Темный эллерат (СИ) - Боярова Мелина - Страница 25

— Куда же ты, Леа? Подожди!

— Спешу и падаю, — пробурчала под нос. Выскочив на середину зала, огляделась в поисках уединенного местечка. Угу. Нашла его, как же. Наложниц набилось тут как сельдей в бочке. На каждом ложе по две — три девицы, ну и главный аэродром завален живописно развалившимися полуголыми телами.

Лекайя и Нелевия махали руками, активно зазывая обратно, а особо любопытные, вытянув шеи, ну, точно, как кобры, распустившие капюшон, гипнотизировали взглядами. Даже у новенькой на лице читалось недоумение. И что особенного я сделала? Ах да! Она же чувствовала все то же самое, что сейчас испытывала я. Мда, это плохо.

Захотелось забиться куда-нибудь в темный уголок, чтобы не видеть никого, и чтобы никто меня не нашел. Вот только с этой подводной лодки деваться некуда. Внимание уже привлекла, вызвав нешуточный интерес у большей части дамочек. А поскольку с развлечениями, видимо, тут особый напряг, то жди неприятностей.

Рассеянный взгляд с тоской замер на той самой укромной части зала, которая так привлекала своей уединенностью. Показалось, или там обратили на это внимание? Нет, не показалось.

Из-за живой занавеси из цветов выскользнула блондиночка и скользящим шагом направилась ко мне.

— Ллера Лангерция приглашает вас присоединиться и гарантирует неприкосновенность, — девушка скромно опустила глазки в пол.

С чего бы такая щедрость?

— В самом деле? — похоже, что и выбора особого у меня нет. С подружками-лесбиянками точно не по пути.

— Никто не посмеет даже прикоснуться, пока вы того не пожелаете.

Пожалуй, это послужило главным аргументом в моем решении. Вот только почему тогда не покидало чувство, что я об этом сильно пожалею? Кто его знает, но ноги сами понесли в спасительное укрытие. И виной тому шум за дверью и суета, означающая лишь одно: сюда шел хозяин этого серпентария.

Ну, что сказать? Если это был бы какой-нибудь храм, то явление божества не получило такой радостной и визжащей восторгом встречи. Да уж, — у самой невольно екнуло при виде такого экземпляра мужской красоты. — Хорош ведь, зараза! Правильные черты лица, прямой аристократичный нос, жгучие глаза с горящим взглядом, надменная улыбка на чувственных губах. Голливуд по нему плачет. И это не считая того, что великолепно сложен. Вон, как перекатываются мышцы при каждом движении. Небрежно распахнутый на груди халат, сплошь расшитый золотыми и алыми нитями, так и притягивал взгляд. А молочного цвета шелковые брюки подчеркивали смуглость кожи, плавно облегая бедра и, гм, это самое, пугающе внушительное. Впрочем, насколько позволяла разглядеть одежда, в принципе, никто из демонов не был обижен природой.

А сколько эмоций можно прочитать, лишь взглянув на выражение лица? Тут не надо обладать талантами, чтобы увидеть алчность коллекционера, перебирающего редкие экспонаты. Гордость, властность, осознание того, что все принадлежит лишь ему и он вправе сделать со своими игрушками все что угодно, вседозволенность и чувство превосходства. А слепое обожание в лицах? Любовь и желание, что очень многие готовы искренне дарить повелителю? Покорность, жертвенность, готовность принять даже смерть (это у особо свихнутых на этой почве) от руки хозяина? Фу! Противно! Им же все равно, что он их не любит. Сегодня одну взял, завтра — другую, послезавтра, вообще, забыл, что ты существуешь. Как можно так не уважать себя? — это я про дамочек, готовых стелиться перед господином и зубами рвать более удачливых соперниц. — Ну уж нет! Я точно никогда не уподоблюсь им. Лучше уж одной всю жизнь, чем это вечное соперничество, раздирающая душу ревность и, как итог, одиночество и угасание.

— Забавно! — совершенно позабыла о том, что рядом находилось опасное существо. А вот оно, в отличие от меня, увлекшейся созерцанием и нахлынувшими эмоциями, все это время пристально наблюдало за мной. — Неужели, Дез тебе ни капельки не нравится? Еще не встречала кого-то, кто бы так реагировал на братца. Согласись, он неотразим! В нем море обаяния и всего того, что так ценится нами, женщинами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Все так, — со вздохом, вынужденно признала я, — но, когда любишь, перестаешь смотреть на других мужчин, какими бы привлекательными они не казались. И мне искренне жаль его.

— Жаль? Эллерванга всего Темного эллерата? Сильнейшего демона и властителя всех земель по эту сторону Красной пустыни? Ты ничего не перепутала, девочка? — от Лангерции накатывали всевозрастающие волны возмущения. Она верила в то, что говорила и в безоговорочный авторитет брата. И судя по всему, готова любой несчастной, несогласной с ее мнением, доходчиво вбить в голову, что лучшего мужчины быть не может. — И почему же? Может, просветишь?

— Зачем? — пожала плечами, — кому нужно мнение человечки? — последнее слово выделила особо, добавив голосу иронии и сарказма.

— И все-таки? — демоница подалась вперед, при этом в глубине взгляда опасно полыхнули огоньки пламени.

Мда, явно не любит, когда ей перечат.

— Я считаю, что при всех возможностях и преимуществах вашей расы, в большинстве своем демоны несчастные и одинокие. Вы ступаете по головам, лишь бы урвать кусок власти или богатств, но в итоге теряете самое важное — себя. Жажда потребления, алчность, бесконечная борьба и склоки — вот что составляет смысл жизни многих. Вы разучились любить. Разучились чувствовать. Разучились отдавать, не требуя ничего взамен.

— Да что ты понимаешь в нашей жизни, несчастная? — демоница нависла надо мной, стиснув ладонью шею. Отросшие ногти, хотя по ощущениям, так, вполне себе острейшие когти, впились в кожу. — Мне ничего не стоит убить тебя, — прошипела прямо в ухо, — и никто не спасет. Возможно, придется заплатить за это определенную цену, но тебя-то это уже не вернет. Не представляешь, чего стоит сдержаться и не сдавить посильнее.

— Ты не сделаешь этого, — гулко сглотнув, просипела в ответ, — брат тебя, может, и простит. А вот Рей — никогда.

Липкий страх, что на мгновение проскользнул в эмоциях Лангерции, подтвердил, что слова попали в цель. Как и Дезварт, она до ужаса боялась Крейгсхарта. Его силы. А если так, то удивительно, почему он до сих пор не уничтожил эту парочку и не захватил власть в свои руки. Очевидно, что ему это попросту не нужно. И Анилоки прекрасно знали об этом, потому и постоянное ожидание удара в спину. Сами бы они уже давно устроили переворот и уничтожили такого серьезного противника. Но император слаб уже тем, что допустил в своем окружении врага, который заведомо сильнее его. Только вот гордость и завышенное самомнение не позволили признать очевидные факты.

Рей не простит им! — только сейчас сама поверила, что это, действительно, так. И не я тому причиной. На моем месте могла быть любая… гм, хочется верить в свою исключительность, но от правды не убежишь. Похищение — это последний гвоздь в гроб Анилоков, который мой демон заколотит с огромным удовольствием. Кто знает, где он сейчас? И с чего вдруг Дезварту вламываться в дом первого аррея, прекрасно зная о том, что его нет в городе? Как ни прискорбно осознавать, но слишком многого я не знала. Все мои предположения строились на догадках и внутренних ощущениях. В реальное положение дел никто и никогда не посвящал. Тем не менее именно меня использовали как рычаг давления. А это, знаете ли, неприятно. Стоило эллервангу пробивать защиту дома, чтобы тут же уйти? У него, наверняка, имелась определенная цель. А тут я под руку подвернулась, ну а Ройсо с Иллизаром бурной реакцией лишний раз подтвердили мою ценность. Слишком уж очевидные тут напрашивались выводы.

За размышлениями не заметила, как исчезла когтистая лапа с шеи. Только учащенное дыхание за спиной выдавало присутствие Лангерции.

С чего бы ей так нервничать? — оторвавшись от созерцания собственных коленей, перевела взгляд на центр комнаты.

Эхм, — щеки мгновенно запылали при виде открывшейся картины.

Обнаженный Дезварт во всеоружии как раз намеревался осчастливить ту самую незнакомку, что держалась особняком. Однако несчастной девушка не выглядела. Полностью обнаженная, она выгибалась под ласками трех демониц. Неумелая, стыдливая, все еще цепляющаяся за остатки сознания, тем не менее новенькая горела таким желанием, что у меня самой закружилась голова. Уверена, жертвенная овечка и не заметила, как нежные ручки наложниц сменились крепкими объятиями хозяина. Он раздвинул в стороны сомкнутые колени и одним движением вошел в податливое тело. Испуг и отголосок боли, который, наверное, только я и заметила, подтвердили, что очередная невинность пала под жарким натиском чужой воли. Двигался эллерванг в рваном учащенном темпе, замедляясь на секунду или две, чтобы сменить позу, и снова вбиваясь на полную силу. О том, что испытывала при этом его партнерша, не берусь судить. Общий фон возбуждения, замешанный на пряном запахе секса, сводил с ума всех присутствующих. Иначе, как оргией, где все присутствующие заразились помешательством на фоне вожделения и похоти, не назовешь. Я и сама невольно поддалась безумию, желая оказаться на месте молоденькой наложницы. Ее стоны и ахи, животное совокупление и откровенность действий, затрагивали такие струны, о которых я и не подозревала. Если можно было закрыть глаза и не смотреть, отрешиться от всего, то это бы меня спасло. Но даже не видя, что творится в десяти шагах, многократно усиленное желание волей-неволей вызывало ответное чувство.