Ненависть и другие побочные эффекты волшебства (СИ) - Оболенская Ася - Страница 41

Варианта всего два — или у меня начались галлюцинации, или же Вадим общается со мной, не издавая при этом ни звука.

Времени медлить нет, я ловлю еще один короткий взгляд колдуна, затем перевожу взгляд на левое запястье парня, которого он едва касается кончиками пальцев правой руки, а затем принимаю решение.

Пять.

Смертельное заклятье летит прямо в грудь Вадиму, но он не падает без чувств, не закрывает глаза, по-прежнему смотрит на меня, едва заметно улыбаясь.

Я так бы и продолжила тонуть в глазах, если бы не стон, раздавшийся с той стороны, где стояла Александрина.

Резко обернувшись, я вижу, как блондинка, осевшая на пол, безумными глазами смотрит на Вадима, параллельно хватаясь руками за горло, словно стараясь разжать его, дать возможность вдохнуть воздуха, которого ей так не хватало.

Сцена ужасная. И сама по себе, и тем, что никто даже и не думает шевельнуться. Одно смертельное заклятье. Одна жертва. Таков протокол.

Смотреть на Александрину тяжело, но я все равно не отвожу взгляд, словно мне необходимо убедиться в том, что все происходит на самом деле. Я наблюдаю за тем, как пожилой мужчина — смотритель подходит к телу блондинки, когда та перестает подавать признаки жизни, внимательно изучает его, а затем дает команду двум колдунам унести.

После он обращает свое внимание на нас, говорит что-то про следующее слушание и запрет на выезд из города, но, в отличие от Александрины, ограничивается словами, и просто удаляется, оставляя нас вдвоем, словно несколько минут назад здесь ничего и не произошло.

Мне и самой не верится, что все случилось на самом деле. Я продолжаю стоять и смотреть в стену. Через какое-то время ощущаю, как подходит Вадим, становится позади меня и обнимает. Я не сопротивляюсь, прижимаюсь к нему спиной, но не спешу поворачиваться.

Я словно нахожусь на границе двух миров, и для того, чтобы вернуться в реальность, мне необходимо самой себе все объяснить.

О том, что Александрины больше нет. О том, что Вадиму во второй раз удалось ей помешать. Помешать не ценой чьей-либо жизни. Помешать, спася нас.

Проходит, наверное, целая вечность, прежде чем я могу заговорить. Выдавливаю из себя всего два слова:

— Ты знал?

Мой вопрос звучит очень похоже на утверждение, но Вадим все равно отвечает, не разжимая объятий:

— Догадывался.

Продолжать пялиться в стену больше нет сил. Я разворачиваюсь и заглядываю колдуну в глаза:

— Давно?

— Пришлось некоторое время немного тебе недоговаривать.

В ответ на хитрую улыбку я фыркаю и не сдерживаю улыбки:

— Как будто когда-либо ты был до конца честен.

Вадим улыбается в ответ и еще ближе прижимает к себе:

— Ну, никогда же не поздно начать?

— Думаешь?

— Уверен.

Я думаю, что тема закрыта, и объяснений не последует, однако колдун удивляет меня, когда говорит:

— Возможно, ты могла заметить, что с руной что-то не так. То есть… — парень усмехается. — Что-то не так с ее отсутствием.

Кажется, я смотрю на него слишком удивленно, потому что уже в следующую секунду он берет мою ладонь, поднимает ее на уровень моих глаз и демонстрирует запястье, на котором я отчетливо вижу свою аккуратную половинку елочки.

Вадим рассказывает мне о том, как впервые заметил странности еще после моего ухода. Начал анализировать, проверять, окончательно убедившись в том, что связь осталась, когда появился на приеме по поводу окончания обучения.

— Счастливая случайность, что мне вообще удалось туда попасть. Рина была крайне против. Хорошо, что закон на этот раз был на моей стороне. Любой бывший наставник действительно имеет право присутствовать на выпускном своего ученика. — Вадим широко улыбается. — Видишь, я тебе даже не соврал. Потом, правда, пришлось немного поиграть с твоими эмоциями…

— И почему, несмотря на то, что ты у нас герой, мне так сильно хочется тебя стукнуть? — улыбаюсь в ответ.

Колдун лишь пожимает плечами и продолжает рассказ.

— Я не мог сказать тебе всей правды, действительно. Ты должна была быть предельно убедительна, чтобы никто не усомнился в том, что я на самом деле сорвался и, вроде как, попытался убить Рину на глазах у множества свидетелей.

— Мне кажется, или я слышу в твоем голосе некое раскаяние?

— Не забывай, я вообще-то тут герой, а героев не принято ставить в неловкое положение.

В ответ не выдерживаю, поднимаюсь на носочки и коротко целую Вадима в губы. Делаю над собой усилие, чтобы не продлить поцелуй, и возвращаюсь на место, готовая слушать дальше.

— Я предоставил Рине ту возможность, которую она так долго ждала. Конечно, был шанс, что она приказала бы убить меня кому-то другому… — колдун ненадолго прерывается, а потом быстро, как будто речь идет о чем-то незначительном, договаривает. — Тогда дело бы, наверное, кончилось не очень хорошо, но-о-о-о… Учитывая твои права в магическом мире и ее желание провернуть все с наибольшим удовольствием для себя… Да и вообще, все же кончилось хорошо, так что не будем заострять внимание на разных мелочах.

— Ага, мелочах… Ты мог… — ловлю нахмуренный взгляд Вадима и замолкаю, а то начнет снова про ущемление чувств героев. Да и рассуждать о том, что случилось, если бы его план не сработал, нет никакого желания, настроение портится мгновенно.

— Лин, она бы не поступила по-другому. — колдун словно утешает меня. — Я отлично ее знал. Она бы не упустила возможности причинить максимальную боль.

— Но почему ты был так уверен в том, что я на самом деле не убью тебя. То есть, речь не о моем желании, а о том, что… — мысль получилась какой-то слишком запутанной, поэтому пришлось замолчать, Вадим же лишь рассмеялся.

— То есть, желание убить меня у тебя все-таки было? И не надо на меня так смотреть. — теперь уже колдун целует меня, но поспешно отстраняется. — Несмотря на то, что ты выдала какой-то бессвязный набор слов, я тебя понял. Ты не могла меня убить, Лина. Я надеюсь, ты не забыла, безлимитный доступ у чьей силе у тебя есть благодаря одному чертовски удачному падению в котел?

— Так и чертовски удачному. — фыркаю в ответ, но вместе с улыбкой начинаю соображать.

У меня сила Вадима. Я должна была его убить. Его же силой.

Ответ настолько очевиден, что становится смешно.

Абсолютно глупая, нелепая ошибка Александрины.

За время учебы я успела отлично уяснить, что собственная сила может служить лишь во благо. Помогать, оберегать.

В случае с «Зеркалом», которое наложила на нас старейшина, все было несколько иначе, это ее магия управляла магией Вадима. А сейчас…

Сейчас его сила в чистом виде была направлена против него же.

— Защитная реакция организма. — усмехнувшись, заканчивает мою мысль колдун. — Я, конечно, не был на сто процентов уверен… Существовала некая вероятность…

— Вадим! — как стукнуть-то этого героя хочется.

Колдун все-таки сдается и кивает, я тоже киваю, но потом мозг цепляется за другую мысль.

— А если бы твой организм захотел избавиться от меня? — я не испытываю злости, отлично помня свои ощущения в тот момент, когда жизнь Вадима, по моему мнению, висела на волоске, просто какое-то непонимание.

В отличие от меня, колдун выглядит уверенным. Вновь поднимает мою руку, которую так и не отпустил, и демонстрирует руну.

— Не избавился бы. Были, конечно, варианты, что кто-нибудь догадается, что Александрина разует глаза и поймет, что сама роет себе яму, вспомнит о прописных истинах, но, к счастью, она была слишком ослеплена своим желанием избавиться от меня.

— К счастью не для нее. — поежившись, непроизвольно вспоминаю искаженное ужасом лицо блондинки. Чтобы избавиться от видения, трясу головой и вновь поднимаю взгляд на Вадима. — И все, это конец?

Парень отвечает не сразу. Смотрит мне в глаза, заставляя тонуть в его темных омутах:

— Нет, Лина, это только самое начало.

И затем, наконец, целует. И что-то мне подсказывает, что на этот раз отрываться от меня так быстро он не намерен.