Ловец ласточек (СИ) - Рябова Александра - Страница 17

— Почти нет. Это впервые за долгое время. Раньше я много думала о доме, о своём прошлом. О себе. А теперь совсем перестала. Вроде бы всё ещё хочу вернуть память, а вроде бы и без неё чувствую себя хорошо. Работа отвлекает. Собираюсь покопаться в воспоминаниях, но каждый раз забываю. Сейчас вот опять задумалась над этим, а завтра наверняка забуду снова.

— Может, оно и к лучшему?

Облегчение, звучавшее в его словах, совсем мне не понравилось. Тягучее, похожее на отвращение чувство разлилось в груди.

— Не знаю. Иногда мне кажется, что я превращаюсь в кого-то, кем не являюсь.

— Разве это плохо? Люди меняются, и это совершенно нормально.

У меня не было ответа. Не было оформленных чувств или мыслей. Только беспричинное желание больше не возвращаться к этому разговору.

Когда я приехала в агентство, там уже вовсю шла подготовка. Точнее, Франтишка, как подорванная, делала сэндвичи и нарезала фрукты, остальные же просто наблюдали её суетливые метания по кухне. Кир и Петер сидели на разных концах стола, словно незнакомцы. Лайонел поглядывал то на одного, то на другого, похоже, уловив возникшее между ними напряжение, но ничего не говорил.

— Марта! Ты как раз вовремя, — воскликнула Франтишка. — Сделаешь чай? Я всё объясню, термос вон там.

— А чего никого из мужчин не попросишь?

— Они так заворожённо на меня смотрят, что даже неловко их отвлекать, — театрально произнесла она, всплеснув руками. — А если серьёзно, то Кир ленится, а от Лвичека мы скорее получим золотой термос, чем чай.

— Зато его можно будет дорого продать, — подмигнул он. — А на полученные деньги нанять мастера чайных церемоний, если тут такие есть.

— Сомневаюсь. Да и много ли проку от него будет на пикнике?

— Я бы посмотрел на его лицо, — засмеялся Лайонел и обратился ко мне: — Тебе так не хочется готовить чай?

— Да нет, просто поинтересовалась.

— Есть ещё Петер, может, он согласится тебе помочь.

— О, нет-нет, — запротестовала Франтишка, — давайте без Петера, я не хочу потом вытирать чай с пола.

Кир вздрогнул. В глазах его одновременно отразились негодование и испуг. Но, прежде чем он успел хоть что-нибудь сделать, Петер заговорил:

— Вот, значит, как. — От его ледяного тона по спине у меня пробежали мурашки. — Получается, для вас я совсем беспомощный.

— Петер, я просто пошутила, — спохватилась Франтишка, но замерла под его взглядом.

— В каждой шутке есть доля правды.

Цокнув языком, Петер встал из-за стола и ушёл, хлопнув дверью. Мы лишь молча, в растерянности смотрели ему вслед.

— Фани, твою же мать. — Кир дёрнул её за рукав. — Следить за языком тебя не учили?

— Я не нарочно, — возмутилась она.

— Если бы ты такое сказала специально, будь уверена, я бы без колебаний ударил тебя по лицу.

Оторопев, Франтишка уставилась на Кира круглыми глазами. Лайонел, казалось, приготовился защищать её.

— Расслабьтесь, я утрирую, — махнул Кир рукой. — Поосторожнее со словами в присутствии Петера, забыла? Особенно сейчас.

— Знаю я. Просто вырвалось.

— Вырвалось у неё.

Окончательно раздосадованный, Кир поднялся на ноги и тоже вышел. Внутри у меня всё скрутило. Лайонел поймал мой взгляд и, покачав головой, пригласил сесть рядом.

— Не лучшее начало для пикника, — усмехнулся он.

— Можно подумать, у нас такое впервые, — бросила Франтишка и с двойным усердием взялась за сэндвичи. — Кир это как-нибудь уладит, как обычно.

— Но ты и правда переборщила, — аккуратно заметила я.

Франтишка выдохнула.

— Да, да, переборщила и чувствую себя виноватой, хватит меня тыкать, как котёнка в его же дерьмо. Боже. Давайте просто отменим этот идиотский пикник.

— Фани, не горячись, — примирительно сказал Лайонел. — Нам всем надо остыть. И лучше всего это сделать на природе. К тому же, пикник затевался в честь моего возвращения.

— Да. Прости за это. — Франтишка тряхнула головой и тут же повеселела. — Марта, ну что, займёмся чаем?

Втроём мы закончили с приготовлениями. Лайонел всё жалел, что на пикнике не будет алкоголя: отправлялись мы на двух машинах, а из всех, кто умел водить, выпивать отказался только Петер. Поэтому компромиссным решением стало не пить никому.

Дорогу показывала Мария. Когда мы вышли на улицу, Кир и Петер уже ждали у её машины. Я же присоединилась к Франтишке и Лайонелу.

— А плед или покрывало у нас есть?

— Мы не будем сидеть на земле, — отрезала Франтишка, выруливая на проспект.

— Но мы же на пикник едем.

— Понимаю, что в этом смысл, но земля уже холодная. Середина сентября как-никак, и погода дела не меняет. Вы не беспокойтесь, в багажнике складные стулья и стол. Какая разница, на чём сидеть, главное, что на природе, — Франтишка довольно хмыкнула.

Лайонел улыбнулся и глянул на меня, мол, она права, но я лишь пожала плечами.

День был тёплым. Солнце только начало клониться к горизонту, золотило зелёные холмы и пушистые перелески, рассыпалось сверкающей чешуёй по водной глади прудов. В приоткрытые окна задувал ветерок и трепал волосы. Франтишка тихо напевала какую-то отдалённо знакомую мелодию, явно из нашего мира. У неё был очень красивый голос, и не знаю, от него ли одного или же от её способности, но мне стало так спокойно и хорошо, что потянуло в сон.

Только когда машина остановилась, я поняла, что в самом деле задремала. Мы приехали к берегу реки, на небольшую поляну, обрамлённую редкими деревьями. Две узкие дорожки, проложенные автомобильными колёсами, едва виднелись в высокой траве.

— Давно я здесь не была, — протянула Мария, окинув взглядом поляну.

— Так и хочется всю эту траву скосить. — Франтишка потёрла руками.

— Можно колёсами примять, — предложил Лайонел, уже достававший из багажника стол.

— Хорошее место, — сказала я.

Мария чуть задумчиво кивнула.

Примяв маленький пятачок травы, мы разложили стулья и принялись за еду. Напряжение рассеялось, и даже Петер заметно расслабился, хотя и вёл себя отстранённо. Дышалось легко, и что-то неуловимо ностальгическое витало в воздухе.

Греясь на солнце, мы безмятежно болтали. Лайонел рассказывал о своей работе в «Золотом Чертоге», о городах, в которых побывал, о других странниках, встретившихся ему во время путешествий. Франтишка слушала с упоением, и глаза её блестели так по-детски, что я невольно умилялась. Хотя мне и самой было безумно интересно узнать о жизни за пределами Тьярны. Кир пусть и участвовал в разговоре, явно больше беспокоился о Петере. А в выражении лица Марии, несмотря на присущее ей безразличие, читалось нечто похожее на гордость.

Я поймала себя на мысли, словно нахожусь в кругу семьи.

Когда разговор перетёк на общие темы, я кое о чём вспомнила.

— Фани, ты не знаешь, где в Тьярне можно найти ржаной хлеб?

Вопрос точно застал её врасплох. Замерев на несколько секунд, она наконец ответила:

— Не знаю, честно говоря. И теперь мне интересно, почему я сама не пыталась его найти.

— Можем поискать вместе.

— Я бы тоже поискал, — присоединился вдруг Кир. — Раньше я без чёрного хлеба жить не мог. Странно, что совсем про него забыл здесь.

— Если что, испечём сами. Домашний хлеб самый вкусный! Особенно, если Кир к нему руку приложит.

— Даже не пытайся, помогать не буду.

Стоило только нам немного развеселиться, как Петер встал и холодно произнёс:

— Продолжайте без меня.

Волоча за собой стул, он отошёл на край поляны и сел там в одиночестве. Смотрел куда-то в сторону реки, которая, похоже, нисколько его не интересовала.

— Что теперь мы сделали не так? — вздохнула Франтишка.

— Какая разница. — Лайонел закурил и откинулся на спинку стула. — Если он хочет побыть один, пускай. Не будем его трогать.

— Или так он, наоборот, просит внимания, — негромко заметил Кир.

— Возможно, — согласилась Мария, до этого момента сохранявшая молчание. Она посмотрела на Кира и кивнула. — Иди.