Английская наследница - Джеллис Роберта - Страница 61

Роджер закусил губу.

— Сейчас не сезон для этого, — проворчал он, пытаясь высказать недовольство.

На самом деле он боялся, что его радость прорвется наружу. Несомненно, Шаметт не собирался этим ограничиться, охрана могла получить инструкции убить его и Леонию, как только они выйдут на Пьера, но Роджер сомневался, что они зайдут так далеко. Шаметт понимает, что такие действия вряд ли заставят друга Роджера помочь им. Что бы ни задумал Шаметт, скорее всего нанятые стражи ничего не знают. Даже если и знают, Роджер мог поспорить, что Пьер знает гораздо больше. Несчастный случай может произойти с тем, кто является нежелательным пассажиром на борту, а тогда — хей-хо в Англию!

ГЛАВА 19

Горячность, с которой Роджер принял предложение Шаметта, говорила о его страстном желании исчезнуть из Франции. Ему следовало, конечно, быть осмотрительнее, он предполагал, что Шаметт надеялся на доверенных лиц, не позволяющих ему выйти из повиновения. Безусловно, теперь за ним следить будут гораздо внимательнее, чем те, кого приставил к нему Тулон. Роджер не собирался говорить или делать ничего, что вызвало бы подозрения. Он отказался от мысли, что сможет заставить Леонию бежать, поэтому его не очень волновал мужчина, который сидел на кухне, слушал каждое слово и следил через дверную щель за каждым его жестом.

Леонию присутствие сторожевого пса более раздражало. Казалось, он всегда стоял ей поперек дороги, чтобы она ни делала. Более того, она чувствовала себя посмешищем, когда выходила за покупками и за ней постоянно тащился мужчина или когда она торговалась на базаре, ей приходилось кричать, чтобы он все хорошо слышал. К тому же теперь соседи боялись с ней разговаривать. Тем не менее, она смирилась с этим и не протестовала. Роджер рассказал ей все, когда они ложились спать. Ей не понравилась идея спасения маленького Луи-Чарльза, потому что она была уверена, что мальчик в большей безопасности там, где сейчас находится. Это неправильно, думала она, везти его в Англию, где он станет пешкой в игре против собственной страны и вызовет ненависть народа, которым он будет править в случае поражения Франции. Пока Луи-Чарльз во Франции, республиканство может всем опротиветь, и ребенок станет монархом по воле своего народа. Тогда он был бы любим и смог бы принести много добра. К несчастью, выбор был не за ними. Отказать Шаметту — означало умереть, Леония это хорошо понимала. Поэтому она смирилась и постаралась найти положительное в этой ситуации. Они с Роджером выпутаются из положения, которое стало невыносимым. Роджер изложил свой план, правда, больше на бумаге, когда соглядатай ушел. Он шепотом рассказал о своем намерении избавиться от людей Шаметта и увезти Луи-Чарльза в Англию.

К двенадцатому января Леония, Роджер и соглядатай уже относились довольно терпимо друг к другу. В полдень Роджер сказал Леонии, что уходит за партией ружейных стволов, необходимых для выполнения срочного заказа жандармерии.

— Возьмешь с собой Фифи? — небрежно спросила Леония, не обращая внимания на человека, сидевшего на кухне. — Ей полезно прогуляться. Она заплыла жиром из-за того, что мы выходим так редко.

— Лучше не надо, — ответил Роджер. — Не знаю, сколько мне придется ждать. Я не люблю, когда она носится вокруг как сумасшедшая. Если кто-нибудь захочет меня видеть, я вернусь перед самым закрытием. Если зайдет гражданин Винсент, его ружье починено и лежит на прилавке. Я выписал чек и квитанцию. Нужно что-нибудь принести?

— Нет, спасибо. Да, чуть не забыла. Булочник оставил буханку хлеба. Забери его, пожалуйста. Мой сторожевой пес, — Леония кивнула на дверь, указывая на человека Шаметта, — выглядит немного утомленным после утренней пробежки по базару.

Роджер рассмеялся и вышел, убедившись, что человек, обычно сидящий у него на хвосте, на месте. Как только они отошли подальше, Роджер остановился и жестом пригласил мужчину подойти, спросив его имя. Человек, которого звали Гарнье, оправившись от изумления, подошел, и они побрели рядом, приятно беседуя на общие темы, — дороговизна, события на фронте. Последнее было довольно безобидной темой, поскольку Франция изгнала англичан из Тулона и успешно удерживала позиции на других фронтах.

Тем временем Леония перешла в мастерскую. Она услышала мужские голоса у задней двери, но не придала этому особого значения, только подумала, как бы они не съели цыплят, которых она приготовила на обед. Через несколько минут задняя дверь закрылась, и голоса смолкли. Потом позвонили в переднюю дверь. Леония встала и устремилась к двери, приготовившись ответить или обслуживать клиентов. Дверь чуть приоткрылась, как будто кто-то придерживал ее с внешней стороны, разговаривая при этом с попутчиком или просто заглядевшись на что-то. Леония, ожидая, что кто-то войдет, не отрываясь смотрела на дверь. Она услышала за спиной осторожные шаги со стороны кухни и подумала, что это сторожевой пес подкрадывается поближе, чтобы лучше слышать. Вдруг раздался крик, и одновременно она получила такой сильный удар по голове, что провалилась в бездну.

— Идиот! — орал Шаметт на человека, который поддерживал Леонию. — Я велел тебе схватить ее, а не бить. Недоумок!

— Простите, — запинаясь произнес приспешник, широко открыв от ужаса глаза. — Я боялся, что она закричит.

— Как она могла кричать, если ты закрыл ей рот рукой? — взбесился Шаметт. Затем, пожав плечами, холодно добавил. — Сейчас уже ничего не исправишь, но я в этом не виноват. Тебе же будет лучше, если убедишь леди, что это произошло по чистой случайности и по твоей оплошности, что я хотел ей только добра. Ты должен заставить ее поверить, что я ни за что на свете не хотел этого. Она должна быть спокойной настолько, чтобы, когда я пришел, согласилась написать своему мужу письмо, которое убедило бы его, что она здорова и счастлива, окружена роскошью, добротой и вниманием.

— Конечно, конечно, — заикаясь, ответил мужчина. Шаметт пристально взглянул на него и заскрежетал зубами:

— Да ты осел! Я по твоему лицу вижу, что ты замышляешь. Ты что, вообще ничего не смыслишь в женщинах? Ты думаешь, поколотишь ее немного, и она на все согласится? Ошибаешься! Она может выдать правду о твоем поступке словом, фразой. То, о чем она напишет, должно быть правдой.

— Нет, нет, я и не думал.

— Я должен быть совершенно чист, Дану. Я, право, не виноват в твоих глупостях. Чтобы доказать это, скажи гражданке Сантэ, что я взбешен твоим поступком и теперь ты больше не ее охранник. Если она сама не попросит, чтобы тебя оставили на этом посту… Не забывай, аппетит мадам Гильотины разгорается с каждым днем, и пока ты не оказался в ее утробе, с тобой может такое приключиться, что ее поцелуй покажется тебе сладким. Ты понял меня?

— Месье Шаметт…

— Не смей называть меня «месье». Я гражданин Шаметт, а ты гражданин Дану. Мы равны, запомни это! И не трать время на бесполезные мольбы. Ты достаточно навредил. Когда повезешь ее, заверни в ковер. — Тут он опять взбесился. — Тупой недоумок! Теперь нужно связать ее и вставить кляп на случай, если она очнется во время поездки. И помни, не пускай лошадь галопом. Последнее дело — привлечь к себе внимание и обнаружить в фиакре связанную женщину с кляпом во рту.

К этому времени Дану был уже полностью сокрушен. Он снял с шеи платок и связал им руки Леонии, нашел на кухне полотенце, чтобы сделать из него кляп, затем завернул ее в ковер, который только что принес, и положил ношу на плечо. Тем временем сообщник, с которым он разговаривал на кухне, уже ждал внизу с кое-какой одеждой Леонии, завернутой в тюк. Фифи подняла голову, но вначале не двигалась с места, где была ее подстилка. Запах этого человека был ей знаком. Он и еще один выходили и заходили на кухню, они не были названы ей как «друзья», то есть она уклонялась от их прикосновений, но хозяева разговаривали с ними без страха и злости, поэтому Фифи не рычала и не кусалась.

Собачка, однако, поднялась, когда мимо нее пронесли тюк. Она ощутила знакомый запах. Затем прошел Дану со своей ношей. Фифи пошла следом, выскользнув за дверь, пока человек с тюком держал ее открытой, пропуская Дану. Внизу стоял фиакр. Фифи без конца принюхивалась, и все больше озадачивалась происходящим. Ее инстинкт говорил, что это плохо, уносят вещи хозяйки. С другой стороны, ей ясно дали понять, что этих людей нужно терпеть, хотя они и не «друзья».