков. Слушай, — вдруг пришла в голову мысль, — а ведь в Алёниной связке, ключик от бабкиной квартиры наверняка имеется…

Достав из кармана связку ключей, разложил ее на ладони. На глазок сравнил имеющиеся в ней ключи с отверстием замочной скважины. Похоже вот этот, с одной бородкой… или может этот. Другие ключи были либо с двумя бородками, либо английскими, плоскими и явно не подходили. Ну и, на хрена мне, спрашивается, бабка? Мне же только проверить, здесь ли бусинки. Проверю, позвоню Мире и дальше без меня. А если она сию минуту явится? Ну и фигли, опять же? Скажу ей: "тай-брейк" и будет, между нами, совет, да любовь! Нет, без её любви, пожалуй, проживу. Я оглянулся на соседскую квартиру и решительно вставил первый из подходящих ключей, в замок. Ключ вставился, но вращаться отказался. Не тот. Пробуем другой. Есть! Один оборот, второй…

Дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась. Ощущая себя домушником на деле, я заглянул внутрь. Крошечный коридорчик хрущевки распашонки. Слева зеркало, полка с обувью, вешалка с какой-то одеждой, справа приоткрытая дверь в совмещенный санузел, откуда бурчит неисправный унитаз. Кроме этого монотонного бурчания, никаких звуков в квартире не слышно. Я осторожно вошел, и притворив за собой дверь, закрыл замок на два оборота. При этом пакет с палкой, чуть не выпал из подмышки. Я подхватил его и слегка присел. Что это?.. вроде шорох какой-то… или послышалось? Черт, из-за шуршания пакета, ничего не слышно!

Я пошарил глазами, куда бы его пристроить, но потом спохватился. Извлек палку, а пустой пакет поставил в угол возле двери. Заглянул в санузел. Свет включать не стал, через окошечко над ванной и так достаточно. По крайней мере, видно, что никого там нет. Шуршание сзади. Я дернулся, стукнулся головой об косяк, шепотом выматерился. Проклятый пакет, сполз на пол.

Продев ремешок палки, через ладонь на запястье, и до боли сжав шершавую резину, выглянул, наконец, из коридора. В зале никого. Мебели мало — слева пианино во всю стену, в дальнем углу угловой диванчик со столиком, у противоположной стенки, старый облезлый сервант. На полу, какие-то, потерявшие цвет, половики. Дверь на балкон открыта настежь. Порывы ветра, врываясь в дверной проем, колышут тюлевую занавеску и цветы развесистой герани.