Проверка на отцовство (СИ) - Касс Вероника - Страница 33

Настоящая свадьба. Настоящий жених с настоящим букетом для настоящей невесты.

— Олеся, — слегка сипло произнес он и все же двинулся в мою сторону, — спасибо, что не стали устраивать никаких выкупов и прочего. Честно признаться, я очень переживал за это, когда ты решила собираться именно здесь, — Вавилов говорил тихо, но быстро, сто слов в минуту, не иначе.

Неужели волновался? Ведь это было так на него не похоже.

— Твоя мама отстояла твою честь, —  шутливо произнесла я и тут же охнула, запоздало поняв, что сказала что-то не то. — То есть твои интересы.

— Я понял, — Глеб улыбнулся и взял меня за руку. И когда только успел так близко подойти? — Пойдём?

— Уже? — тихо, на грани слышимости, спросила я, не отрывая взгляда от глаз мужчины. Там словно что-то горело — все то же восхищение и… Неужели радость? 

— Да. Марина с мамой и Кариной поедут следом.

Глеб сделал ещё один шаг и практически впечатался в меня своим крепким, мощным телом. По ногам сразу пробежала дрожь, очень похожая на онемение, только, наоборот, приятная.

Может, это и называется «ватные ноги»? Когда я и шагу ступить не могу лишь оттого, что, кажется, счастлива?

Наверное, так. В этот момент все было неважно, все пустое и нереальное. Реальные лишь мы — я и мужчина, в плену глаз которого я внезапно очутилась. А дело было в том, что на меня никто и никогда так не смотрел. Так живо и по-настоящему, с такой страстью, восхищением и трепетом. 

Сама не знала зачем, но, повинуясь своим желаниям, я положила свободную руку на грудь мужчины — именно туда, где за тканью рубашки гулко билось сердце. Как же я хотела, чтобы оно билось так от каждого моего прикосновения. Как же я хотела, чтобы все это оказалось настоящим.

— Пойдём, — невесомо кивнула, и Глеб улыбнулся ещё шире, практически тут же утягивая меня за собой.

— Подожди! — выкрикнула уже на самом пороге. — Я же босиком. 

Вавилов словно на стену натолкнулся, медленно повернулся, секунду смотрел на меня, казалось, не понимая, что происходит, а потом резко мотнул головой, оглядываясь, и, заприметив белые туфли, тут же их схватил, а затем присел на корточки. 

А дальше он меня обувал. Сказал взяться за его плечо, приподнял подол моего платья и по очереди надел на меня туфли. Я не дышала. Совсем. Смотрела во все глаза на мужчину сверху вниз и не верила в происходящее. Это было слишком. В который раз слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Глава 24

Представлял ли я когда-нибудь свою свадьбу? Нет. Однозначно нет. Я был уверен, что она у меня будет, потому что так надо. И все. 

Представлял ли будущую жену? Наверное. Думал, что она окажется похожей на маму. И никогда не придавал этому какого-то глобального значения. Но увидел Лесю в струящемся подвенечном платье, замершую в коридоре своей маленькой и тесной квартиры, и у меня внутри словно обратный отсчёт запустился. Отсчёт непонятно до чего. Просто сердце забилось быстрее, словно отсчитывая ударами, сколько мне ещё осталось. 

Осталось до того, как меня разорвёт от той лавины чувств, свалившейся на меня как-то сразу. 

Вот так. За три месяца — ровно столько прошло с того момента, как она меня огорошила новостью о беременности. Там, на стоянке, все и поменялось.

Маленький хорохорящийся воробушек — вот на кого она была похожа тогда, а сейчас передо мной стояла настоящая женщина — мягкая, грациозная, — чья улыбка просто сводила с ума. 

Надел на неё белые туфли и, не удержавшись, оставил поцелуй на ее щиколотке. Леся ничего не сказала, лишь сжала мое плечо ещё крепче, впиваясь короткими ноготками в кожу через ткань рубашки.

В машине мы сели на заднее сиденье и всю дорогу молчали, я не выпускал из рук ее ладонь и не торопил. На сегодняшний вечер у меня были слишком большие планы. 

А дальше начался настоящий дурдом. Хоть я и старался по максимуму избежать суматохи, организовав все так, чтобы и регистрация прошла в доме, точнее в саду на территории, и фуршет там же. Но все равно напряжение было ужасным. Огромное количество знакомых. Я даже не сумел насладиться нашим первым супружеским поцелуем. Слишком Олеся зажалась.

После к нам все подходили и подходили. Поздравляли и желали познакомиться с Лесей, глазея на ее живот, который и видно-то практически не было. Но ничего нельзя было скрыть от этих стервятников. 

Вопрос старого приятеля отца, почему на церемонии нет Артема, заставил Олесю вздрогнуть, а меня сжать недовольно челюсть. Я очень доходчиво объяснил брату, что он нежелательная персона в жизни моей будущей жены и моей дочки. Артём меня тогда услышал. Все же он понимал, что я мог запросто устроить ему неприятности. 

Когда вечером мы наконец-то оказались в нашей новой спальне, я не поверил тому, что это все же случилось. Настолько бесконечным показалось мне торжество. Сумасшедший, бесконечный день, в который меня радовало лишь любопытство и азарт Мариши, все же девочка впервые видела такую толпу, и мягкая улыбка безумно красивой Леси. Ещё никогда у меня не щемило в груди настолько сильно при виде нее. Слишком нежной она была в этом платье. 

Или платье было нежным? Черт, и не разобраться вот так запросто.

— Можно я уже пойду? — натянуто улыбнулась Олеся, отложив на столик букет невесты. Тот самый, который я ей привёз. Мама сказала, что в толпу девушек нужно кидать другой, и Леся с ней согласилась.

— Куда? — не понял я.

— К Марише. Я волнуюсь, как она в новой комнате.

— Лесь, — взял девушку за ладонь и потянул на себя, усаживая на кровать, — Маргарита Фёдоровна ее уложила. Ещё, — глянул на запястье, — два часа назад. Было бы что-то не так, мы бы уже знали.

Олеся кивнула и, поджав губы, замолчала.

— Что? 

Она качнула головой и опустила взгляд.

— Лесь… 

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь? — так тихо и неуверенно, что мне захотелось выругаться.

— Да. Почему нет? — сдержавшись, спокойно произнес я, лишь сильнее сжав ладонь девушки. Уже супруги. Надо привыкать.

— Просто это все так похоже на правду. — Она махнула свободной рукой и все же посмотрела на меня. — Слишком все настоящее, и мне страшно. Страшно, Глеб, что-то перепутать и поверить.

Нет, так дело не пойдёт. Наклонился к ней и невесомо провёл ладонью по ее щеке.

— Все и так по-настоящему, — шепнул в самые губы, гладя пальцами ее подбородок. — Для меня, Леся, все по-настоящему. Не надумывай глупостей. Правда все то, что ты видишь. Я не стал бы строить из себя того, кем не являюсь, и разыгрывать чувства на публику. И я действительно очень хочу, чтобы так же было и для тебя. 

Олеся, ничего не произнеся, преодолела разделяющие нас сантиметры, последнее слово я уже шептал в ее губы. Ровно две секунды поцелуем управляла она, пока я пытался осознать, что это, должно быть, был такой ответ. 

Ее ответ на мой вопрос. После этого всю инициативу перехватил я, крепко сжимая свою уже жену за тонкие плечи. 

Слишком велика была жажда. 

Проложил дорожку поцелуев по ее шее к груди и вернулся обратно к пухлым губам. Сейчас, когда Леся была беременна, они были такими налитыми, такими манящими. Сколько раз я заглядывался на ее рот или грудь, как пятнадцатилетний мальчишка, и просто не мог взять себя в руки. 

Сейчас было то самое «дорвался».

Я все еще помнил, как нам было хорошо вместе. Но что такое один-единственный раз? Который был черт-те когда.

Сам не заметил, как мои пальцы начали подрагивать. 

Когда? 

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Когда я развязывал длинные лямки свадебного платья или когда добрался до шнуровки на тонкой спине?

Переведя дыхание и на мгновение отстранившись от Олесиных губ и кожи, тихо прошептал ей в шею:

— Возможно, это было чересчур самоуверенно с моей стороны, но я узнавал у твоего врача. Она сказала, никаких показаний против нет. Я буду аккуратен, — шумно сглотнул, подбирая слова, потому что разум был почти затуманен. Я почти ничего уже не соображал. На краю сознания пытался вспомнить, когда последний раз я хотел кого-нибудь настолько же сильно, и понимал, что никого и никогда. Помутнение, не иначе. — Если не хочешь, останови меня, Лесь. — Ласково провёл губами по линии ее подбородка и тут же приподнял голову, взял лицо жены в ладони и заглянул в зеленые глаза, сейчас они были темно-травяного цвета. Ведьмовские глаза, взгляд которых пробрался мне куда-то под кожу и вытягивал из меня всю душу. — Останови, потому что я слишком долго ждал и сам не смогу.